Павел Брянцев - Литовское государство [От возникновения в XIII веке до союза с Польшей и образования Речи Посполитой и краха под напором России в XIX веке] [litres]

Общество это известно было под именем «Союз благоденствия». Во главе его стояли полковник Вятского пехотного полка Пестель, подполковник Черниговского пехотного полка Сергей Муравьев-Апостол и отставной полковник Поджио.

Вместо него чрез три года открыт был в Киеве университет. В Вильне оставлены были медицинская академия и ветеринарное отделение.

В управлении униатская церковь Павлом I, как мы видели выше, подчинена была римско-католической коллегии, находившейся в С.-Петербурге.

Капитулом в католической и униатской церкви называется совет епископа, находящийся при каждой кафедре. Совет этот у униатов состоял из 12 протоиереев, из коих 6 старших и 6 младших.

О базилианском ордене см. выше.

Выше говорено было, что образование молодых людей, желавших поступить в униатские священники, передано было базилианам еще при митрополите Вильямине Рутском. А базилиане, зная хорошо, что коль скоро питомцы их уразумеют свои богослужебные книги и писания святых отцов, то поймут заблуждение, в которое были увлечены, и отшатнутся от него, решились держать их в крайнем невежестве. Поэтому все школы для духовного образования молодых людей были упразднены, как только монастыри перешли в руки базилиан; они же прибрали в свои руки богатые фундуши школ, открыв на них школы для светского образования. Для белого униатского духовенства не оставлено было ни одной семинарии, образование для него считалось ненужным. Вследствие этого в духовное звание поступали воспитанники базилиан, только механически обученные польской и славянской грамматике, или же молодые люди, не окончившие гимназии, предварительно прослужившие у пана «ради рекомендации», без которой архиереи, на основании права патронатства, не могли рукополагать.

Виленская семинария основана была Чарторыйским. Цель ее была двоякая: а) приготовить ученых ксендзов для края; б) олатинить и ополячить тех молодых униатов, которые предназначались к занятию высших духовных мест в униатской церкви. В семинарии курс продолжался 4 года. Тут преподавали следующие науки: толкование Священного Писания, богословие догматическое, нравственное, пастырское, церковная история, каноническое право, логика, красноречие, словесность латинская, польская и русская; языки: греческий, еврейский и французский, а также физика, естественная история. Начальство и профессора были все католики и поляки.

Примечание. Нелишним считаем привести слова архиепископа Антония Зубко, обучавшегося в этой семинарии в одно время с Семашкою, о направлении профессоров и студентов в семинарии в то время, а равным образом и об отношении их к России: «Между студентами университета и семинарии была тогда в самом разгаре мода на польский патриотизм, разжигаемый во всех школах, подведомственных университету. Главным начальником Виленского учебного округа, обнимавшего все западные губернии, был князь Адам Чарторыйский, желавший сделать Польшу более живучею по ее смерти, нежели какою она была при своей жизни. Основою развития молодежи, по его системе, было картинное изображение пред нею Польши, но не той, какою она была в действительности, а Польши идеальной, представляющей собою образец социального совершенства; поэтому с особою материнскою нежностию развивались пред молодыми людьми все исторические мелочи, в которых проглядывала хорошая сторона Польши и устранялось все, дававшее фактам их истинный безобразный вид. Затем всюду слышались возгласы любви к отечеству, под которым разумелась опять-таки Польша, но отнюдь не Россия. Россию называли Москвою, которая изображалась какою-то злою силою, мертвящею все живое и оледеняющею всякие чувствования. Подобными лекциями тем вернее достигалась цель, что весь смысл их часто заключался не в живом слове, а в намеках, ужимках, недомолвках, которыми давалось понять, что в недоговоренном-то и заключается вся сила ужасов. Для прочности же всех этих впечатлений, которые могли бы измениться под влиянием истины, приняты были все меры к устранению чтения русских книг».

Преосвященный Антоний, слова которого мы только что привели, был одним из главных деятелей при воссоединении униатов с православною церковью. Он умер в 1884 г. 12 февраля, сейчас после пятидесятилетнего своего юбилея в сане епископа. В последнее время он жил в Пожайском монастыре (Гродненской губ.) на покое. Преосвященный Антоний, вспоминая о преподавании в семинарии, между прочим, говорит, что профессора богословия на лекциях нередко говаривали, что православная церковь не признает Св. Троицы, «и я только, – прибавляет Антоний, – разубедился в этом по приезде в Петербург, когда пошел в Казанский собор и увидел образ Св. Троицы».

Современники, знавшие хорошо дела римско-католической коллегии, рассказывают, что когда Иосиф Семашко являлся в общее собрание членов коллегии (униатов и латинян), то заставлял меняться в лице всех представителей латинства, а когда выступал на защиту униатов по какому-либо делу, то приводил в смущение самых даровитых из них, потому что он был великого ума и отлично знал все законы.

При Павле I католикам разрешено было строить небольшие часовни среди русского населения, если только там было какое-нибудь место чем-нибудь замечательное в религиозном отношении для них. Но католическое духовенство очень часто злоупотребляло этим дозволением: нередко вместо часовни воздвигался целый костел, начиналось совершаться богослужение и затем пропаганда.

Эти два постановления, очевидно, направлены были против поступления в базилианский орден католиков и поляков. Выше уже говорено было, что папа с целию скорее олатинизировать униатское духовенство и мирян этого исповедания дозволил поступать в базилианские монастыри католикам-полякам; охотников на это находилось очень много, потому что базилиане получали огромные доходы, ни от кого не зависели и вдобавок им же раздавались самые высшие духовные должности в униатской церкви. Теперь же всему этому полагался конец.

Так, в это время чрез Варшаву пущено было в самые высшие правительственные сферы анонимное письмо, в котором распоряжение правительства о преобразовании униатской церкви и сокращении базилианских монастырей представлялось как следствие недостойной интриги белого униатского духовенства. Базилиане, между прочим, в этом письме выставлены были двигателями истины и просвещения и сравнены с иезуитами римской церкви, а это сравнение и погубило все дело: говорят, император, прочитавши это письмо, сказал: «Вот потому-то я уничтожу базилиан, что они похожи на иезуитов».