Генри Хаггард - Полковник Кварич

Следующее утро выдалось ясным и безветренным, один из тех прекрасных осенних дней, которых у нас бывает четыре или пять за весь сезон. После завтрака Гарольд Кварич прогулялся по своему саду, и, встав у калитки, справа от Горы Мертвеца, полюбовался видом. Вокруг него, покрытые желтеющей листвой, высились гигантские дубы, гордость их сельской местности, воздух же был настолько тих, что на них не шевелился ни один лист.

Единственными звуками, достигавшими его ушей, было постукивание клювов поползней, искавших себе пропитание в шероховатых складках коры, и время от времени стук спелого желудя, упавшего с высокой ветки на прихваченную заморозками траву. Солнце светило ярко, но не жарко. Белки карабкались на ветки дубов, а высоко в голубом небе куда-то летели грачи. Это было прекрасное утро, ибо лето никогда не бывает таким сладостным, как на смертном одре, и все же оно наполнило Кварича печальными мыслями. Сколько осеней видели эти старые деревья и сколько они еще увидят, даже после того, как его глаза утратят зрение! И если они были стары, то сколько тогда лет Горе Мертвеца, той, что высится слева от него! А она и впрямь древняя! Недавно он обнаружил упоминание о ней в «Книге Страшного Суда» [10] «Книга Страшного Суда» – свод материалов первой в средневековой Европе всеобщей поземельной переписи, проведённой в Англии в 1085–1086 годах по приказу Вильгельма Завоевателя. – причем, под этим же названием!

И что это – пограничный холм, естественное образование или, как следует из названия, погребальный курган? У него уже возник план заняться его раскопками и выяснить, если, конечно, он сумеет упросить кого-нибудь копать вместе с ним, ибо жители Хонэма были твердо убеждены, что Гора Мертвеца населена привидениями. Эту репутацию она имела с незапамятных времен, и ничто не убедило бы их прикоснуться к ней.

Он внимательно осмотрел этот величественный холм, но так и не придя ни к какому заключению, бросил взгляд на часы. Те показывали без четверти десять, значит, ему пора отправляться в замок, где в этот день должна была состояться охота. Поэтому он взял ружье и патроны и к назначенному часу прибыл в замок, где застал во дворе Джорджа и нескольких его прислужников в форме загонщиков и мальчиков на побегушках.

– Прошу вас, полковник, сквайр надеется, что до начала охоты вы войдете и пропустите стаканчик, – сказал Джордж. И полковник вошел, но не затем, чтобы «пропустить стаканчик», а чтобы получить шанс увидеть Иду. Старого джентльмена он нашел в вестибюле. Сквайр был занят написанием письма.

– Приветствую вас, полковник! – воскликнул старик, не вставая. – Рад вас видеть. Прошу извинить меня… мне нужна еще пара минут. Должен закончить с этим делом. Ида! Ида! Ида! – крикнул он. – Пришел полковник Кварич!

– Боже мой, отец, – сказала молодая леди, вбегая в комнату. – Ты меня напугал. – Затем она повернулась и поздоровалась с Гарольдом. Это была их первая встреча после того насыщенного событиями вечера, описанного пару глав назад, и поэтому обоим было немного неловко. Во всяком случае, так ему показалось.

– Как поживаете, полковник Кварич? – сказала она, протягивая ему руку.

В ее словах не было ничего особенного, и все же он почувствовал, что она ему рада. Ибо когда женщина действительно любит мужчину, ее окутывает аура мягкости и нежности, в которой вряд ли можно ошибиться. Иногда она заметна лишь любимому человеку, но, как правило, ее способен различить любой человек обычной проницательности. Краткий курс наблюдения за обществом в целом убедит читателя в справедливости этого заключения, и, как только он научится распознавать признаки погоды, он, вероятно, подметит куда больше сердечных дел, чем ему положено знать.

Эта мягкость, или атмосферное влияние, или приглушенный свет любви, исходящий от света внутреннего, в то утро были хорошо заметны в Иде, чему наш друг-полковник был несказанно счастлив.

– Вы любите охоту? – спросила она вскоре.

– Да, очень люблю, и всегда любил.

– Вы хороший стрелок? – задала она новый вопрос.

– Я называю это бестактным вопросом, – ответил он, улыбаясь.

– Пожалуй, но я хочу знать.

– Что ж, – сказал Гарольд, – Полагаю, я в целом неплох, если речь идет просто о стрельбе. Но у меня нет большого опыта охоты на птиц, которых гонят навстречу охотнику.

– Я этому рада.

– Разве это имеет значение? Просто вы идете на охоту ради удовольствия, и все.

– Да, я знаю, но сюда едет мистер Эдвард Косси. – Ида как будто сжалась, произнося имя. – И он очень хороший стрелок и очень гордится собой по этому поводу. Я хочу, чтобы вы его победили, если сможете. Вы попытаетесь?

– Как вам сказать, – сказал Гарольд, – мне совсем не нравится стрелять в людей. Истинный охотник не таков, и, кроме того, если мистер Косси – отличный стрелок, то, боюсь, мне до него далеко. Но я буду стрелять так хорошо, как могу.

– Наверно, это во мне говорит женщина, но я готова отдать все на свете, лишь бы вы посрамили его. – И она кивнула и рассмеялась, а Гарольд Кварич поклялся в глубине души, что сделает все от него зависящее, чтобы ее не разочаровать.

В этот момент к двери, громко хрустя гравием, подъехал резвый конь Эдварда Косси, а затем внутрь шагнул и сам Эдвард – очень красивый и довольно бледный. Он был превосходно одет, в том смысле, что его охотничий костюм был прекрасно сшит и выглядел новым, как говорится, с иголочки, равно как и его ботинки, и его шляпа, и его ружья, которых он принес пару. Есть определенный класс охотников, глядя на которых, кажется, будто они только что пришли от охотничьего портного. К этому классу принадлежал и Эдвард Косси.

Все в нем было самого лучшего, самого нового и самого дорогого вида. Даже его ружья были только от известного производителя и самого высокого качества, какие только можно купить за деньги, и обошлись ему ровно в сто сорок гиней за пару. Не удивительно, что он являл собой любопытный контраст своему конкуренту. Ибо в полковнике не было ничего нового: старая твидовая куртка, старая шляпа, потертая сумка с патронами и, наконец, старое ружье с побуревшими от времени стволами, первоначальная стоимость которого составляла 17 фунтов 10 шиллингов. И все же вы бы никогда не ошиблись в отношении того, кто из них выглядел как настоящий джентльмен или даже охотник.

Эдвард Косси пожал руку Иде, но когда полковник тоже протянул ему руку, он отвернулся и заговорил со сквайром, который, наконец, закончил свое письмо, и в результате они так и не обменялись рукопожатиями. В то время Гарольд не знал, поступил Косси так случайно или намеренно. Вскоре они отправились в путь. Эдварда Косси сопровождал слуга со вторым ружьем.