Катя Федорова - О том, что есть в Греции

Меня опережает шестидесятилетняя дама, соседка по очереди.

– Извините, – говорю, – я подумала, что…

Дама смеется, довольная.

– Да! Я девочка!

– Тогда кто же я?

– А ты еще вообще не родилась!

Греки в церкви ведут себя раскованно: женщинам можно в брюках. Платки не требуются. Мужской пол нарядный, в костюмах. Почти всю литургию публика сидит. Когда исповедоваться – решают сами. Определяют по совести: согрешил – не согрешил.

В записках о здравии и об упокоении такой же скандальный либерализм.

Православные Ирини, Георгии и Фотини соседствуют с языческими Афиной, Пенелопой и Менелаем.

Рядом с типографским «о здравии» ручкой дописано: «За удачу и успех».

А в конце списка имен: «И за всех друзей».

Группа русских паломников (женщины в юбках в пол, мужчины, заросшие бородами) вникает в записки, переводчица объясняет, что и как.

– Да это не молитва! – недоумевает один из паломников. – Это… Это же тост!

Старушка в кафе разговаривает с приятельницей. Пылко закидывает голову. Энергично дирижирует сухими руками, крепко обтянутыми морщинистой желтой кожей. Пальцы у нее мозолистые, с длинными острыми ногтями. От куриных лап руки отличают ярко-красный маникюр и золотые кольца, нанизанные одно на другое. Старушка разговаривает с приятельницей, но роль ее визави чисто номинальная – она здесь, чтобы подавать диве реплики. Ответы на ее тихие вопросы заглавная старушка расшаривает на всю аудиторию кафе. Соседние столики притихли и навострили уши.

– Бу-бу-бу, бу-бу-бу? – что-то спрашивает невнятная приятельница.

– А я никогда не говорю свой возраст! – резко, как пятичасовой петух, взрезывает тишину старушка. – Я говорю так: мне восемьдесят минус два. Кому нужно – поймет! И тебе не советую признаваться!

Еще один неразличимый вопрос заглушает картечь ответа:

– Нет! Я не бросила курить! И не подумаю. Ты что? Ну, проживу я не до ста лет, а до девяноста шести, кому какое дело. И путешествий не боюсь. В прошлом году – Москва, в этом Сицилия. Подумываю о Тоскане. Не боюсь загадывать. И это ты давно не видела, как я танцую!

Приятельница, судя по всему, возражает. По-прежнему степенно и неслышно. Старушка, задиристо качнув крупными рубиновыми стеклами в ушах, азартно выкрикивает:

– Нет! Ты не права. Не это главное, что я все это могу. Главное, что я всем этим НА-СЛАЖ-ДА-ЮСЬ!

Равани – сладкий десерт, известный и любимый туристами. В его основе – мука и манка, и он пропитан ароматным сиропом. Его часто можно встретить в летних кондитерских.

Ингредиенты:

чайная чашка с горкой манки

чайная чашка с горкой сахара

чайная чашка с горкой муки

с разрыхлителем

2 чайные ложки разрыхлителя

чашка молока

½ чашки сливочного масла

3 яйца (вынуть за полчаса до

приготовления из холодильника)

½ чайной ложки соли

ваниль

мастиха (см. примечание) или цедра лимона

Сироп

3 чашки сахара

2,5 чашки воды

сок лимона

цедра лимона

ванилин

• Смешиваем муку, манку и сахар. Взбиваем масло с сахаром, добавляем желтки и продолжаем взбивать. Добавляем, помешивая, по очереди муку, молоко, цедру, снова молоко.

• Взбиваем белки с солью до мягких пиков. Вмешиваем в тесто – аккуратно, но настойчиво, чтобы распределить их равномерно.

• Выкладываем тесто в смазанную маслом форму и выпекаем на 180 °C от 45 минут до часа.

• Готовый равани оставляем остывать. Как только остынет – разрезаем его на ромбы.

Сироп

• Смешиваем все ингредиенты и кипятим на медленном огне не менее 4 минут (и не больше 7). Потом горячий сироп – ложку за ложкой, потихоньку – льем в равани и оставляем, лучше на ночь – впитаться.

• Украсить равани можно лепестками миндаля, грецкими орехами. Подавать с шариком греческого мороженого каймаки – того, что пахнет елочкой.

Примечание:мастиха – это смола, которую собирают с дерева фисташка масличная. В Греции эти деревья растут на острове Хиос.

Мастиха обладает ранозаживляющими и бактерицидными свойствами и приятным хвойным запахом. В Греции из нее делают недорогое вино – рецину, жвачку, кладут в выпечку.

Умора с этими греческими именами. Или, выражаясь по-гречески, катавасия. С одной стороны, в ходу фамильярные сокращения: Попи (не буду держать интригу – это Пенелопа) и прочие Тула, Лула, Кула, Кики, Того.

Однако уменьшительно-ласкательно называют здесь в основном взрослых. А детям, этим крохотулечкам, этим малипуськам, достаются почему-то полноразмерные Катерина, Василис, Александр и Адонис.

Громкие имена античных богов разошлись в розницу. Половина страны – Георгии и Катерины, а вторая – Аристидисы, Фемистоклы, Данаи, Андроники, Электры, Ясоны. Впрочем, язычники сосуществуют с христианами мирно, в духе античной толерантности. Под шумок празднуют именины в августе в День всех греческих святых.

Греки относятся к именам со вниманием:

– Нравится мне твое имя, Менелай!

– Почему?

– Понимаешь, оно как-то насыщает рот.

На пляже услышала резкий, взволнованный женский крик:

– Орфеас! Где твой брат?! Немедленно найди его!

Сердце упало, оглянулась… Орфеас, коротконогий терьер, упругий, как теннисный мяч, высунув язык, мчался по пляжу в поисках своего братца.

Я спросила у хозяйки:

– Простите. Можно узнать, как зовут брата Орфея?

Оказалось, Гермес. То-то он так быстро бегал и так профессионально исчезал.

Лучший случай был только в овощном отделе супермаркета. У весов скопился народ, и продавщица, не справляясь с очередью, раздраженно воскликнула:

– Когда уже Одиссей придет? Мне его что – двадцать лет ждать? Я ему не Пенелопа!

«Наши предки почитали богов и никогда не давали смертным их имена. Никаких Посейдонов и Зевсов! – разъясняют греки. – Обращаем внимание, что эта традиция действительна и в наше время, то есть сейчас, когда мы принадлежим к православию. Друзья, пожалуйста. Уважайте традиции!»

Имена – это история, которую здесь чтут не меньше, чем религию.

Никаких Посейдонов и Зевсов!

– Когда же будет анчоус? – спрашиваю у Мины. – Уже вторую неделю в рыбный день бубс, сколько можно.

Мина убирает в сторону руку с дымящейся сигаретой.

– Трудные времена настали для анчоуса, детка, – скорбно поджав губы, медленно произносит она, как бы погружаясь в тяжелые думы о судьбах анчоуса. – Вчера было полнолуние, со следующей недели обещают дожди – а он всего этого ой не любит! Не выходит поиграть.