Бернард Корнуэлл - Война волка

– Оружие, господин, – вполголоса сказал мне отец Луций.

Караульные вынырнули из-под навеса и ждали, когда мы отдадим мечи. Только королевской страже дозволялось входить с оружием в дом короля, поэтому я безропотно отстегнул сначала Осиное Жало, а потом Вздох Змея. Мне показалось, будто я разделся догола, но начальник караула, пожилой вояка со шрамом на лице и недостающими на левой руке двумя пальцами, приободрил меня:

– Господин, я был с тобой под Эдс-Байригом. Обещаю, что твои мечи будут целы.

Я пытался вспомнить имя, но никак не мог. Он выручил меня, избавив от нужды спрашивать:

– Харальд, господин. Я служил у Мереваля.

Я улыбнулся. Мереваль хороший человек, мерсиец, часто сражавшийся бок о бок со мной.

– Как он поживает? – осведомился я.

– Неплохо, господин, неплохо. Он теперь командует гарнизоном Глевекестра.

– А пальцев ты лишился под Эдс-Байригом?

– Нет, лорд. То была баба с серпом. – Харальд ухмыльнулся. – Нельзя же всякий раз побеждать, да?

Я сунул ему шиллинг, как от меня ожидалось, потом прошел следом за отцом Луцием через двор в большие двери и оказался в залитом ярким светом королевском зале. Свечи в два ряда стояли на столах, другие горели в массивных канделябрах, подвешенных к потолочным балкам. Огонь яростно пылал в центральном очаге, и не менее яростно – в жаровне на помосте, освещенном двумя десятками свечей толщиной с руку. На скамьях в зале восседали по меньшей мере полторы сотни человек, на столах громоздились остатки пира. Виднелись тушки гусей и уток, обглоданные до костей свиные головы, кувшины с элем, хлеб, рыбьи кости, устричные панцири, фляги с вином. Тут шел пир, на который, как мне подумалось с горечью, ни меня, ни Сигтригра не пригласили. Рядом с помостом играл арфист, но музыка тонула в гомоне разговоров и смеха, который стих, когда люди заметили нас, вышедших на свет. Даже арфист прекратил на несколько ударов сердца перебирать струны. Суровый у нас, похоже, был вид: трое мужчин в кольчугах и шлемах. Стоявшие вдоль стен королевские стражники бросились к нам, но тут один из них узнал меня и вскинул руку, останавливая товарищей.

– Финан, Берг, – обратился я к своим спутникам. – Разыщите кого-нибудь из знакомых и подкрепитесь. И не вступать ни в какие перепалки.

Единственная в зале женщина сидела на помосте, где за длинным столом размещались всего трое. Король Эдуард восседал в центре, место слева от него занимал его сын Эльфверд, а справа – королева. Я видел ее за пару лет до того в королевском лагере под Хунтандуном. Тогда я поразился этой темноглазой красотке и решил, что это очередная из шлюх Эдуарда. Вероятно, так оно и было, но эта девица происходила из знатного рода, дочь Сигехельма, олдермена Кента. И видно, преуспела в своем ремесле, раз сумела заменить Эльфлэд, сестру Этельхельма Младшего, которую, как опостылевшую жену, упрятали в один из уэссекских монастырей. Вот так благородных кровей потаскуха Эдгифу сделалась королевой Мерсии, но не Уэссекса, потому как это государство по некой причине до сих пор отказывалось признать за женой короля титул королевы. Эдгифу определенно превосходила красотой отвергнутую Эльфлэд. Ее безупречная кожа дышала цветом юности, высокий белый лоб, большие глаза, волосы цвета воронова крыла, на которых возлежала золотая корона с одним крупным изумрудом. Платье темное, в тон волосам, богато расшитое красочными птицами и переплетенными ветвями ивы. На плечи она накинула белую шаль редкой и дорогой шелковой ткани. Она внимательно смотрела, как я поднимаюсь на помост.

– Лорд Утред, добро пожаловать, – поприветствовала она.

Я снял шлем и поклонился.

– Госпожа, король призвал меня, – пояснил я свое присутствие. Мне следовало, разумеется, поклониться королю, и я ждал, когда он заговорит, но Эдуард уткнулся в стол. Он явно спал и, скорее всего, был пьян. – Госпожа, может, я лучше вернусь поутру?

Эдгифу смерила супруга презрительным взглядом:

– Или поговоришь со мной вместо него, лорд Утред. – Она сделала мне знак приблизиться.

– С удовольствием, госпожа.

Тут я солгал. Беседовать с королевой, когда король валяется пьяным, – вещь рискованная, тем более если разговор происходит на виду у всех олдерменов Уэссекса, Мерсии и Восточной Англии. А все они внимательно наблюдали. Принц Эльфверд, ненавидевший меня, скучал и был изрядно во хмелю, но сном еще не забылся. Узнав меня, он нахмурился, но нарочито отвел взгляд, словно не замечая, и дал слуге знак налить еще вина.

Эдгифу хлопнула в ладоши, из тени выступил другой слуга.

– Скамью для лорда Утреда, – распорядилась королева. – И вина. Ты поужинал?

– Да, госпожа.

– И получше нас, думается. Мой супруг призвал тебя, но сам, похоже, забыл об этом. – Она любезно улыбнулась. – Так что нам выпала возможность поболтать.

Королева весело щебетала, но я подозревал, что Эдуард был уже слишком пьян, чтобы слать мне вызов. Выходит, это Эдгифу захотела побеседовать со мной, причем на виду у вассалов своего мужа. Воистину рискованное дело. Я посмотрел на освещенный факелами зал и заметил Этельстана за столом слева от меня. Он угрюмо кивнул, потом пожал плечами, давая понять, что не знает, зачем меня позвали. Я глянул на другой стол и заметил Этельхельма Младшего. Олдермен без выражения смотрел на меня, а встретившись со мной взглядом, отвернулся.

– Лорд Утред, садись, – повелела королева Эдгифу.

Слуга подставил мне стул. Я сел. Эдгифу наклонилась ко мне, белая шаль разошлась, и я не мог не заметить, как глубок вырез ее платья. В отблеске свечей обозначилась тенью впадина между грудями.

– Я слышала про твою дочь, – сказала она, коснувшись моей руки. – Прими самые искренние мои соболезнования.

– Спасибо, госпожа.

– Я помолюсь за ее душу.

– Спасибо, госпожа.

– У меня у самой теперь два маленьких сына, – продолжила королева. – Я даже представить не могу, как это горько – потерять ребенка.

Я ничего не ответил.

– Принц Эдмунд – мой первенец. – Она снова улыбнулась, а потом, к моему удивлению, рассмеялась. Смех этот резал слух, будучи настолько же неестественным, насколько неуместным. Эдгифу по-прежнему склонялась ко мне. От нее пахло лавандой.

– Лорд Утред, у тебя есть сыновья? – спросила она.

– Есть, госпожа.

– Какая это великая ценность, – воскликнула королева, все еще улыбаясь. – Мой супруг удивился, узнав, что ты в Тамвеортине.

– Еще бы, госпожа. Ведь он не приглашал меня на витан.

– И почему? – Она говорила тихо, так тихо, что даже если бы Эдуард не спал, то едва ли расслышал бы ее слова. Понижая голос, Эдгифу вынуждала меня придвинуться ближе к ней, и гостям вполне могло показаться, что мы секретничаем. Королева снова засмеялась, хотя я не мог понять, что ее веселит.