Фрэнсис Дворник - Центральная и Восточная Европа в Средние века [История возникновения славянских государств] [litres]

Уже в 901 году германское духовенство выказало откровенный и большой интерес к территориям, расположенным к северу и югу от среднего течения Дуная, когда баварские епископы горячо протестовали против попытки папы Иоанна IX реорганизовать моравскую церковь, тогда потрясенную смертью Мефодия и отъездом викарного епископа Вихинга из Нитры. Но что случилось с легатами, посланными в том же году в Моравию? Было ли у них время исполнить свою миссию? Пережили ли новые епископы панику мадьярского вторжения? Все это неизвестно.

Жалобы германских епископов дают нам некоторый намек на то, что случилось, когда Генрих Птицелов и Оттон I остановили мадьярское вторжение и когда папа сделал попытку обратить в христианство азиатские орды. Главной заботой германского епископата было поместить новые страны под свою юрисдикцию, и тогда два викарных епископа Зальцбурга-Регенсбурга и Пассау заключили между собой сделку. Они договорились, что регион к востоку от Дуная, то есть Богемия со всеми ее землями, будет считаться сферой влияния Регенсбурга, а Пассау получит территории, расположенные к югу от Дуная, с древней Паннонией, и большую часть остального Дунайского бассейна, занятого «новыми кандидатами в христианскую веру».

По условиям этого соглашения даже регион между Дунаем и Татрами (позже ставший Словакией), где еще сохранились последние остатки моравского христианства, был предназначен для Регенсбурга. Тому свидетельство – существование в Нитре очень старой церкви, посвященной святому Эммерану, покровителю Регенсбурга. А также это следует из древней легенды о святых Андрее и Бенедикте, написанной около 1070 года епископом Мавром из Печа. Церкви, посвященные святому Эммерану, были также в Богемии.

Мы уже знаем, что после создания Пражского епископства территория государства Пржемыслидов была исключена из юрисдикции Регенсбурга, чтобы стать независимой под митрополитом Майнца. И мы помним, как был создан Моравский диоцез. Поэтому было бы не вполне корректно утверждать, как это делают многие ученые, что Моравский диоцез был создан по предложению епископа Пилигрима из Пассау. Этому предположению противоречит письмо знаменитого епископа о его венгерских миссионерских достижениях. Хотя он делает заявление, не подтвержденное другими документами, – что четыре епископа, действовавшие на территории, куда вторглись мадьяры, уцелели в Моравии, его больше интересует регион к югу от Дуная, когда он пишет о семи епископах Восточной Паннонии и Мезии, территорию которых он считал частью своего диоцеза. Но Моравия никогда не входила в Паннонию.

Вероятно, поэтому Пилигрим был так увлечен своей миссией в Венгрии. Несмотря на большую работу, выполненную германскими миссионерами, вопрос, кто одержит верх в этой стране, восток или запад, долго оставался открытым. Поэтому особенно важен тот факт, что чехи, которыми руководил святой епископ Адальберт, выступили, чтобы оказать помощь в окончательном завоевании Венгрии для западной цивилизации. Хотя участие Адальберта в христианизации мадьяр никогда не подвергалось сомнению, эксперты все еще сомневаются относительно доли его участия в обращении страны. Венгерские и польские историки позднего Средневековья считают участие Адальберта весьма значительным, но современные авторы, в первую очередь немецкие и венгерские, склонны его минимизировать. Кто прав, современные критики или историки Средневековья?

Ввиду недостатка источников того времени, ответить на этот вопрос нелегко. По сути, есть только один авторитетный источник, упоминающий, пусть коротко, о деятельности Адальберта в Венгрии. Бруно Кверфуртский пишет: «Мы не можем не упомянуть, что, помимо отправки миссионеров к соседним венграм, Адальберт также посетил их лично, и, когда они отказались от ряда своих ошибок, он простер над ними тень христианского символа». Довершает рассказ Бруно Козьма, который в своей хронике утверждает, что «Адальберт залучил в свои сети Паннонию (Венгрию) и Польшу». Третье утверждение, представляющее венгерскую традицию второй половины XI века, можно найти в биографии короля Стефана, автор которой пишет, что Гёза, отец Стефана, в видении узнал о визите святого Адальберта в свою страну и отдал соответствующие распоряжения. Получив информацию, что «епископ Богемской церкви входит на его территорию, князь со всеми своими людьми вышел навстречу посланцу Христа, принял его с почестями и выказал добрую волю, пожелав стать его покорным сыном. Затем по приказу князя непокорные люди собирались повсюду, святой епископ непрерывно молился, его местные ученики были обращены и приняли крещение, и церкви были построены во многих местах. Свет, который светит на каждого христианина, теперь начал освещать и Венгрию». В следующей главе автор биографии даже заявляет, что Стефан был крещен Адальбертом. Таковы наши главные источники о работе Адальберта в Венгрии. Какие же выводы можно сделать?

Утверждение Бруно прямолинейно и не оставляет сомнений в работе Адальберта в Венгрии, но вопрос остается открытым: насколько масштабной была эта работа и какую долю в христианизации мадьяр пражский епископ может записать на свой счет? Даже короткая фраза Бруно дает понять, что деятельность Адальберта в этой стране была продолжительной и неоднократной.

Скептический взгляд многих авторов на достижения Адальберта в Венгрии, вероятно, основан на непонимании: каким образом пражский епископ мог добраться до Венгрии? Во-первых, существовали спорные проблемы Моравии и границ ее диоцеза. Но, как показано выше, эти трудности не были непреодолимыми. Моравия не была terra nullius, то есть ничейной землей или территорией, которую мадьяры второй половины X века все еще в какой-то мере контролировали. Она относилась, вместе с основной частью, если не со всей современной Словакией, к государству Пржемыслидов и Пражскому диоцезу. В таких обстоятельствах следовало ожидать, что Адальберт организует религиозную жизнь в восточной части своего обширного диоцеза, откуда не так уж сложно переправиться через Дунай и войти в Венгрию. Адальберт, вероятно, интересовался этой территорией, пусть даже только потому, что желал вернуть ее в диоцез и исполнить желание Болеслава II и церковных властей, которые согласились на сделку перед лицом серьезной оппозиции. Поэтому его частые и продолжительные визиты в эти регионы вполне вероятны.

Усилия Адальберта в этих частях диоцеза и в Венгрии облегчались сохранившимися там остатками моравского христианства. Это правда, что самый важный центр Моравской империи был уничтожен захватчиками и страна лишилась большей части своего духовенства. Впрочем, последнее вовсе не означало, что исчезли все остатки христианства. Как уже говорилось, больше всего пострадал центр Моравии. Но после того как мадьяры уничтожили все вероятные центры сопротивления и разграбили страну, они вроде бы утратили интерес к региону, расположенному к северу от среднего течения Дуная, и довольствовались данью и периодическими набегами через границу. Поскольку равнинные местности Паннонии и степи между Дунаем и Тисой лучше всего отвечали запросам кочевников, у Болеслава I не было трудностей с аннексией Моравии и большей части современной Словакии, возможно, после мадьярской катастрофы 955 года. Религия тогда, вероятно, получила новый жизненный импульс. Запись о церкви, посвященной святому Эммерану в Нитре, – признак того, что латинские миссионеры начали работать в долине Вага. Создание Моравского диоцеза в 975 году в любом случае означало, что религиозная жизнь в Моравии не исчезла. А положение религии в современной Словакии, вероятно, было еще лучше.