Павел Волков - Дерево уккал

– Так ради чего жертва, мне кто-нибудь объяснит? Посмотрите на существ, которых вы приговорили. Да они же в сто раз честнее и мужественнее, чем люди. Сколько в деревне набралось готовых к сопротивлению? Двадцать, тридцать человек? А остальным даже не хватило смелости потушить амбар, без содержимого которого им нечего будет есть зимой. Они такие и там, на западе? Да наверняка. Решено! Победим мы или нет, я останусь здесь. Где родился, там и приму смерть, защищая пусть увядающий, но лучший мир, не обижайся, Григорий, от любых пришельцев извне, жаждущих что-то усовершенствовать, а на самом деле только испортить.

Сайхан слушала, в задумчивости теребя оперение стрел. В итоге она не произнесла ни слова, но схватив лук и колчан, поспешила на кручу к пещерам, где, обладая самым дальнобойным оружием, планировала занять позицию для сражения. Только проходя мимо Елисея, она едва заметно кивнула, глядя ему в глаза, и на секунду положила руку на его обхватывавшие навершие рукояти древнего меча ладони.

– Дурных людей много, – согласился грек, – а таких, которые ни дурны, ни хороши еще больше. Но мне кажется, что вся беда в условиях их жизни. Тяжела жизнь пахаря. Тяжела и скудна. Где он был, кроме своего поля, что читал? Ничего, ибо безграмотен. Стоит лишь организовать условия, как люди изменятся. Ведь по образу же и подобию созданы, в конце-то концов. Впрочем, не мне тебя отговаривать. Давай сначала победим, а там видно будет. Вариант поражения я в отличие от тебя вообще не рассматриваю. Нет у нас такого варианта.

Резким движением Григорий вложил саблю в ножны и перешел к раздаче оружия своему маленькому отряду, состоявшему из дюжины взрослых мужчин, пришедших из деревни. Близнецы Гурьян и Лукьян, как наиболее подготовленные, получили два крепких, с рукоятью длиной больше локтя, чекана. Остальным достались копья и рогатины с секирообразными лезвиями, называвшиеся сулицами.

– По правде говоря, на то золото, которое мы оставили сумеречному народу, можно было бы купить приличное поместье, а нам дали всего-то связку железа, – бурчал Елисей, глядя на вооружившееся войско. – Только вот где это поместье тут найдешь? Да и транспортные расходы велики…

Снова появился рахман Варлаам. Он громогласно сообщил всем, собравшимся у ручья, что разведка тененогов принесла известия о численности приближающегося отряда неприятеля, который состоял приблизительно из двух сотен менков. Очень много, учитывая количество защитников, по всем прикидкам не превышавшее ста тридцати – ста пятидесяти воинов. Да и то, непонятно, насколько всеухов или тех же тененогов можно было причислять к воинам.

И все же, поручения получили все. А немного забытый в суете дед Савелий от греха подальше повел женщин и детей в храм Хозяйки. Пещеры не имели второго выхода, и непредсказуемость результата сражения делала их опасным местом. Варлаам отдал последние команды и обратился к Григорию:

– То, о чем ты говорил, сбывается, нас не оставят в покое. Но и победить не смогут никогда.

– Никогда? Я на это очень надеюсь, но врагов больше в разы, а сейчас мы встретим только первый отряд.

– С незапамятных времен живет здесь мой народ. С чем только мы не сталкивались за это время. Так что на такой случай у нас припасено кое-что. Если я говорю никогда, значит, никогда. Хотите, оставайтесь с нами все – вы хорошие люди, и мы не будем против вашего соседства. Не хотите, снабдим вас провизией и даже дадим проводников, чтобы быстро и безопасно пройти через болота. Но с этой кручи я войско не выведу, слишком велика цена. Это мое последнее слово.

Переднюю линию у самого ручья заняли вооруженные отравленными дротиками пигмеи. На левом фланге рычали, подзадоривая друг друга, псеглавцы. На правом позицию держали люди во главе с Григорием. В задней линии стояли великаны рахманы. На этот раз они были одеты в закрытые балахоны с плотно надвинутыми на головы капюшонами. Судя по запаху, ткань их одежды пропитали уксусом. Также с неизвестной пока целью одеяния присыпали каким-то жирным на ощупь белым порошком.

