Бернард Корнуэлл - Война волка

– Господин, возьми ее! – Одна из них протянула мне своего младенца. – Возьми ее!

– Мы никого не можем взять! – Мне ненавистно было произносить эти слова. Все, что мы могли сделать для этих женщин, – это раздать им еду, найденную в седельных сумах их караульных. Три женщины рылись среди трупов в поисках монет или пропитания.

– Господин, нам надо спешить! – торопил меня Берг.

И был прав. Три сбежавших от нас всадника почти достигли уже гребня в западной стороне дороги. Совсем скоро Скёлль пошлет отряд, чтобы расправиться с нами.

– Пленники связаны?

– Да, господин.

– Тогда едем.

– Господин! – взмолилась одна из женщин. – Умоляем тебя, господин!

Мне больно было оставлять их, но и забрать их я тоже не мог. Мы свели лошадей с дороги и погнали вверх по склону, уводя пять захваченных коней и двух пленников. Скрывшись за склоном, я собирался идти на юг, пока не удостоверюсь, что оторвался от погони, а потом вернуться на дорогу и направиться дальше на восток, к Эофервику.

Мы почти уже достигли гребня. Наши кони преодолевали последние ярды густо поросшего вереском склона, когда Кеттил оглянулся.

– Господин! – воскликнул он. – Господин!

Я посмотрел назад. Люди Скёлля вернулись, и теперь на западном отроге появилась линия всадников, которая росла прямо у меня на глазах. Их было по меньшей мере человек сто, и в середине строя располагался верзила в белом меховом плаще.

Когда мы въехали на гребень, я еще раз оглянулся и увидел, что враги бросились в погоню.

На нас началась охота.

План заключался в том, чтобы отойти на юг, а едва мы окажемся вдали от дороги, повернуть на восток, к Эофервику. Женщины видели, что мы пошли в южном направлении, и сообщат об этом Скёллю. Я уповал на то, что преследователи пойдут в сторону Мерсии по ложному следу. но надежда быстро умерла: разведчики ярла уже мчались вверх по склону и вскоре увидят, куда именно мы движемся. Нам просто не хватило времени.

В любом случае я решил идти на восток.

– Туда! – крикнул я Финану, показав рукой направление, потом погнал Тинтрега к нему. – Мерзавцы гонятся за нами!

Финан непроизвольно оглянулся, но преследователи еще не показались.

– Что делать?

– Поскачем в восточном направлении и будем надеяться, что сможем быстро вернуться на дорогу. – Я обвел взглядом пустую пока линию горизонта. – Не станут же они преследовать нас вечно.

– Хочется в это верить, – эхом отозвался Финан.

Это моя вина. Выяснить, что произошло в Эофервике, можно было и попозже: для Сигтригра это не имело никакой разницы – он либо жив, либо мертв. Но я поддался нетерпению, и теперь у нас на плечах сидела маленькая армия мстительных норманнов. Проклятие действовало! Мне стоило не разыскивать Бедвульфа, а отправиться прямиком домой. Теперь, напав на людей Скёлля и захватив пленников, я перестал быть охотником и превратился в дичь. Оставался еще маленький шанс на то, что Скёлль решит, будто мой отряд – только авангард нортумбрийской армии и основные силы неподалеку. Покуда норманны видели лишь горсть моих людей, но вскоре их разведчики выяснят, что нас более девяноста человек. С какой стати затевать бой, который сулит Скёллю Гриммарсону только дополнительные потери? Хотя шанс был слабенький.

Я обернулся и бросил взгляд на гребень. План спуститься наискось по склону с другой стороны холма, чтобы снова выйти на дорогу, потерпел крах. С гребня я увидел пять или шесть десятков норманнов, скачущих по долине на восток наперерез. Еще большее количество северян мчалось за нами. Два отряда преследователей. Скёлль Гриммарсон решил поймать нас в капкан.

Чтобы выбраться из клещей, я повернул на юг.

