Павел Брянцев - Литовское государство [От возникновения в XIII веке до союза с Польшей и образования Речи Посполитой и краха под напором России в XIX веке] [litres]

Протестантско-кальвинические проповедники с презрением относились к этим комедиям, не придавая им никакого значения. А на самом деле они имели огромное значение в деле подрыва лютеранско-реформационных учений и возвышения католичества. Правда, протестанты, кальвинисты и другие сектанты собирались на эти комедии из любопытства, часто смеялись до упаду, а нередко, взявши каменья, разгоняли актеров, но при этом немалая часть была и таких лиц вышеозначенных исповеданий, которые, приходя домой, после комедий, приносили в головах своих сомнения насчет истинности собственного исповедания, а раз они (сомнения) явились, то недалек был путь и к возвращению к католической церкви, что действительно нередко случалось после побывки на этих комедиях или же прослушания иезуитской проповеди.

На третий год своего прибытия в Вильну иезуиты получили в свое владение костел Св. Яна, находившийся (он и теперь есть) в самом многолюдном месте. Прежде всего они употребили огромные суммы денег на ремонт сего костела и декоративные украшения, а затем уже приступили к отправлению богослужения и проповеди Слова Божия. Вследствие прекрасного пения, отличной музыки и роскошной обстановки виленские жители массами шли в костел Св. Яна. Пользуясь этим, иезуиты все более и более придавали торжественности своему богослужению и его декоративной обстановке. Действуя таким образом на необразованные массы народа, иезуиты все более и более опутывали его и в конце концов они овладели почти всем населением: ряды протестантов и кальвинистов год от года все более и более редели.

Скоро после прихода иезуитов в Вильну город этот постигло моровое поветрие, а это обстоятельство как раз пришлось на руку иезуитам. Справедливо говорят некоторые, что, не будь в Вильне моровой язвы в 1573 г., иезуиты, пожалуй, не удержались бы долго в Литве или, по крайней мере, не приобрели бы такой силы, какую они приобрели после этой болезни. Дело вот в чем: когда в Вильне появилась моровая язва, то из города все духовные лица католического исповедания бежали вон, так что некому было совершать богослужения и напутствовать умиравших; иезуиты же, выделивши из своей среды пять человек самых даровитых и отправивши их как бы на развод в места, не зараженные чумою, все до одного остались на своих местах. И с каким самоотвержением и усердием оставшиеся иезуиты ухаживали за больными! Они по первому зову спешили со Святыми Дарами к умирающему, исповедовали его, причащали, утешали, напутствовали; нередко за свой счет лечили и хоронили; некоторые даже умирали около больных, а товарищи их все-таки шли к ним. Понятно, что такое самоотвержение и бескорыстие сильно подняло иезуитов в глазах виленских жителей; на них, после чумы, стали смотреть как на героев, сияющих добродетелями на высоте своего служения. Со времени чумы костел Св. Яна, прежде бывший полон народа, для многих, желающих помолиться в нем, решительно сделался недоступным по тесноте: места в нем не только для сидения, но даже для стояния брались с боя. Общественное мнение окончательно стало на сторону иезуитов. Теперь они прочно утвердились в литовской столице и смелее стали смотреть в будущее.

Не прошло пяти или шести лет после прибытия в Литву иезуитов, как они уже в одной Вильне успели возвратить в лоно католической церкви до шести тысяч человек и между ними несколько знатных фамилий: Ходкевичей, Радзивиллов, Сапег и др.

Ходкевичи принадлежали к одной из знатных и уважаемых русских православных фамилий в Литовском государстве; они отличались гордостью и были чужды всех интриг, какими вообще отличалось польско-литовское дворянство XVI в. В Литве члены этой фамилии занимали видные места: Александр Иванович Ходкевич был маршалком Литовского княжества. Он основал Супрасльский монастырь. Сыновья его, Иероним, Юрий и Григорий, шли по следам своего отца, а внук Александра Ходкевича – Иван Иеронимович, бывший литовский маршал, староста жмудский, превосходил умом и деятельностию всех своих бывших родичей: деда, отца и дядей. Эта фамилия прежде всех литовских знатных фамилий приняла католичество.

За Ходкевичами последовал другой знаменитый православный род – это род Сапег. Сначала принял католичество Лев Сапега, который в это время был воеводою виленским, гетманом литовским и канцлером; а потом – сын его и, наконец, двоюродный брат Николай, воевода минский и витебский, получивший впоследствии графский титул.

Но самым важным и дорогим приобретением иезуитов в Литве было возвращение в лоно католической церкви семейства Николая Радзивилла Черного. После смерти самого Николая Черного осталось, как мы уже отчасти выше заметили, четыре сына: Николай, прозванный Сироткою, Юрий, Альберт и Станислав. Первые два известны в истории, после принятия католичества, страшным фанатизмом против диссидентов, а особенно против православных. Юрий Радзивилл, вступив после Протасевича в управление Виленского епархиею, начал свою деятельность в сане епископа торжественным сожжением «схизматических» (православных) книг. В 1581 г. целые тысячи книг с русским текстом сожжены были на площади пред костелом Св. Яна рукою палача. Сиротка Радзивилл всю жизнь свою, как мы видели, употребил на сожжение русских книг и на это истратил огромный капитал. Он для отыскания экземпляров той Библии, какую издал его отец Николай Черный, употребил, как мы знаем, 5000 червонцев для того только, чтобы на той же площади сжечь рукою палача, и действительно достиг цели, то есть отыскал все экземпляры означенной Библии и сжег их.

Кроме вышеозначенных фамилий, иезуиты с течением времени обратили в католичество много и других знатных родов как православных, так и протестанто-кальвинских; но когда они хотели сделать то же самое и с простым народом, то этот последний не поддался. Правда, многие и из них были совращены или в католичество, или в унию, но зато громадное большинство осталось верно вере предков и в ограждение своего исповедания против насилования совести как со стороны иезуитов, так и польских панов подняли такое знамя бунта и так потрясли основы Речи Посполитой, что она после того и одного столетия не просуществовала – мы разумеем казацкие восстания. Но об этом речь впереди.

Через три года после соединения Литвы с Польшею, а также и призвания иезуитов в Литву Сигизмунд II Август, убегая от чумы, приехал в город Кнышин, где 7 июля, на 52-м году жизни, умер. Смертию Сигизмунда-Августа кончилась династия Ягеллы в Польско-Литовском государстве, просуществовав 186 лет. После Сигизмунда II Августа в Речи Посполитой настал период свободного избрания королей из разных фамилий.