Бернард Корнуэлл - Война волка

– Толком и подраться не довелось, – пожаловался Сигтригр.

Ослепленный мной человек застонал и, ползая на четвереньках, старался нащупать свой меч. Берг подошел к нему, послышалось чавканье клинка, врезающегося в плоть, и дружинник затих.

– Мне нужны пленники, – напомнил я, входя в церковь.

Церковь святой Эльфрит была бедной, немногим лучше крытого соломой амбара с тростниковой подстилкой на полу. Алтарь представлял собой простой стол, накрытый белой скатертью. На престоле, где лежало потемневшее железное распятие, горели четыре густо оплывшие восковые свечи. Две стены закрывали кожаные занавеси, размалеванные ликами святых. Внизу, в дешевых подсвечниках, горели лучины, а в углах нефа громоздились мешки с углем. Видимо, тут было самое сухое и безопасное место, где здешние кузнецы хранили запасы топлива. Просыпавшиеся куски угля хрустели под моими сапогами, пока я шел к немудреному алтарю, где стоял, обратившись к нам лицом, бледный и худой священник.

– Они находятся в святом месте! – заявил он.

– Мы требуем убежища! – истерически взвизгнул один из людей Этельхельма.

– Какого такого убежища? – поинтересовался Берг. Он держал в руке Сокрушителя Костей, с лезвия которого капала размытая дождем кровь.

Сигтригр встал рядом со мной, его люди столпились позади.

– Мы что, будем просто в гляделки играть? – поинтересовался он. – Почему не убить их?

– Они под защитой, – настаивал поп.

Сварт держал отрубленную руку. Я предположил, что он собирается выварить ее, очистить от мяса и добавить кости к украшениям в своей бороде.

– Я их зарежу, – прорычал он.

– Мне нужны пленники, – возразил я и посмотрел на двоих беглецов. – Бросайте мечи, – велел я им и, когда они замешкались, прикрикнул. Клинки упали на пол.

Священник, настоящий храбрец, учитывая, что ему приходится иметь дело с шайкой вооруженных людей в ночной церкви, воздел руку.

– Они под защитой, – повторил он.

– Они под защитой, господин, – поправил его я. Потом подошел к алтарю и краем покрывающей его скатерти стер кровь и дождевые капли с лезвия Вздоха Змея. – Церковь предоставляет преступникам право на убежище, – пояснил я норманнам Сигтригра, не знакомым с этим понятием. – Пока они остаются здесь, мы не имеем права их тронуть, если не хотим сами обратиться в преступников. – Я ногой подтолкнул два валяющихся меча к Бергу. – Если мы нападем на них здесь, нас накажут.

– Меня наказать не посмеют, – возмутился Сигтригр.

– Просто ты еще никогда не сталкивался с гневом попов, – возразил я. – Они проповедуют мир, но жаждут крови своих врагов. Кроме того, я намерен отпустить этих несчастных.

– Отпустить? – удивился мой зять.

– Кто-то ведь должен принести лорду Этельхельму радостную весть, – пояснил я, после чего вогнал Вздох Змея в ножны и снова повернулся к беглецам. Оба были молоды. Один, с синяком на скуле, трясся от страха, другой выглядел мрачным и с суровой решимостью смотрел на меня. С Сигтригром я разговаривал на датском, но теперь перешел на язык саксов.

– Кто ты? – спросил я у мрачного.

Тот помялся, его явно подмывало ответить грубостью, но потом благоразумие возобладало.

– Хельмстан, – процедил он. Я промолчал и заметил, как глаза его злобно блеснули. – Хельмстан, господин, – поправился он наконец.

– Кому ты служишь?

Последовала еще одна заминка, и на этот раз ответил второй человек, более молодой и испуганный:

– Гримбальду, господин, – пролепетал он.

– Гримбальд? – повторил я незнакомое мне имя. – А кому служит Гримбальд? – Хельмстан с угрозой смотрел на товарища и молчал, поэтому я вытащил Осиное Жало, мой короткий меч, и улыбнулся. – Этот клинок еще не отведал крови сегодня ночью и хочет пить.

Поп стал было возмущаться, но смолк, когда я нацелил на него Осиное Жало.

– Кому служит Гримбальд? – повторил я вопрос.

– Господин, Гримбальд служит лорду Этельхельму, – неохотно признал Хельмстан.

– Гримбальд командовал вами сегодня?

– Нет, господин.

– Тогда кто?

– Тортред, господин.

Не это имя я ожидал услышать. Как следовало полагать, Тортред валялся сейчас убитым на улице.

– Он служил Гримбальду? – уточнил я.

– Да, господин.

– Какой приказ дали вам сегодня ночью? – продолжал допрос я. Никто из двоих не ответил, поэтому я шагнул к ним и занес Осиное Жало. – Меня прозвали убийцей священников, – напомнил я. – И до вашего права на убежище мне дело как до крысиного хвоста. Или вы думаете иначе?

– Господин, нам приказали убить тебя, – прошептал трусливый юнец. И застонал, когда я прикоснулся лезвием Осиного Жала к его посиневшей скуле.

Я задержал там клинок на несколько ударов сердца, потом сделал шаг назад и вложил сакс в ножны.

– Передайте Гримбальду, – обратился я к парочке, – что у него теперь есть два новых врага: Утред Беббанбургский и Сигтригр Нортумбрийский. Ступайте.

Они ушли.

–Если мы хотим сокрушить Скёлля, нам нужно заключить мир с Эдуардом, – заявил мне Сигтригр на следующее утро. – Я могу воевать с одним или с другим, но не с обоими.

– Эдуард болен. Ему не до войны.

– Ты уверен в этом? – с сомнением спросил зять. Я только пожал плечами, и Сигтригр продолжил: – Может, Эдуард и болен, зато его армии здоровы.

Он помолчал, пока Сварт открывал ставни на окнах таверны, впуская дневной свет. Дождь прекратился. Сигтригр склонился и задул лучину.

– Если сам король не в состоянии командовать, его войско поведут олдермены, – мрачно заметил он.

– Да они грызутся из-за наследника трона, как псы за кость.

– А самый верный способ объединить их – дать им общего врага, – подхватил Сигтригр. – То есть меня.

Отрезав ножом кусок сала, он задумчиво воззрился на него:

– Зачем ему нужен мир? Что мешает ему просто атаковать нас?

– Его королевство в хаосе, – объяснил я. – Мерсийцы по-прежнему ропщут, даны Восточной Англии неспокойны, у него новая жена, сиськи у которой пахнут лавандой, и он нас боится.

– Боится нас?

– Предположим, что он вторгся. Повел свою армию на север через Линдкольн, и мы переломали ему все кости.

– А мы на это способны? – уныло спросил зять. – У них войско больше.

– Но это саксы, – прорычал Сварт. – Так что мы их без проблем побьем!

– Числом Эдуард нас превосходит, – согласился я. – Но ты не хуже моего знаешь, что количество – еще не все. Он думает, будто может победить нас, но не уверен в этом. – Я отломил кусок от черствой краюхи, но решил, что не голоден, и бросил хлеб ютившимся в таверне псам. – Не забывай, что мы внушающие страх викинги. Во времена моей молодости верили, что один дан стоит на поле боя троих саксов.

– Четверых, – уточнил Сварт.