Павел Брянцев - Литовское государство [От возникновения в XIII веке до союза с Польшей и образования Речи Посполитой и краха под напором России в XIX веке] [litres]

Некоторые историки говорят, что причиною поражения Сапеги под Олькениками был виленский епископ Бржостовский. Они рассказывают, что епископ, прикинувшись другом гетмана, подбил Сапегу напасть на Огинского и Вишневецких, хотя хорошо знал, что у него вдвое меньше войска, чем у сих последних. Говорят также, что Бржостовский принимал деятельное участие в трагической смерти молодого Сапеги – и это очень может быть; в самом деле: все историки говорят, что молодой Сапега убит по настоянию Бялозора, но ведь Бялозор был виленский каноник, следовательно, подчиненный Бржостовскому, поэтому спрашивается, мог ли он действовать против молодого Сапеги без дозволения своего начальника, который тогда тут же находился? Молодой Сапега, по словам современников, был человек высоких качеств: благородный, ученый, храбрый, рыцарской честности; он все силы употреблял помирить отца с его врагами, но напрасно, и погиб он как герой.

Король в это время уже вернулся из-под г. Риги.

Шведы были разбиты потому, что у них было очень мало войска, тысячи две, а у Вишневецкого шесть.

Примечание. Гуммериельм – один из храбрейших шведских генералов и любимцев Карла XII. По привозе в Вильну поляки бросили его в тюрьму и думали там уморить голодом; но иезуиты вмешались в это дело: они выпросили Гуммериельма себе на попечение. Окружили его всеми удобствами и в продолжение всего плена были к нему в высшей степени предупредительны. Больше всех иезуитов оказывал свое расположение к пленному шведскому генералу иезуит отец Беренс. Об этом сделалось известно Карлу XII, который в благодарность послал Беренсу дорогой подарок. Гуммериельм пробыл в плену 20 месяцев. В 1703 г., в декабре, Гуммериельм был освобожден из плена; но при этом шведский король Карл XII пожелал видеть и отца иезуита Беренса и лично поблагодарить его. Во время аудиенции Карл спросил иезуита:

– Чем могу я отблагодарить вас, отец Беренс, за ваше великодушие?

– Есть одна просьба, – сказал иезуит.

– Если она возможна, то готов для вас, отец Беренс, ее исполнить, какая же?

– Позвольте, ваше величество, поселиться двум иезуитам хотя в Лапландии; они будут жить там на свой собственный счет, платить подати и никуда не выходить, а если кто из них решится оставить свое жилище, а тем более разъезжать по государству и учить детей, то вы можете того казнить смертию.

– Но что они там будут делать? – спросил удивленный король.

– Ничего, только жить и молиться Богу. Имея во всех странах света и во всех государствах своих монахов, мы хотели бы и в Швеции иметь хоть двух иезуитов.

Карл XII озадачен был этими словами, но, подумав немного, сказал:

– Нельзя, мы благодарим Бога, что раз уже избавились от иезуитов; однако же, отец Беренс, если вы сделаетесь папою и уверите нас, что эти два иезуита будут вести себя спокойно, в таком случае, может быть, мы примем их в свое государство.

– Это самый милостивый ответ, но вместе с тем и совершенный отказ в моей просьбе: ни один иезуит не будет папою.

– Почему? – спросил король.

– Потому что апостольская коллегия больше всего при избрании пап держится следующего правила: Петр! Не отдавай ключей Иисусу, потому что никогда обратно не получишь их, – ответил иезуит.

– Стало быть, и святая коллегия хорошо знает отцов иезуитов?

– Как же ей не знать нас, когда мы придаем апостольскому седалищу столько величия и могущества!

– Вот видите, отче, что и мы не хуже их знаем и по делам их, и по собственному опыту.

– Должен ли я, ваше величество, принять это за окончательное решение ваше?

– Да, по крайней мере сегодня.

Затем король протянул иезуиту руку и прибавил: «Удалитесь теперь и донесите о том Петру».

На пути он заехал в Полоцк и тут имел столкновение с униатскими монахами (базилианами). Дело вот в чем: прогуливаясь по городу, он зашел в один из униатских монастырей и увидел там в богато убранной ризе образ Иосафата Кунцевича; заинтересованный этим образом, Петр спросил: «Чье это изображение?» Стоявшие тут монахи ответили ему так: «Иосафата Кунцевича, архиепископа полоцкого, которого вы, схизматики, замучили в Витебске». Такой ответ сильно не понравился царю; он велел их схватить и предать казни: четырем из них отрубили головы, а пятого, который собственно и отвечал Петру, повесили. Последний монах, которого повесили, как оказалось потом, был страшный фанатик и много зла сделал православным. Этот поступок Петра в то время наделал большого шума в католическом мире; но Петр не обратил на это никакого внимания.

Пред этим в Литве ни одного шведа не было; они все удалились с Левенгауптом в Курляндию, когда узнали о прибытии в Вильну Петра I.

Примечание. В то время, когда Петр I был в Вильне, Карл XII жил в Польше, устраивая дело своего друга Станислава Лещинского или гоняясь за сторонниками Августа II.

Некоторые историки относят это постановление сейма к Любомирскому сейму, бывшему 13 июня 1716 г., а другие – к Равскому договору, бывшему в городе Раве, между съехавшимися разными конфедератами в 1716 г. 18 января. Но вообще нужно сказать, что события, бывшие в Речи Посполитой после возвращения в Польшу Августа II, у историков излагаются различно и притом, по большей части, спутанно и не в хронологическом порядке.

На защиту православных восстал было веленский посол Пиотровский, но против него поднялся почти весь сейм, и его немедленно выгнали вон из заседания.

Проект именно разумел тех знатных лиц православного исповедания, которые находились в собственно Литве и Белоруссии; что же касается Подолья, то там их уже почти не было: Шумлянский и его компания всех обратили в унию.

Проект этот в первый раз напечатан был на немецком языке Францем Эккелем, в его сочинении «История польских государственных перемен и последней конституции» (сочин. в шести частях, 1803–1814). Затем он напечатан был в 1844 г. на польском языке в «Собрании исторических памятников Польши», № 81. Впоследствии копий этого проекта много найдено в разных архивах.

Некоторые писатели говорят, что проект этот не был представлен на Гродненском сейме, а на каком-то другом; но это не составляет сути дела; важность состоит в том, что этот проект существовал и притом появление его относится именно к этому году, то есть 1718 г.

На этом сейме по большей части ссорились и дрались депутаты Литвы с депутатами собственно Польши, так как первые не признавали законности сего сейма, потому что он собран был не в Гродне, как следовало бы, судя по очереди.