И только гордая татарка со своим луком одна возвышалась на склоне. Ветер трепал ее черные косы, и вплетенные в них монеты то и дело перезванивались в предгрозовой тиши. Немного поодаль в рассыпном порядке расположились завернутые в свои широкие уши всеухи. Под естественным покровом они держали пращи из прочных ремней и каменные снаряды для метания.

Вдруг из лесу выскочил взмыленный тененог.

– Идут! – воскликнул он и мгновенно исчез, как ветер пронесшись мимо строя оборонявшихся.

Действительно, не прошло и нескольких минут, как из-за деревьев стали вываливаться массивные туши монструозных менков. Когда чудовища покрыли все пространство от опушки и почти до ручья, Варлаам отдал приказ пигмеям. Малыши очень слаженно метнули отравленные дротики. Затем еще раз и еще.

Первые стрелы Сайхан также достигли цели. Но этого было мало, чтобы остановить надвигающиеся полчища. Менки добрались до ручья, и тогда на место сделавших свое дело пигмеев вышли рахманы в загадочных одеяниях. По команде они вытащили из-под балахонов небольшие сифоны из обожженной глины. К трубкам поднесли намотанные на запястья тлеющие фитили и из сосудов на несколько метров вперед вырвались столбы пламени, поджигая чудовищ, которые не могли погасить свои пылающие тела, даже катаясь в водах ручья.

Григорий опешил от удивления.

– Греческий огонь, – прошептал он сам себе, – вот, что имел в виду Варлаам, когда говорил, что у него нечто припасено. Но откуда?

Как бы там ни было, первая волна атаки захлебнулась. Однако тварей с того берега пришло слишком много и праздновать победу было рано. Новые чудища ломились вперед, а в их беспорядочном потоке показался целеустремленно шагающий на двух массивных копытах демон-бык Заган. Под его руководством менки перепрыгнули ручей и врезались в стену рахманов, которые успели отложить глиняные сифоны и достали тяжелые обожженные для крепости дубины. Завязалась рукопашная. Одноглазые великаны стойко держались под натиском в несколько раз превышавшей численно их силы.

Дав менкам увязнуть в бою, грек перевел людей через узкий поток и ударил с фланга. То же самое сделали песьеглавцы с другой стороны. Старинный двуручный меч вкупе с богатырской силой Елисея прорежал толпу беснующихся тварей так, будто сражался не один воин, а целый полк. Братья Гурьян с Лукьяном не сильно отставали, кроша менков направо и налево. Менки не смогли прорвать цепь рахманов и избиваемые с двух флангов стали отступать. Почувствовав момент, Варлаам повел своих воинов вперед. Разгром чудищ уже казался очевидным, когда взбешенный неудачей Заган в ярости раскидал окруживших его противников и внезапно оказался лицом к лицу с предводителем одноглазых великанов Варлаамом. Маленькие ненавидящие бычьи глазки налились кровью, и демон нанес сокрушительный удар копытом в голову рахмана. Тот успел уклониться, но на миг потерял равновесие, чем тут же воспользовался Заган, согнув мощную шею и возив острые рога прямо в туловище Варлаама. Вокруг кипела битва и сражавшиеся с обеих сторон не сразу заметили поднятое на рогах истекающее кровью тело предводителя рахманов. Торжествуя, бык-демон громогласно заревел и постепенно вокруг него бой замедлялся и в какой-то момент воцарилась тишина. Даже издалека Григорий увидел возвышавшиеся над человеческими и звериными головами бычьи рога с насаженным на них уже бездыханным Варлаамом. И в тот момент, когда Заган резким движением могучей шеи сбросил его наземь, безмолвие оборвалось. Среди рахманов, песьеглавцев и других обитателей леса прокатился растерянный ропот. Менки же яростно зарычали и бросились в атаку с удвоенной силой. Защитники дрогнули и побежали к склону. Сайхан кричала им что-то сверху, но никто уже ничего не слышал.