Стенли Лейн-Пул - Берберские пираты. История жестоких повелителей Средиземного моря ХV-ХIХ вв.

Попытка подробно проследить взаимоотношения пашей, деев и беев трех берберских государств и султанов Марокко с различными европейскими державами – занятие одновременно трудное и утомительное. Для этой цели в качестве примера вполне подойдут отношения с Англией, и здесь в том, что касается Алжира, мы можем воспользоваться исследованием официального представителя и генерального консула Великобритании в этой стране сэра Р. Ламберта Плейфейра, который в своей книге The Scourge of Christendom весьма подробно изложил основные эпизоды отношений Британии с деями и снабдил свой рассказ ссылками на безукоризненно точные официальные документы. Конечно, здесь мы можем лишь слегка коснуться фактов, приведенных им в издании, состоящем из более чем 300 страниц, но читатель может самостоятельно обратиться к этому небезынтересному произведению, если хочет получить более конкретные сведения, из-за нехватки места отсутствующие на страницах данной книги.

В целом результаты, полученные при исследовании сочинения сэра Ламберта Плейфейра, могут весьма болезненным образом сказаться на самоуважении англичанина. Вполне возможно, что наших консулов далеко не всегда выбирали с умом, а то, что нашим официальным представителям разрешалось заниматься торговлей, – существенный дефект раннего подхода к институту консульства. Коммерческие интересы, особенно в пиратском государстве, рано или поздно вступят в противоречие с выполнением обязанностей консула. Более того, некоторые консулы определенно не подходили для того, чтобы занимать эту должность. Так, об одном из них говорится, что он пил сверх меры; другой описывается как «страшный сутяжник, кичащийся тем, что ему удалось успешно применить свой талант к этому приятному занятию против каждого, с кем он сталкивался по делам или по воле случая»; третий «сидел на своей кровати, держа рядом с собой шпагу и пару пистолетов, и требовал призвать к нему священника, чтобы тот причастил его и он мог спокойно умереть».

Тем не менее многие из большого числа консулов были честными, достойными людьми, преданными своей стране и стремившимися отстоять ее интересы и права. Какую награду они получили? Если власти его страны возмущались из-за какого-либо поступка свирепого монстра, которого они называли деем, по сути обычного янычара, избранного его же товарищами, консул начинал опасаться за свою жизнь; более того, иногда людей, занимавших эту должность, действительно убивали. Если это был самостоятельно мыслящий и храбрый человек, отказывавший унижаться (а ведь именно этого от него ждали во дворце дея), он не мог рассчитывать, что получит поддержку из дома. Его могли отозвать или отменить его решение. Либо он мог спустить консульский флаг, но лишь для того, чтобы увидеть, как его поднимает следующий консул, обладавший большей способностью приспосабливаться и назначенный правительством, уже поддержавшим его. Он мог проявить щедрость и стать гарантом выкупа английских пленников за тысячи фунтов, впоследствии не получив за это из дома ни пенни. Что бы ни произошло, алжирцы считали, будто консул должен нести ответственность за все, и, если они получали какое-либо неприятное известие, его дом окружала толпа весьма грозно настроенных людей. Порой как консула, так и любого англичанина, жившего в Алжире, хватали и заключали в тюрьму, их имущество подвергалось разграблению и никогда больше не возвращалось к своим владельцам.

Некоторые были совершенно разорены из-за поборов дея и его чиновников. Едва прибыв в Алжир, каждый новый консул должен был передать им крупные взятки, скромно называвшиеся «обычными подарками». Нетрудно предположить, что деи заботились о том, чтобы консулы не занимали этот пост на протяжении длительного времени. Подарки от правительства никогда не отличались излишней пышностью, и бедному консулу приходилось компенсировать этот недостаток из собственного кармана. Дей мог с крайне презрительным видом передать великолепно украшенные драгоценными камнями часы своему главному повару, причем прямо в присутствии дарителя. В то же время во дворце не принимали консула до тех пор, пока не получат «обычные подарки».

Еще одним источником опасности могли стать присутствие в бухте возмущенного адмирала, ибо консула с большой степенью вероятности могли бросить в тюрьму, а членов его семьи – выгнать на улицу, в то время как драгоман получал тысячу ударов палкой. Когда в 1683 г. французы обстреливали Алжир, апостолического викария Жана де Вошера, исполнявшего обязанности консула и на протяжении 36 лет неутомимо трудившегося на благо пленников, вместе с множеством его соплеменников, по приказу Меццоморто [45] Имеется в виду алжирский дей Хусейн-паша, получивший прозвище Меццоморто (Полумертвый) из-за смертельного ранения, которое ему нанесли во время столкновения с испанцами. , привязали к жерлу пушки и выстрелили из нее [46] Здесь, очевидно, описывается такой способ казни, как так называемый дьявольский ветер. Интересно, что именно британцы широко применяли его в Индии, начиная с момента подавления восстания сипаев (1857–1858). . То же произошло и с его преемником в 1688 г., когда такой же варварской смерти подверглись также 48 других французов.

Церемониал, применявшийся при дворе деев, был еще более унизительным. Консул должен был снять обувь и отдать свою шпагу, а затем почтительно поцеловать руку мерзавца. В 1767 г. Арчибальд Кэмпбелл Фрейзер стал первым консулом, решительно отказавшимся совершать этот беспрецедентный акт, и через несколько лет ему сказали, что у дея нет для него дела и он может уходить, так, будто консул был его слугой. «Дорогой друг этого нашего королевства, – писал этот правитель его величеству королю Англии Георгу III, – я отдавал ему приказы, а он был дерзок!» Мистер Фрейзер отбыл, но затем был отправлен обратно в сопровождении эскадры кораблей его величества. Адмирал сэр Питер Денис вошел на своем корабле в бухту Алжира и, удостоверившись, что дей не станет снова принимать мистера Фрейзера, снова уплыл. Правительство его величества выразило полную поддержку действиям адмирала и решило дать дею возможность еще раз подумать. Наконец в следующем году король Георг принял извинения своего алжирского друга и назначил нового консула, отдельно отметив, что «тому следует вести себя так, чтобы тебе было приятно». В качестве компенсации за малодушие своего правительства английский народ ежегодно платил мистеру Фрейзеру пенсию в размере 600 фунтов стерлингов.

Каждый новый акт подчинения способствовал росту высокомерия деев. Повар консула был мальтийцем; дей был против этого и велел с помощью силы вывезти его из дома консула и отослать его прочь в цепях. Если бы консул возразил против этого, то вполне мог бы отправиться вслед за своим поваром. Когда в Алжир прибыл капитан Хоуп на судне его величества «Ромул», его даже никто не поприветствовал. Консулу велели подняться на борт, не дав взять с собой даже белье, после чего капитану фрегата, на борту которого находился консул, был отдан приказ покинуть бухту.