Мы превосходили числом меньший из отрядов, который скакал на восток вдоль дороги, но нападать на него смысла не было. Могли бы развернуться, галопом слететь с холма и опрокинуть этот заслон, но я не мог позволить себе терять в схватке людей и лошадей. Кто-то окажется ранен, и мне придется либо бросить их на милость Скёлля, либо тащить с собой во время отступления. И это если нам удастся отступить, потому как более крупный отряд норманнов наверняка поспешит на выручку своим товарищам. Так что единственным шансом было бежать на юг и молиться о скорейшем приходе ночи, до которой оставалось еще два или три часа.

Впрочем, осознав настоящую нашу численность, ближайшие преследователи придержали коней. Норманны превосходили нас, но выигрывали от схватки столь же мало, как и мы, – до тех пор, пока к ним не подойдет подкрепление, обеспечив легкую победу. Перевалив через еще один холм, мы обнаружили протоптанную в вереске скотом тропу и, следуя по ней, прибавили хода. Перед нами простирался склон, упиравшийся в поля. Я заметил поднимающийся дымок от невидимого пока поселения. Где-то впереди, очень далеко впереди, лежала Мерсия, но помощи оттуда ожидать не стоило. Обитатели здешних ферм были поголовно даны, а даны, живущие в южной Нортумбрии и северной Мерсии, приучились вести себя осторожно.

– Господин! – окликнул меня Финан.

Я обернулся и увидел небольшую группу молодых норманнов, нагоняющую нас. Они гнали галопом, не разбирая дороги, и каждый держал копье. Их было всего восемь. Что могли восемь человек сделать против девяти десятков?

Могли задержать нас и добились этого. По преимуществу эти восемь держались позади, но время от времени переходили в галоп, обозначая угрозу. И всякий раз мы были вынуждены повернуться к ним, а они же уклонялись в сторону, избегая боя. Каждая остановка и каждый разворот замедляли наше продвижение. Снова и снова юнцы наскакивали, а потом сворачивали, и снова и снова нам приходилось встречать их лицом к лицу, а я знал, что более многочисленные отряды врага нагоняют нас. Требовалось поторапливаться, поэтому я отдал Финану под начало двадцать воинов и приказал им двигаться справа от дороги, а еще двадцати под командой Берга – слева. Они по очереди перехватывали назойливых преследователей, давая возможность остальным идти дальше без помех.

Я ехал рядом с Энаром Эриксоном, пришедшим в себя. Я улучил момент и усадил его как надо в седле, хотя руки пленника оставались стянуты за спиной, а лодыжки привязаны к кожаным стременам.

– Так что случилось под Эофервиком? – спросил я у него.

– Эофервиком? – Он был сбит с толку, потому что я использовал саксонское название города вместо привычного норманнского.

– Под Йорвиком.

Дождевые капли стекали с его шлема и усов.

– Если я тебе скажу, то буду жить? – осведомился он.

– Ты умрешь, если не скажешь.

– Мы проиграли, – коротко сообщил Энар.

Он пригнулся, ныряя под ветку, и едва не потерял равновесие. Пустоши остались позади, дорога шла через заросли чахлых ив. Когда, миновав деревья, мы оказались на ровном пастбище, я оглянулся и увидел, что большой отряд противника находится в миле позади нас, но начинало смеркаться, и норманны, вопреки своему численному перевесу, уже проявляли осторожность. Группы преследователей объединились, и сообща они превосходили нас почти вдвое, но по-прежнему не выражали стремления драться. Я не видел среди врагов белого плаща Скёлля, но предположил, что он наверняка поставил во главе погони другого командира и дал ему наказ не лезть на рожон. Если Энар сказал правду, Скёлль определенно понес под Эофервиком потери и, без сомнения, не хочет их усугублять, а даже при двойном перевесе победа над нами обойдется недешево. Он объявил Сигтригру войну, потерпел поражение в первой битве, и теперь ему пригодится каждый воин, чтобы противостоять ответному удару моего зятя. По крайней мере, я на это надеялся.