Невилл Форбс - История Балкан [Болгария, Сербия, Греция, Румыния, Турция от становления государства до Первой мировой войны] [litres]

Положение Дунайских княжеств становится более стабильным после Парижского конгресса 1858 г., который давал им коллективную гарантию безопасности со стороны европейских держав. Но сохранение турецкого сюзеренитета и собственная слабость княжеств мешали им в проведении независимой внешней политики.

Внезапно все изменилось с восшествием на престол князя Кароля I Гогенцоллерна, состоявшего в родстве с прусским королем и Наполеоном III. К нему невозможно было относиться как к одному из местных бояр. Положение требовало со стороны держав более деликатного подхода, принимая во внимание тот факт, что новый правитель может улучшить состояние дел в самой стране, которые делали Румынию «неинтересной» в качестве фактора международной политики. Фактически личные качества князя обеспечили Румынии статус, который ей удалось бы приобрести только с течением времени на пути политической, экономической и военной консолидации страны. Князь не забыл упомянуть в своих заметках, что он был обязан тому вниманию, какое на него обращали монархи Европы, не своему положению румынского князя, а тому факту, что он Гогенцоллерн. Даже много лет спустя, после войны 1877–1878 гг., когда русские войска все еще располагались на территории к югу от Дуная, а пути их сообщения проходили через Румынию, Братиану настоятельно просил князя отказаться от намеченного путешествия вследствие трудностей, могущих возникнуть в любой момент, и сказал: «Только присутствие вашего величества, короля, удерживает их [русских] на почтительном расстоянии». Было вполне естественно в подобных обстоятельствах, что обязанность вести внешнюю политику легла исключительно на князя. Подобное положение сохранялось длительное время и почти вошло в традицию. Все это стало возможным благодаря той власти над румынскими государственными деятелями, которой добился князь благодаря высоким личным качествам, своему дару дипломата и политика и военным способностям. Внешняя политика Румынии с 1866 г., можно сказать, становится политикой князя Кароля I. С этим можно соглашаться или нет, но никто не может отрицать, что эта политика проводилась в интересах страны, по крайней мере, как монарх понимал их. Упрекая Бисмарка в несправедливом отношении к Румынии в вопросе, касавшемся немецких инвесторов, князь Кароль пишет своему отцу в 1875 г.: «Я должен ставить интересы Румынии выше интересов Германии. Мой путь предопределен, и я должен следовать по нему непоколебимо, каковы бы ни были обстоятельства».

Князь Кароль I был истинным немцем и потому, естественно, способствовал распространению немецкого влияния на своих новых подданных. Но если он и желал, чтобы Румыния следовала в фарватере германской политики, то это объяснялось его твердой верой в будущее его родной страны, потому что он считал, что Румынии нечего опасаться Германии, поскольку в интересах этой страны было видеть Румынию сильной и состоявшейся. В то же самое время, действуя по совету Бисмарка, он не забывал и о налаживании связей с Россией, «которая в равной мере могла стать и надежным партнером, и опасным врагом для румынского государства». Симпатии, выказанные ему Наполеоном III, не всегда разделяли французские государственные деятели.

Недружественное отношение французского посла в Константинополе заставило князя Кароля заметить, что «господин де Мустье считается лучшим турком, чем сам Великий Турок». В подобных обстоятельствах возможный союз между Францией и Россией, дающей последней свободу действий на Ближнем Востоке, представлял бы большую опасность для Румынии. «Требовалось сделать искусный, если не сказать настоятельно необходимый ход, чтобы добровольно и без ущерба для отношений с Францией войти в сферу влияния России, не ожидая, пока заставят так поступить».

Военные кампании Пруссии в 1866 и 1870–1871 гг. окончательно утвердили ее господство в германском мире. Бисмарк изменил свое отношение к Австрии. В интервью австрийскому министру иностранных дел графу фон Бейсту (Гаштайн, октябрь 1871 г.) он впервые поднял вопрос о союзе. Имея в виду неизбежный распад Османской империи, «вежливо заметил, что невозможно представить великую державу, которая не считала бы вопрос об экспансии жизненно важным для себя».

Вследствие такого поворота в их взаимоотношениях пришло время обратиться с предложением к князю Каролю. Ранее, в этом же году, Бисмарк писал, что он поневоле пришел к горестному выводу, что Румынии нечего ожидать от России. В то же время князь Карл Антон, отец князя Кароля и его верный советник, писал вскоре после этого интервью (ноябрь 1871 г.), что в «данных обстоятельствах было бы здраво для Румынии рассчитывать на поддержку Австрии». Как бы в развитие этого утверждения новый министр иностранных дел Австрии граф Андраши заявил, что «Румыния не такая страна, чтобы отказываться от союза с ней».

Князь Кароль I принял бразды правления с твердым намерением сбросить со страны турецкий сюзеренитет при первой же возможности, и не случайно он рассчитывал в этом деле на поддержку Германии. Как же он и его подданные были разочарованы, когда Бисмарк напрямую обратился к Турции для урегулирования разногласий между румынским правительством и немецкой компанией, получившей подряд на строительство железной дороги в Румынии, тем более что Парижская конвенция недвусмысленно запретила любое вмешательство Турции во внутренние дела Румынии. Стало ясно, что Румыния не может разорвать отношения с Россией, стремившейся утвердиться на Востоке, взоры которой были постоянно обращены на Константинополь. Объединившись с ней, Румыния получала наилучший шанс обрести независимость. Упустив эту возможность, страна рисковала оказаться на пути России, если та соберется в поход на Константинополь. Но хотя и решившись на сотрудничество с Россией на Балканском полуострове, князь Кароль I удачно уклонился от бездумного подчинения ее воле, намеренно порвав связи с другими странами-гарантами. На конференции, собравшейся в конце 1876 г. в Константинополе для обсуждения балканского вопроса, князь выдвинул требование, что «если вспыхнет война между одной из держав-гарантов и Турцией, линию поведения Румынии должны определять и ее нейтралитет гарантировать другие державы». Этот демарш не удался. Державы приняли приглашение на конференцию, как принимают приглашение посетить умирающего больного. Никто не имел ни малейших иллюзий в отношении возможности предотвратить войну; среди всех держав были только две заинтересованных страны. В ноябре 1876 г. Али-бей и А. Нелидов прибыли одновременно инкогнито в Бухарест для переговоров о возможном соглашении между Румынией, Россией и Турцией. Вопреки советам своего отца и графа Андраши о сохранении нейтралитета и отвода румынской армии в горы и в согласии с позицией Бисмарка князь Кароль I заключил 16 апреля 1877 г. конвенцию с Россией. Румыния обещала русской армии «свободный проход через румынскую территорию и рассматривать ее как дружественную армию»; Россия обязывалась уважать политические права Румынии, а также «поддерживать и защищать ее целостность». «Можно с полной уверенностью сказать, – писал князь своему отцу, – что это не понравится большинству великих держав; но поскольку они ничего не могут и не хотят нам предложить, мы не можем поступить иначе, как только не обращать на них внимания. Удачная русская кампания освободит нас от формальной зависимости от Турции, а Европа никогда не позволит России занять ее место».