Невилл Форбс - История Балкан [Болгария, Сербия, Греция, Румыния, Турция от становления государства до Первой мировой войны] [litres]

В целях поддержания мира было необходимо, чтобы Румыния поддерживала дружественные отношения с обеими державами, боровшимися за господство на Ближнем Востоке; для нее было жизненно необходимым, чтобы она в условиях чрезвычайной ситуации могла прибегнуть к поддержке хотя бы одной из них. Поведение России вызывало у Румынии глубокое чувство горечи и недоверия, и любое ослабление ее влияния было шагом в сторону Австро-Венгрии. Различные второстепенные соображения только обостряли ситуацию. С одной стороны, из-за препятствий со стороны России у Румынии не было укрепленной границы с Болгарией, с другой – произошло серьезное усиление Австро-Венгрии вследствие ее союза с Германией, в будущее которой князь Кароль I безгранично верил.

Отношение Германии к Румынии было во время этих событий на удивление враждебным, но, когда отец князя Кароля сказал об этом германскому императору, тот был искренне удивлен. Бисмарк явно не обо всем ставил его в известность. Когда несколько дней спустя Бисмарк пригласил для интервью Стурдзу, то он еще раз повторил, что Румынии нечего ожидать от России. Конечно, положение Румынии между Россией и новым славянским государством к югу от Дуная могло бы оказаться опасным, не запроси она протекции и помощи у двух «естественных друзей» – Франции и Германии. И с привычной щедростью на обещания, завлекая ложными надеждами, Бисмарк продолжал утверждать, что «Турция на грани распада и никто не сможет воскресить ее; Румынии предстоит сыграть важную роль, но для этого она должна быть мудрой, осмотрительной и сильной». Этот новый подход был отражением происходивших тогда изменений в германо-российских отношениях. В то время как Горчаков в интервью французскому журналисту говорил о возможном франко-российском союзе, Бисмарк и Андраши подписали в Гаштайне договор между Австро-Венгрией и Германией (сентябрь 1879 г.). Так как румынские интересы совпадали с австрийскими, как написал несколько месяцев спустя граф Андраши в частном письме князю Каролю, а именно предотвратить слияние северных и южных славян, то Австро-Венгрия выразила свое желание стать третьей стороной в соглашении. В 1883 г. король (с 1881 г.) Кароль I заключил тайное соглашение с Австро-Венгрией об оборонительном союзе. В обмен на обещания будущего пересмотра границ на Балканах монарх обязался противостоять всем возможным попыткам помешать развитию демократии в Румынии. Хотя договор так и не был передан на ратификацию в парламент и несмотря на таможенную войну и серьезные расхождения с Австро-Венгрией в вопросе контроля судоходства на Дунае, Румыния вплоть до начала Балканских войн оставалась надежным «потенциальным партнером» Тройственного союза.

На протяжении всего этого внешне бесконфликтного периода продолжали углубляться противоречия между политическим курсом страны и общественным мнением. Румын все больше волновала судьба их братьев в Трансильвании (в составе Австро-Венгрии); большинство национальных движений стремилось помочь им найти выход из тяжелого положения, которое не было следствием венгерского деспотизма. В то время как в Бессарабии румынское население было крестьянским и, за небольшим исключением, неграмотно, в Трансильвании существовал средний класс, деятельный и зажиточный, который отвечал на репрессивные меры протестом. Многие его активные представители эмигрировали в Румынию и уже здесь не давали забыть о «трансильванском вопросе». То, что во внешней политике страна поддерживала державы Центральной Европы (то есть Германскую и Австро-Венгерскую империи), объясняется в некоторой степени тем фактом, что поколение, на которое решающим образом повлияли события 1878 г., постепенно приходило на смену старому руководству страны. Однако в наибольшей степени это объяснялось растущим влиянием германского образования [125]и господством Германии в экономике и финансах Румынии, которое она обеспечила себе благодаря благодушной пассивности Англии и Франции, но прежде всего авторитетом короля Кароля I. Он считал, что Германия находится в самом начале своего развития и нуждается прежде всего в мире. Поскольку Румыния находилась в том же самом положении, самым разумным было следовать по пути Германии, не принимая во внимание непрактичные национальные идеалы. Король Кароль I исчерпывающе обрисовал свои взгляды во время встречи в Вене с императором Францем-Иосифом в 1883 г. «Ни одна нация не согласится на отказ от своих политических устремлений, но вот румынские постоянно подогреваются венгерским давлением. Но это не является реальным препятствием к дружескому взаимопониманию между двумя соседними государствами».

Таково было положение, когда народы Балканского полуострова в 1912 г. поднялись на борьбу, чтобы разорвать последние узы, что связывали их с умиравшей Турецкой империей. Король Кароль I, который с мечом в руке завоевал независимость своей страны, не имел никаких возражений против подобного стремления к освобождению. То же касалось и Балканского союза, к сожалению столь эфемерного, ведь он уже обращался в первый год своего правления к греческому правительству с предложениями о создании подобного союза и против нежелательного вмешательства иностранных держав в балканские дела.

Правда, Румыния, подобно другим государствам, не могла предвидеть тех радикальных изменений, которые должны были произойти и которые значительно повлияли на ее положение на Ближнем Востоке. Но она была в безопасности до тех пор, пока поддерживалось равновесие в отношениях между странами и союз продолжал существовать. «Для Румынии только тогда появится настоящая опасность, когда появится Великая Болгария», – заметил князь Кароль I в разговоре с Бисмарком в 1880 г., и Болгария ничего не сделала с тех пор, чтобы развеять подозрения румын. Наоборот, присутствующая в Берлинском трактате оговорка, что все укрепления на румынской границе должны быть срыты до основания, не была выполнена Болгарией. В болгарских официальных документах о Добрудже говорилось как о невоссоединенной области Болгарии (Болгарской ирреденте), и в начале Первой Балканской войны в некоторых болгарских газетах специально говорилось о болгарском характере Добруджи.

Балканский союз провозгласил, что его действия не ведут к переделу территорий государств, да и сама Венская система международных отношений преследовала цель поддержания status quo. Румыния в ответ на это заявила о своем нейтралитете. Все это жонглирование взаимными заверениями закончилось с разгромом турок. Появился лозунг «Балканы – балканским народам». Румыния сразу же уведомила Болгарию, что она будет настаивать на включении вопроса о границе Добруджи в Берлинский трактат в случае внесения в него фундаментальных изменений. Болгарский премьер Данев согласился с этим, но его действия на состоявшихся в Лондоне переговорах были настолько «дипломатичными», что они истощили терпение румынского правительства и имели единственным результатом доведение общественного мнения до точки кипения. Однако румынское правительство согласилось, что вопрос необходимо передать на рассмотрение конференции представителей великих держав в Санкт-Петербурге; позднее румыны согласились с решением конференции, хотя страна отнеслась к нему крайне неодобрительно.