Ларс Браунворт - Краткая история крестовых походов

Но для военных кампаний в Северной Африке разгар лета был не самым удачным временем. Когда к жестокой жаре добавились тучи комаров и скверное качество воды, вспыхнула дизентерия, существенно ослабившая войско. Поскольку условия с каждым днем ухудшались, король решил дождаться прибытия Карла, который был уже на подходе.

Это оказалось ошибкой. Беды антисанитарии вскоре дополнились удушливой жарой и распространением болезней. Солдаты умирали один за другим, а Карла все не было. Филиппа, старшего сына и наследника Людовика IX, тоже поразил недуг, а пока он был прикован к постели, умер его другой сын, Джон. После этой утраты Людовик опустил руки. Джон родился в Египте во время Седьмого крестового похода, и его смерть казалась отцу очевидным признаком Божьей немилости. Господь опять вынес свой приговор, посчитав его ни на что не годным.

Вскоре Людовик и сам заболел, а уже через несколько дней стало ясно, что ему не выжить. 24 августа он окреп достаточно для того, чтобы потребовать покаянные белые одежды новообращенного и попросил положить его на ложе из пепла. Ночью с ним случился последний приступ лихорадки, а утром он скончался с криком «Иерусалим!». В Тунисе монарх пробыл в общей сложности тридцать пять дней.

Прибывший в тот же день Карл обнаружил, что король мертв, а армия пребывает в печали, после чего принял мудрое решение минимизировать потери и вступил с эмиром в дипломатические переговоры. В характерной для него манере Карл ухитрился заключить поистине удивительную сделку – согласился уйти из Туниса, если эмир заплатит Сицилийскому королевству огромную сумму и пойдет на определенные торговые уступки.

Узнав о деталях соглашения, крестоносцы пришли в ярость. Карл не принимал ни в чем участия, но при этом налетел, как ястреб-падальщик, и предъявил свои права на добычу. В армии очень немногие разделяли железную решимость Людовика IX, но зато многие и правда пеклись о благополучии Утремера. Покойного французского короля очень любили – не пройдет и тридцати лет, как его объявят святым, – поэтому смириться с тенью Карла, предавшего ради денег благородные идеалы, было очень и очень трудно.

Дополнительный повод для злости давало и то, что ряд изначально поставленных целей крестового похода по-прежнему можно было бы достичь, если б Карл пару недель подождал. Буквально сразу после того, как он поставил под договором свою подпись, с небольшим войском прибыл Эдуард I Длинноногий, наследный принц Англии. Эдуард, которому за свою безжалостность впоследствии предстояло заслужить прозвище Молот Шотландцев, был блестящим полководцем, способным многого добиться даже с ослабленной французской армией. Только вот в Тунисе делать было уже нечего.

Вместо того чтобы без промедлений отплыть обратно в Англию, Эдуард решил взять курс на Акко, дабы посмотреть, нельзя ли сделать для Утремера что-нибудь хорошее, и нашел королевство на грани краха. Незадолго до этого Бейбарс, поняв, что крестоносцы направились не в Египет, а в Тунис, возобновил свои атаки на разрозненные оплоты христиан. В марте он захватил великую крепость госпитальеров Крак-де-Шевалье – по всей видимости, самый грозный замок из всех, построенных в эпоху Средневековья. Прозванный «Костью в горле Ислама», он выстоял два столетия непрекращающегося джихада.

В начале XIII века один король крестоносцев окрестил Крак «ключом» к присутствию христиан в Леванте – в потере этой твердыни обе стороны усматривали «начало конца». Эдуард сразу понял, что спасти положение может только полномасштабный крестовый поход, но сам сделал все, что мог. Имея в распоряжении менее тысячи человек, противостоять Бейбарсу он был не в силах и потому убедил монголов активизировать набеги в Сирии.

Подобная политика принесла успех – чтобы справиться с ситуацией, Бейбарсу надо было развязать себе руки. В итоге он предложил заключить с Утремером перемирие сроком на десять лет. Главная угроза, нависшая над королевствами крестоносцев, таким образом не отменялась, но кое-чего ему все же удалось добиться. Неожиданный мир восприняли как великую победу. Эдуард отплыл обратно в Англию, сумев с тремя сотнями рыцарей сделать то, что не смогла сделать в предыдущие крестовые походы многотысячная армия. По возвращении домой он узнал, что отец умер, а сам он стал новым королем.

После его отъезда всем казалось, что дни великих крестовых походов сочтены. В отношении падения Утремера всех охватило чувство обреченности, а призывы помочь ему уже не могли вдохновлять, как раньше. Людовик самым тщательным образом спланировал свои действия, к тому же его кампания финансировалась лучше любой другой за всю историю Европы. Поход возглавил умелый главнокомандующий – мужественный, храбрый, настоящий рыцарь, без остатка преданный делу освобождения Иерусалима. Но, невзирая на это, обе его попытки постиг унизительный провал. И если успеха не смог добиться даже сам Святой Людовик, то как можно было надеяться на то, что это удастся кому-то другому?

Невероятная набожность короля с трудом маскировала тот факт, что боевой дух крестовых походов с каждым годом все больше угасал и слабел, так скажем, от их «чрезмерного употребления». Помимо восьми основных крестовых походов предпринималось и множество помельче – против врагов в Испании, на Балтике и еретиков во Франции [148]   Усилия Эдуарда I порой называют Девятым крестовым походом, ведь он предпринял их уже после формального окончания Восьмого крестового похода. . К тому же примирять идеи крестовых походов с их очевидной политизацией удавалось все с большим трудом. Один нагло использовали в своих корыстных целях венецианцы, другой – Фридрих II, на волне третьего Карл Анжуйский захватил лично для себя Сицилию. Еще больше усугубляла проблему набиравшая обороты тенденция пап объявлять крестовые походы против своих собственных врагов.

Так или иначе, но судьба Утремера была предрешена. Папа предпринял последнюю попытку помочь, убеждая Карла Анжуйского заполучить корону Иерусалима в надежде, что тот бросится ее спасать. Но король не мог удержать даже то, что у него уже было. Сицилию он считал личной сокровищницей, позволяющей финансировать другие авантюры, и к 1282 году настрадавшиеся жители решили, что с них хватит. Народное восстание, известное под названием Сицилийской вечерни, успешно вышвырнуло его с острова, а все вынашиваемые им великие идеи обратило в прах. Войска, которые он оставил для защиты Акко, были отозваны домой в тщетной попытке подавить мятеж, и Утремер стал еще слабее, чем раньше.

Единственным утешением в те последние дни служил тот факт, что окончательно стереть с лица земли Утремер предстояло не ужасному Бейбарсу. В 1227 году этот мамлюкский султан умер, якобы по рассеянности выпив яд, предназначенный им же самим для кого-то другого. Христиане в отчаянии скрепили подписями несколько мирных договоров, но уверенные в своей силе мусульмане к тому времени уже не утруждали себя исполнением заключенных соглашений. Через год после подписания перемирия они жестоко разграбили Триполи, а вместе с ним и ряд небольших прибрежных городов.