Сергей Ермолинский - Денис Давыдов (Эскадрон гусар летучих)

Денис танцевал лихо и, когда началась мазурка, все расступились перед ними, открывая простор, чтобы ему было где развернуться. И он кружил Катрин, то припадал на одно колено, то вихрем несся дальше, увлекая ее за собой.

Болховской стоял, кривя губы, пытаясь насмешливо улыбаться.

А она, скользнув близко от него, вызывающе закинула голову, а потом нарочно, нарочно с увлечением схватила Дениса за руку и приблизила к нему лицо.

Призрачен мир! Не могли не заворожить лучистые ее глаза, и казалось, они были устремлены только на него, на Дениса!

Болховской как бы ленивой походкой подошел к молодой даме и пригласил ее на танец. Катрин видела, как та расцвела, а он легко и изящно приобнял ее за талию и что-то зашептал в ее губы, а она фыркнула, засмеялась…

— Не могу, душно, — шепнула Катрин Денису, и они вышли из круга танцующих.

— Вы не находите, что кавалер у мадемуазель Катрин несколько коротковат? — спросил Болховской, усаживая свою красавицу в кресла.

— Не смешите меня, — обмахиваясь веером, ответила она. — Вы ужасный человек, Болховской.

Катрин и Денис сидели в соседней комнате, дверь в гостиную была отворена — там, в трепещущем свете люстр танцевали.

— Наполеона я видел в Тильзите, — продолжал рассказывать Денис, глядя на нее влюбленными глазами. — Это произошло во время встречи с ним нашего государя. Вам интересно?

— О, да, очень.

— Он вышел на крыльцо и от тесноты остановился так близко от меня, что я вынужден был попятиться, чтобы случайно не толкнуть его…

— Это ужасно, — прошептала она.

— Что вы, напротив!.. Он малого роста, двух с половиной аршин… — Денис показал, и получилось, что Наполеон ниже его.

— Не может быть… — рассеянно отозвалась она. — Одну минутку! — И вдруг подбежала к секретеру, что-то быстро написала и тотчас вернулась.

— А он похож на свои портреты? — спросила она, чуть задохнувшись.

— Похож и вместе с тем совсем не похож, — сказал Денис, не замечая ее состояния: — Он полноват, и это странно при его походной жизни… Я не мог отвести от него глаз! — И продолжал, горячась все более: — Этот страшный кумир века мучит, мучит меня! Ах, Катрин, я хотел бы так же, как он, повелевать людьми!

— И я хочу! — воскликнула она, схватив его за руку.

— Повелевайте. Вам дано.

— Мне?.. О, нет, нет! — Она крепко сжала его ладонь. — Денис Васильевич! Вы мне друг?

— Помилуйте, Катрин! Навеки!

— Да, да, друг… Господи, но я сгораю от стыда…

Денис не понимал, что именно она скажет сейчас, но заволновался до крайности. А она дрожащей рукой достала из-за корсажа только что написанную записку.

— Что я делаю, боже… — сказала она и протянула ему листок. — Мне необходимо… нужно… нужно… чтобы вы передали это… ему… Понимаете? — Она головой показала на дверь в гостиную.

Денис увидел Болховского, который стоял спиной к ним и о чем-то озабоченно разговаривал с бароном Эйхеном и ротмистром К.

— Хорошо, — сказал Денис.

Она отвернулась.

А он прошел, огибая стоявших гостей, словно медлил; и появился наконец перед офицерами. Барон Эйхен, ротмистр К. и толстенький поручик попытались загородить от него Болховского, дабы избежать возможности неприличного скандала. Но Денис вплотную Приблизился к Болховскому, и тот невольно отступил на шаг.

— Не беспокойтесь, князь, — сказал Денис, стараясь говорить шутливо. — У меня к вам небольшое поручение, только и всего. Прошу! — И подал ему записку Катрин. — А заодно примите мои извинения, коли был я резок.

Болховской зажал записку в кулак и посмотрел на Дениса, ожидая дальнейших объяснений, но тот безмятежно-светски поклонился, быть может, даже улыбнулся уголками губ и отошел.

— Я так и знал, что он струсит! — воскликнул Болховской, победоносно глянув на приятелей.

Денис прижмурился, стиснул зубы и поспешил скорее уйти, чтобы не ответить на оскорбление.

Барабаны начали веселую дробь, а флейты подхватили игривую «а ля полька», и все в гостиной запрыгали. Болховской, разжав ладонь, взглянул на записку. Там было написано: «Я ненавижу, ненавижу вас. Катрин». Он поднял голову и на секунду встретился глазами с Катрин. Она мгновенно отвернулась, устремившись к Денису, и они вместе со всеми запрыгали. Болховской сунул записку в карман. Он вдруг стал весел, а прямо над ним весело бухали барабаны, отбивая такт…

И вдруг оркестр смолк. Танец оборвался. Шум, смех, возгласы смолкли.

В дверях стоял дежурный флигель-адъютант. Сквозняк растворил окна, ветром гасило свечи, ветер вздувал занавеси… И на всю гостиную прозвучал голос флигель-адъютанта:

— Господам офицерам приказано немедленно явиться в распоряжение своих командиров!

В гостиной тотчас произошло общее бестолковое движение. Офицеры, прощаясь, торопливо пристегивали сабли, шли к выходу. В этой толкучке Дениса неожиданно придержал Болховской.

— Милостивый государь, ежели вы не считаете себя оскорбленным, то оскорбленным почитаю себя я!

— Отлично! — вспыхнул Денис.

Еще чуть брезжил рассвет, но дуэлянты уже заняли боевые позиции. Оба они сверкали золотом — кавалергард Болховской и гусар Денис Давыдов.

Денис, скрестив руки, встал боком к противнику. Болховскому принадлежал первый выстрел, и он не спеша стал приподнимать пистолет. Он целился тщательно, а Денис, словно корректируя его, иронически цедил:

— Надо бы чуть левее… Чуть ниже…

Болховской заметно нервничал. И наконец — выстрел!

Эполет на левом плече Дениса рвануло, и Денис невольно подался вперед.

— Все! — буркнул он, упрямо и зло сжав губы.

— Стреляйте! — выкрикнул Болховской.

Денис чуть сощурился, внезапно задумавшись.

— Стреляйте! — уже нетерпеливо крикнул Болховской.

Денис посмотрел на него и сказал:

— Я думаю, что по нынешним временам ваша жизнь, князь, равно как и моя, нужны для более важного дела. — Он сказал это строго и серьезно и бросил пистолет Митеньке.

— Эти шалости мне известны! — вскипел Болховской.

— Мне не до шалостей! Будем живы — встретимся после войны!

И Денис, резко повернувшись, покинул поляну и подошел к коням, которых сторожил его вестовой Васька Буделек. Он стоял у стремени, как положено, готовый помочь командиру. Но тут перед Денисом вырос Эйхен. Он улыбался.

— Надеюсь, вы закончили свои дела, Денис Васильевич? — и тонкие губы Эйхена вытянулись в ехидную ниточку.

— Так точно, барон.

— Поручик Троицкий! — позвал Эйхен, и в тот же миг из кустов появился поручик. — Проводите арестованного на гауптвахту. Вы не возражаете, Денис Васильевич?

— О, нет, напротив, барон.

Эйхен посмотрел на поручика. Тот мялся.

— В чем дело, поручик?

— Гауптвахта сгорела, барон.

Эйхен недоуменно повел бровями.