Павел Брянцев - Литовское государство [От возникновения в XIII веке до союза с Польшей и образования Речи Посполитой и краха под напором России в XIX веке] [litres]

Положение белого униатского духовенства в это время в материальном отношении было самое печальное: на каждого, например, приходского священника с семейством приходилось в год около 25 руб. дохода, не более, тогда как на каждого члена базилианского ордена – около 500 руб.

Открытие Жировицкой духовной семинарии имело громадное значение в деле воссоединения. Воспитанники ее, поступая на приходы в качестве священно- и церковнослужителей, распространяли в народной массе взгляды своих преподавателей относительно сближения униатской церкви с православною и таким образом подготовляли ее к сему сближению.

Подбор преподавателей в этой новооткрытой семинарии был самый превосходный, именно: ректор семинарии, магистр богословия, протоиерей Антоний Зубко, впоследствии архиепископ, умер, как мы уже говорили, в 1884 г.; известен своим трактатом «О греко-униатской церкви в России». В семинарии он преподавал всеобщую и русскую историю. Инспектор, доктор богословия и церковного права, Михаил Голубович. Преподавал догматическое богословие. Впоследствии был минским архиепископом. Преподаватель Священного Писания, магистр богословия, священник Иоанн Желязовский. Преподаватель нравственного богословия, магистр богословия, священник Иосиф Елиашевич. Преподаватель догматического богословия, доктор богословия, протоиерей Плакида Янковский. Преподаватель церковной истории и французского языка, магистр богословия, священник Фома Малышевский. Преподаватель российской словесности, кандидат богословия, монах Феодосий Яржинский и др. Отличаясь глубокою ученостию и необыкновенным трудолюбием, все они в то же время искренно преданы были русскому правительству и делу преобразования униатской церкви в духе греко-восточного направления. По словам Антония Зубки, все преподаватели жили между собою в необыкновенном согласии и составляли как бы одну семью, которая трудилась и работала для блага униатов. «Здесь, – говорит Зубко, – в тиши, в уединении выработался и созрел независимо от латино-польских влияний взгляд на жизнь, на Россию, на Польшу, на православие, римский католицизм и унию, а затем чрез наших питомцев распространялся по всему краю; одним словом: здесь началось и созрело дело воссоединения».

Антоний Зубко и Василий Лужинский были главными помощниками Семашки в деле воссоединения униатов. Много также потрудился на пользу России и православия Иосифат Жарский. Жарский сначала был католиком, затем поступил в орден базилиан и был в нем протоархимандритом, а наконец принял православие и умер пинским епископом, не дождавшись, впрочем, всеобщего воссоединения униатов с православною церковью.

Из 700 настоятелей униатских церквей не хотели принять только 20 священников. Они думали, что им намереваются навязать какую-то новую религию; но когда объяснили им, что распоряжениями своими коллегия желает только возвратить униатскую церковь к той первобытной чистоте, которая была у нее до 1596 г., то есть пред введением унии, и которая искажена латинскими нововведениями, то и эти 20 человек подчинились распоряжениям своего начальства. Трое только остались непреклонными: двое из них вышли затем в светское звание, а третий подчинился, когда уже все приняли распоряжение коллегии. Но к сему нелишним считаем прибавить, что заграничная печать благодаря услужливости поляков число этих протестовавших 20 священников раздула до невероятных размеров, и все дело представлено было с самой черной стороны.

За исключением митрополита Булгака и Иосафата Жарского: они перед этим только что умерли.

В записке своей Иосиф Семашко для наглядности между прочим приложил таблицу, в которой в цифрах показал, сколько православных чиновников находится в губерниях Виленской и Гродненской и сколько не православных. Всех старших чиновников в вышеозначенных двух губерниях 723 человека; из них православных 140, немцев и татар около 70 и более 500 католиков.

Революционеры хотели было произвести народное восстание, но это им не удалось: народ, за весьма малым исключением, остался верен русскому правительству. Мало того, он еще в это мятежное время счел самым удобным случаем отомстить шляхте, поднявшей знамя бунта, за свое вековое рабство, а вследствие этого польский народ не только помогал русским войскам ловить мятежников, но очень часто сам лично над пойманными учинял жестокий самосуд.

Примечание. Русское правительство, желая еще более привлечь на свою сторону народ, между прочим, в начале 1864 г. издало в Литве следующий указ: а) все условия и все обязательства, заключенные между крестьянами и помещиками с мая 1863 г., считать недействительными; б) с этого времени крестьяне делаются свободными собственниками тех чиншевых (т. е. фундушевых с давнего времени) участков, которыми они владеют, и в) все денежные взносы, следуемые помещикам, доставлять прямо правительству.

У отца Михаила Николаевича было всех детей шесть человек: пять сыновей и одна дочь. Старший сын Александр, за участие в заговоре против правительства в 1824 г., был сослан в Сибирь, а по возвращении из нее получил место губернатора в Нижегородской губернии; умер сенатором. Второй – Николай (ум. 1866 г.); он отличался во многих сражениях, особенно при взятии Карса во время Восточной войны, за что получил название «Карский». Третий сын – это был Михаил Николаевич. Четвертый – Андрей Николаевич – путешественник и писатель; он, между прочим, написал «Историю русской церкви»; пятый – Николай Николаевич – карьеры не составил, но любил науки и особенно философию.

Михаил Николаевич заподозрен был в том заговоре, который составлен был в русском войске полковником Уфимского полка Павлом Пестелем.

Восстание в Северо-Западном крае прежде всего обнаружилось в Витебской губ., около г. Динабурга. В начале 1863 г. тамошние польские помещики составили заговор против русского правительства и образовали огромную шайку для борьбы с войсками. В марте месяце того же года шайка эта, под предводительством молодого поляка Плятера, приступила к открытым действиям: около г. Динабурга она напала на транспорт с оружием и ограбила его. Когда же об этом событии доведено было до сведения высших правительственных лиц Северо-Западного края, то высшие правительственные лица сего края по какой-то необъяснимой причине не обратили никакого внимания на динабургское событие. Но на него обратили внимание тамошние раскольники: они, увидавши, что лица, стоявшие во главе правления Северо-Западного края, не предпринимают никаких мер против мятежников, составили из нескольких сот человек ополчение и, вооружившись чем попало, бросились вдогонку за шайкою Плятера, нагнали ее, транспорт отбили, большую часть мятежников перебили, остальных взяли в плен, в том числе и Плятера, которого, сковавши по рукам и ногам, представили по начальству. Затем они бросились на тех помещиков, которые составляли заговор и формировали шайку; имения опустошили и разорили и многих самих панов-заговорщиков поймали и также, сковавши по рукам и ногам, представили по начальству. Но начальство, к удивлению, вместо того, чтобы поблагодарить раскольников за их любовь к отечеству и за их патриотизм, донесло в Петербург, что раскольники производят бунты в Витебской губернии и как разбойники нападают на имения помещиков, грабят их и разоряют; при этом жандармский окружной генерал-майор просил шефа жандармов прислать войска для усмирения раскольников, так как наличного войска для этого мало. Многие из высокопоставленных лиц в Петербурге, веря донесению начальства Северо-Западного края, обратились было к государю с просьбою о посылке туда войска; но министр внутренних дел Зеленый понял настоящее положение дел в Северо-Западном крае, и благодаря ему войско не было послано против раскольников; правда, спустя месяц после этого войско действительно послано было в Витебскую губ., под начальством генерала Долотовского, но только не против раскольников-патрио-тов, а против мятежников. Долотовский скоро усмирил мятежников.