Фрэнсис Дворник - Центральная и Восточная Европа в Средние века [История возникновения славянских государств] [litres]

Остается один важный момент, который озадачил многих германских и польских ученых: почему диоцез Позена – Познани не был отдан под юрисдикцию митрополита Гнезно? Доказывает ли это, что Познань всегда была и оставалась подчиненной Магдебургу? Или епископ Унгер выразил протест против перераспределения и отказался дать свое согласие на сокращение своего обширного диоцеза, который до того времени охватывал всю Польшу, и император был вынужден оставить диоцез Познани за пределами организации?

Протест, причем энергичный, со стороны германского епископа против посягательства на свои права и сокращение доходов не мог вызвать удивление. И поскольку это был не единственный пример, объяснение в общем всех устраивало. Его подтверждает и Титмар, который в своей хронике сетует, что император действовал без согласия местного епископа, и потому сомневается в законности нового института. Объяснение, хотя и правильное, не вполне увязывается с другим утверждением того же автора, который пишет, что Унгер по такому случаю присутствовал в Гнезно, принял императора с почтением и проводил в церковь, где находились мощи святого Адальберта.

Следует помнить, что в этом и других случаях Титмар был страстным поборником архиепископа Магдебурга. Ни один из них не мог примириться с идеей отдельной церковной организации для Гнезно. Еще меньше удовольствия им доставляло намерение императора проигнорировать их точку зрения и сделать беспрецедентный шаг – создать на востоке новую митрополию. Иными словами, оппозиция проекту шла с германской стороны, и Титмар был ее преданным и целеустремленным выразителем.

Будучи не в силах сокрушить оппозицию, император мог ее проигнорировать. И он решил поступить так, как поступил, – оставить Познань за пределами новой схемы, и Болеслав Великий согласился на этот компромисс. Его не устраивало подчинение Познани Магдебургу, и он был достаточно силен, чтобы этого не допустить. У императора оставался только один выход – предоставить Познани вести независимое существование, как миссионерское епископство, до лучших времен. Решение пришлось по вкусу епископу Унгеру, который был рад сохранить независимость, и Познань так никогда и не присоединилась к Магдебургу, несмотря на непрекращающиеся попытки с немецкой стороны.

Польша была не единственной страной, которую Оттон III намеревался включить в свою воскрешенную Римскую империю. Он зондировал почву и в Венгрии, которая в это время выходила на передний план, как новое государство, и добивалась признания современной Европой, а также ее лидерами – императором и папой. Но ее условия и связи с Германией были совсем не такими, как в случае с Польшей. До 955 года мадьяры были самыми страшными врагами Западной Европы. Даже Византия научилась опасаться их набегов, хотя следует отметить, что в начале X века восточная столица использовала их против первого болгарского царя, а германский король Арнульф – чтобы сдержать опасный рост Моравской империи.

Цивилизованная Европа вздохнула с облегчением, узнав о разгроме мадьяр Оттоном I в 955 году при Лехфельде. Отрезанные от азиатских степей, откуда они происходили, и от своих родственников – остяков и вогулов – двух племен, которые так и не отказались от примитивных условий жизни и были безоговорочно вытеснены с запада, – мадьяры были вынуждены покориться неизбежности. Они отказались от весьма прибыльного занятия – набегов и осели в бассейне Дуная. Там они, по крайней мере, сохранили независимость, хотя их территория впоследствии утратила некоторые ценные участки, включая часть земель, отвоеванных у моравов. Довольный победой, Оттон оставил им Паннонию, которая в IX веке была частью империи Каролингов. Найдя свой дом, мадьяры со временем попали под влияние своих цивилизованных соседей.

Существуют признаки того, что мадьяры в какой-то степени познакомились с христианством во время миграций. Как показывает список епископств, основанных византийской церковью вокруг Крыма, после VI века активизировалась миссионерская деятельность среди тюркских племен и остатков гуннов, живших в районе Босфора. Предположительно, там жило и мадьярское племя, с которым установили контакт миссионеры, работавшие среди оногуров. Оногуры, как и мадьяры, входили в Булгарское государство, расположенное возле Азовского моря. В VIII веке у них был свой византийский епископ. Возможно также, что мадьяры в IX веке контактировали с христианством в дунайской Булгарин и Моравии – еще до того, как они вторглись в бассейн Дуная.

Аналогичным образом мадьяры могли познакомиться с исламом через хазар. Но суть в том, что первые контакты с византийским христианством на юге современной России лучше объясняют последующее влияние восточного христианства на раннюю мадьярскую историю в Европе. Веками мадьяры передвигались по землям, находившимся в сфере влияния византийской цивилизации, и когда они добрались до места, где решили обосноваться, то без особого труда допустили к себе уже знакомых им византийских миссионеров. Так что старейшее венгерское христианство – при князе Гёзе, отце святого Стефана, – было византийским. Мы знаем, что император Константин Порфирогенет после поражения мадьяр византийцами принял в Константинополе двух их видных сановников, которых звали Булчу (Вулосуд) и Гилас (Дьюла). Они крестились около 950 года. Гилас, правивший восточной частью Венгрии, стал истовым христианином. Когда Гёза женился на его дочери (Титмар, во всяком случае, называет его дядей Стефана I), греческое христианство проникло в Западную Венгрию.

Там восточное христианство вступило в контакт с германскими представителями западного христианства. Мы знаем, что в 971 году епископ Вольфганг из Айнзидельна, который в 972 году стал епископом Регенсбурга, работал, если верить его биографу Отлоху, на границе. Но самым ревностным среди всех германских миссионеров, старавшихся обратить на путь истинный мадьяр, был знаменитый епископ Пассау Пилигрим. Мы располагаем письмом, направленным им папе Бенедикту VII, в котором он хвастает своими успехами среди венгров и приписывает себе применение в миссионерской работе метода, использованного Святым престолом в обращении Англии (quemadmodum in gestis Anglorum didici). Это простительное преувеличение, поскольку его главная апостольская заслуга заключается в возвышении своей епархии до статуса митрополии. Во всяком случае, он так утверждал. Нам известно, что это было его страстное желание и он всю жизнь старался расширить свой диоцез как можно дальше на восток и юго-восток, для чего использовал не только миссионерское рвение, но и проницательную дипломатию, и даже сфальсифицировал несколько булл. Хотя даже поддельные буллы не убедили подозрительных римлян. Тем не менее все это вовсе не значит, что деятельность Пилигрима в Венгрии была безрезультатной. Из документов нам известно, что некий епископ Прунварт крестил большое число венгров вместе с их королем. Этот епископ мог быть одним из миссионеров, посланных в Венгрию Пилигримом, и крещение Гёзы может быть заслугой священника той же миссии. Представляется, что, несмотря на предосудительное хобби – подделку булл, Пилигримом двигало искреннее желание продвигать интересы церкви.