Фрэнсис Дворник - Центральная и Восточная Европа в Средние века [История возникновения славянских государств] [litres]

Прибытие польского посольства в Рим с требованием независимой польской церковной иерархии дало первый импульс переговорам между папой, императором и князем, в условиях, обеспечивающих и плодотворную работу. Прежде всего, обращение Польши было сделано от имени святого Адальберта, мученика и святого покровителя Польши. Оно было изложено братом святого, которого князь предназначил в главы польской церкви. Нам известно, как искренне Оттон III любил Адальберта. Римляне чтили память святого, и папа выражал свое самое искреннее и глубокое уважение. Кроме того, обновление союза польского князя с императором на основе новой имперской концепции делало более активным участие папы в христианизации полабских славян, которые упорно держались за свою языческую веру и, значит, являлись угрозой и для князя, и для императора.

Вот почему Болеслав Великий недолго думая принял новую схему, разработанную папой и императором, и решил присоединиться к Римской империи в ее обновленном виде – федерации христианских князей под началом этих двух правителей. Паломничество императора в Гнезно стало обдуманным и отлично спланированным спектаклем, в котором три заинтересованных стороны – император, папа и польский князь – приняли участие ради общей цели. Мы даже можем предположить, что польское посольство, как знак желания Польши сделать шаг к полной независимости в своих границах, послужило предпосылкой изменения взглядов Оттона. Он оказался перед очевидным свидетельством того, что положение на востоке радикально переменилось и методы, которые использовали Оттон I и Карл Великий, в 999 году безнадежно устарели. Можно считать установленным, что Болеслав Великий знал о Renovatio и выразил свое согласие. Когда юный император в сопровождении высокопоставленных чиновников обновленной империи и представителей папы ранней весной 1000 года прибыл к границам Польши, князь принял его с радостью и почтением.

Оттон III хорошо понимал – в этом нет сомнений, – что играет роль нового римского императора. Он гордо именовал себя императором Romanus, Saxonicus et Italicus. Когда в 1001 году он обратился к мятежным римлянам, то в первую очередь подчеркнул, что продвинул славу Рима на восток дальше, чем его римские предшественники. Присоединение Польши к империи было преподнесено римлянам как большое достижение императора и еще одно доказательство того, что былая слава Рима обязана своим возрождением Оттону III, наследнику Августа.

Положение, занимаемое польским князем в обновленной Римской империи, тоже следовало наделить соответствующим достоинством в глазах всего мира. И Оттон III даровал Болеславу Великому новый титул. На специальной церемонии, организованной для торжественного объявления о появлении нового архиепископства, Оттон III даровал князю титул Patricius, возложил ему на голову диадему и передал копию копья, некогда использованного святым Маврикием (которого западная легенда трансформировала в святого Георгия), как символ высокого положения.

Титул, значение которого до сих пор оспаривается, был древнеримским знаком отличия, доселе незабытым, хотя его смысл и применение, естественно, за прошедшие века претерпели изменения. Титул Patricius Romanorum, возрожденный в 754 году Стефаном II, давал его обладателям, Пипину II и его сыновьям, особые права в Риме и функцию покровителя и защитника церкви. Старое применение нового титула продолжалось и после 800 года, но впоследствии его стали давать правителям Рима как представителям императора. При Кресцентиях титул означал реального хозяина города. Оттон III снова взял его на вооружение. Известно, что он имел обыкновение назначать своих представителей в Риме и Германии, чтобы те действовали в его отсутствие, и им он давал титул патриция. А копье святого Маврикия оставалось символом императорской власти. Его несли в торжественных процессиях или перед императором лично, или перед патрицием.

Титул должен был заставить Болеслава присоединиться к возрожденной Римской империи, но что он означал для статуса Польши – сказать трудно. Он определенно никак не влиял на независимость Польши. Когда Оттон даровал титул Болеславу, императору и в голову не приходило сделать его независимым князем. Польша никогда не была ничем другим по отношению к Германии. Дань, выплачиваемая князем за Померанию, не имела ничего общего с польским суверенитетом. Фраза из Кведлинбургских анналов намекает на то, что по такому случаю император отменил дань, и эта трактовка в последнее время стала общепринятой. Однако сама по себе она не является убедительной, и я не удивлен, что она подвергается сомнениям. Я бы посчитал, что единичный отказ императора принять дань – своеобразный жест любезности между хозяином и гостем – не подразумевает ее отмену навсегда, если бы не отрывок из хроники Титмара, который подтверждает первую трактовку.

Титмар, описывая хаос, устроенный на германской территории Болеславом Великим в его кампании против преемника Оттона Генриха II, горько жалуется на польскую политику Оттона: «Да простит Бог императора, сделавшего данника господином и возвысившего его до таких высот…» На первый взгляд кажется, что эти слова говорят о радикальных переменах, вероятно происшедших в отношениях Болеслава и Оттона, в результате которых Оттон простил Польше дань за Западную Померанию. Нежелание многих историков это признавать объясняется их переоценкой могущества Германии при Оттоне III. Но восстание полабских славян после смерти Оттона II и длительное регентство над его малолетним преемником настолько изменили положение, что без сотрудничества Польши в покорении язычников уже нельзя было обойтись. Приняв имперские планы Оттона, Болеслав Великий оказал юному императору большую услугу, и тот вполне мог пойти со своей стороны на небольшую жертву – игра стоила свеч. Отказ от дани был небольшой ценой. Слишком высоки были ставки.

Приняв титул патриция, Болеслав Великий давал понять, что его страна с этих пор присоединится к Римской империи, а сам он признает императора главой христианского сообщества. Одновременно император, жалуя польскому князю титул, отдавал ему все права, которые, являясь главой христианского сообщества, имел на земли князя. Глава христианского сообщества был благодаря своей должности защитником и покровителем церкви, имел право назначать епископов и представлять римскому папе планы создания новых епископств. Это было нечто ощутимое, составная часть идеологии Карла Великого и Оттона, которой папство дало свое благословение. Система распространилась в Риме и империи в X веке, определенно с согласия Сильвестра II. Оттон, создав польского патриция, отказался от прав на польские земли на церемонии, в некоторых аспектах напоминающей византийскую практику. С целью придать содержание идее единого императора, представителя церкви и правителя всего христианского мира византийские императоры тоже даровали имперские титулы принцам варваров, заселившим земли, которые некогда принадлежали Римской империи.