Павел Брянцев - Литовское государство [От возникновения в XIII веке до союза с Польшей и образования Речи Посполитой и краха под напором России в XIX веке] [litres]

Голицына прислать иезуитов для просвещения края. Сибирский генерал-губернатор Пестель желал их иметь для сношении с Китаем и для развития земледелия. В материальном отношении иезуиты были хорошо обеспечены: в Петербурге они имели дома и лавки, а в Белоруссии 13 000 крестьян. Но вскоре оказалось, что деятельность иезуитов везде имела вредные последствия, и те самые люди, которые были их покровителями, сознались в своем заблуждении. За благодеяния, оказанные иезуитам русскими, они испортили нравы воспитанников в своих школах; многих православных совратили в католичество и довели их до такого фанатизма, что те сделались страшными ненавистниками всего русского и православного. В числе совращенных в католичество оказались жена Ростопчина и племянник Голицына. Впоследствии выяснилось, что иезуиты крестьян своих подвергали жестоким мучениям, ограбили их до нитки и пустили всех по миру.

Лелевель был одним из замечательных профессоров университета; его обожали и студенты, и обыватели города Вильны. Но о нем мы скажем подробнее в своем месте.

Стражник имел палочку в руке, которою во время заседаний постукивал, если замечал, что члены общества шумели и не занимались делом.

Нужно заметить, что в это время среди виленского общества была сильно развита любовь к чтению и литературным занятиям, доказательством чего может служить то количество периодических изданий, какое выходило в Вильне, именно: «Магнетический журнал», «Виленский дневник», «Виленский курьер», «Виленский еженедельник» и, наконец, «Мостовые ведомости», о которых мы уже упоминали. Но замечательнее всего то, что от этих изданий получали пользу одни только типографии, так как ни редактор, ни сотрудники вследствие дешевизны издания вознаграждения не получали; все трудились даром.

Члены этого общества определенного устава не имели; они руководились отрывочными правилами; впоследствии эти отрывочные правила уложились в 15 систематических пунктов и были сделаны руководством для вновь возникшего общества, известного под именем «Общество друзей полезного». Общество это утверждено было даже ректором университета; но оно просуществовало недолго.

Филоматы недовольны были той системой воспитания, какая введена была Чарторыйским в школах Виленского учебного округа. Они считали эту систему слишком медлительною для их целей.

Цель этого, вновь образовавшагося, общества, по словам самих филоретов, была следующая: приучить товарищей к добродетели, труду, науке и любви к отечеству (т. е. Польше), а также развить между ними дружбу, уважение и готовность жертвовать всем один за другого. Очень может быть, что такого рода цель и была на первых порах у членов общества филоретов, но потом они изменили: по крайней мере, из захваченных у них бумаг во время арестования видно, что главная цель общества филоретов состояла в том, чтобы восстановить Польшу со всеми ее шляхетскими привилегиями и во всем прежнем блеске.

Примечание. Говоря о студенческих кружках, нельзя не упомянуть о том, что многие считают, что названия: «филоматы», «лучезарные» и «филореты» есть только разные клички одного и того же общества. Но это не совсем так: было три самостоятельных общества, хотя члены их могли принадлежать, как многие и на самом деле принадлежали, ко всем трем студенческим обществам. Филоматы – это было совершенно тайное общество; его внутренней жизни не знали многие даже из лучезарных и филоретов. Филоматы всегда были заправилами и распорядителями лучезарных и филоретов. Они в своих собраниях, как это видно было из оставшихся бумаг, совещались о том, как лучше поддержать порядок между лучезарными и филоретами. Филоматы также старались изучить дух и направление членов последних двух обществ. Общество филоретов было полутайное; участники сего общества обязывались только к сохранению некоторых внутренних сторон общества. Общество же лучезарных было явно, о нем знало и начальство университетское, и полиция.

Между прочим, как известно, Чарторыйский знал о всех виленских студенческих обществах и отлично понимал их направления и цели.

Общество Лукасинского, известное, как говорили выше, под именем «Патриотическое», раскрыто было русскому правительству одним отставным офицером Нагорским. Этот офицер в сентябре 1821 г. поступил в «Патриотическое общество» в качестве члена единственно с тою целию, чтобы выведать о всем относящемся к сему обществу и донести потом великому князю. Нагорский пробыл в обществе Лукасинского полтора года; в марте 1823 г. он выступил из него и, явившись к Константину Павловичу, все подробно рассказал ему; вследствие этого великий князь приказал арестовать членов сего общества; в числе арестованных был сам Лукасинский и его друзья: Шнейдер, Доброгойский, Добржицкий и Дзвонковский.

Переписка, которую вели студенты Виленского университета с членами «Патриотического общества» и которую нашли в бумагах сего последнего, по содержанию своему отличалась неясностию и неопределенностию: из этой переписки видно было только то, что ее вели какие-то студенты Виленского университета и что между ними существуют какие-то тайные общества с характером революционным.

Раскрытию Новосильцевым в Вильне тайных студенческих обществ и арестованию главных деятелей их много помог следующий случай. Когда приехал в Вильну Новосильцев (это было в июле), то к нему явился один молодой учитель, по имени Иосиф Масальский, с просьбою, чтобы тот отправил его на казенный счет в Варшаву, так как он, Масальский, думает явиться к великому князю и передать ему нечто важное и секретное. Новосильцеву подобного рода просьба показалась подозрительною, поэтому он приказал арестовать Масальского и подвергнуть обыску. При обыске нашли у него много бумаг компрометирующего свойства и, между прочим, письмо одного бывшего студента Янковского. Из этого письма Новосильцев ясно увидел, что между студентами существуют тайные общества и что сам Янковский состоит членом их. Тогда Новосильцев приказал арестовать Янковского и подвергнуть допросу. Янковский страшно перепугался и, боясь ответственности, все подробно открыл Новосильцеву о тайных студенческих обществах и их членах.

Впоследствии он был прощен, приехал в Петербург, прожил в нем некоторое время и затем уехал за границу.

С этого времени в Виленском университете началось чтение лекций по истории на русском языке.