Вадим Самборский - Лихолетье. Книга I. День летнего солнцестояния

Да поможет вам бог!

Хозяин дома идёт меня проводить до забора, на прощанье крепко жмёт мою руку и произносит: Будь спокоен, раненым, мы поможем, Александр Нестерович разжимает ладонь, убирает руку, собирается уходить, но решает ещё задержаться. Ты, часом не подскажешь, где оружием смогу разжиться?

В тишине притихшей деревни негромко рассказываю этому непростому хитроватому мужичку, что надо сделать:

Надо выждать, когда здесь всё притихнет и успокоится... Не далеко от погреба в кустах найдёшь "мосинку", правда, без затвора... В поле, где опушка леса, в воронке лежит Вася Захарин, у него в кармане брюк найдёте затвор. Вы его похороните... Там... ещё несколько наших - все лежат с оружием.

Прощай! слышу от хозяина дома...

Назад решил пройти тем же путём, сначала вдоль огородов до кладбищенского погоста, часовни и там немного осмотреться. До намеченного места добрался без приключений, и уже было расположился возле могил, услышал небольшой шум, нарушающий кладбищенское безмолвие, спустя минуту вижу чью-то тень, тихо крадущуюся между могильных крестов усопших. В свете луны разглядел, что за спиной у ночного гостя видны несколько винтовочных стволов...

Интересно, кто это может быть? Боец заставы, который тоже уцелел? быстро летит в голове мысль, но произношу другие слова: Стой, кто идёт! Назови пароль? Или буду стрелять! звучит уставная команда, после которой неизвестный, гремя оружием, валится на землю между могил и замирает. Стараясь не шуметь, подхожу поближе к лежащему, в руке держу наган. Ты кто такой и что здесь делаешь? в подтверждение своих слов щёлкаю, взводя курок, и встаю за чью-то надгробную плиту. Быстро, как на духу, отвечай мне! Или...

Напуганный голос подроста не даёт мне договорить:

Не треба дзядзенька! Гэта я Тарас... з сэла... сабрау винтоувки и цяпер хаваю их на могилах.

Хлопец, тебе сколько лет?

Пятнадцаць гадоу.

Комсомольцы в деревне есть? спрашиваю мальчишку.

Булы.

А сам?

Я тож.

Кто у вас комсорг?

Володька Сковародко, тетки Шуры сын.

Здесь у всей деревни такая фамилия?

То так, но е ще Филимонюки, Котовичи, Рыбчуки, Якубенки

Ребята надёжные?

Так! Гавари товарищ камандер, чем смагу, допоможу, произносит Тарас.

Дело очень опасное - надо помочь вывезти наших раненых с заставы.

Цо треба робить?

Когда спрячешь винтовки, постарайся осторожно и быстро собрать ребят из ячейки, дойти до хаты Александра Нестеровича Сковародко, сказать ему, что дядя Володя, сержант с заставы, это я, попросил вас ему помочь. Всё сделать надо до утра.

Чему так? спрашивает мальчишка.

Потом будет поздно - утром немцы начнут всё проверять и искать тех, кто уцелел, объясняю Тарасу. Поймают на месте, могут пострелять одним разом всех... Ты уже слышал, как они людей в поле выгнали и ими прикрылись...

Знаю, дзядзечка камандир! Страшно было! сообщает мне парень.

Был там?

Так, с мамкой и братом. Схопили на вулыци и загнали у поле.

Да, хватили вы лиха! Тарас, ты молодец, что не побоялся винтовки собрать! восхищаюсь смелостью мальчишки. Только прошу тебя, будьте осторожны. Германец - мужчина серьёзный и он не посмотрит, что вы ещё школяры... За оружие и помощь запросто могут убить. Это понятно?

Так, дзядзечка. Я не боюсь.

Тогда давай прощаться. Мне пора уходить, протягиваю Тарасу свою руку. Мальчишка жмёт мою ладонь, с той крестьянской силой, какая всегда есть у парней, привыкших трудиться с самого раннего детства. Прощайте товарищ командир.

Покидаю кладбище и выхожу на просёлок. На улице уже окончательно стемнело, ясное небо и видна предательница луна. Я возвращаюсь по просёлку, дохожу до мостика, дальше иду вдоль воды текущего ручья, потом до лесочка. До места, где оставил своих товарищей, идти по темноте примерно с километр. Осторожно пробираюсь по полю. Недалеко от кромки леса натыкаюсь на воронки, потом на тело Васи Захарина. Вижу, что осколок, попавший бойцу в затылок, мгновенно его убил. Захарин лежит так, как я его оставил несколько часов назад. При свете фонаря проверяю одежду убитого. В брючном кармане нахожу затвор от "мосинки", расстёгиваю нагрудный карман и проверяю на месте ли документы - на месте. Документы решаю не забирать, а оставить при убитом. Если парня будут хоронить, то имя и фамилия его точно не будут забыты...

"Дегтярёв" подобрал, повесил себе на плечо, тарелку диска решил не выкидывать и тоже забрать с собой...

В лесочке уже темно, приходится светить себе под ноги лучом фонаря и осторожно двигаться между деревьев.

Стой, кто идёт! слышу негромкую команду, отданную голосом Максакова, потом другую, сказанную уже громче: Стрелять буду!

Иван, не стреляй, это я! тихо отвечаю старшему сержанту и пробую шутить: Извини, но о пароле и отзыве мы не договорились...

Глава 8. 23 июня 1941 года. Последний привет из Шилеево!

Гейнц Гудериан отдал своим подчинённым приказ о начале кампании и сотни артиллерийских орудий обрушили свою огневую мощь на земли недавних союзников по Пакту. Смутное ощущение, что всё начатое этим ранним утром, совершенно не доставляет ему того удовольствия, которое генерал-полковник испытывал, начиная другие военные кампании, почему-то сверлило мозг и не хотело уходить. В каком прекрасном настроении он пребывал, когда его солдаты ломали пограничные шлагбаумы в Польше или во Франции. Сегодня же, несмотря на победную эйфорию с самых первых минут начатой кампании, первые доклады, полученные от командиров передовых частей, его не радовали:

- в предполье регулярных вражеских частей не обнаружено...

- основные части русских успели отойти, оставив нам на заклание лишь небольшие заслоны...

- в большинстве бетонных укреплений никого не оказалось...

- мы наступаем без серьёзного сопротивления со стороны русских...

Он тот, кого во всём "Вермахте" за глаза называют не иначе как "быстроходный Гейнц", сейчас стоит на берегу пограничной реки и молча наблюдает, как сотни танков готовятся форсировать Западный Буг...

Танки были его гордостью, его детищем, которому были посвящены лучшие годы жизни. Последний танкист знает, что "наш старина Гейнц" прекрасно разбирается в технике и под настроение, с несвойственной его возрасту лёгкостью, может сесть за рычаги любого танка, повести его, развивая максимальную скорость, потом остановиться, точно выстрелить из танкового орудия и снова продолжить движение...

Его бронированная армада, лязгая траками гусениц и дымя моторами при движении, способна уничтожить любого врага - это вам, господа, уже не Баварский автомобильный батальон куцего Рейхсвера образца середины двадцатых годов. Отличная броня от Круппа, сила и скорость, помноженная на мощь танковых орудий, позволяют его роликам полностью господствовать на поле боя.