Вадим Самборский - Лихолетье. Книга I. День летнего солнцестояния

Именно он, генерал-полковник Гудериан, человек с неуживчивым и тяжёлым характером, голубыми глазами, грубыми чертами лица, но с умной головой, являлся одним из разработчиков безупречного плана вторжения в Россию...

Будучи ещё в чине полковника, в 1935-36 годах, он в качестве наблюдателя несколько раз был России на военных манёврах. Именно тогда Гудериан, что называется, проникся одной гениальной идеей, впервые озвученной советским комбригом Георгием Иссерсоном. Сын еврейского доктора из Петербурга в советской России стал профессором, занимал должность начальника кафедры оперативного искусства Академии Генерального Штаба РККА и был одним из разработчиков теории "глубоких операций" - одновременного удара авиации, танков, подвижных моторизованных соединений и воздушных десантов в глубину обороны противника. Комбриг одним из первых в Красной Армии предложил войскам не киснуть в окопах, сдерживая противника и вести позиционную войну, а одновременно в нескольких местах наносить молниеносные рассекающие удары. Этот профессионал военного дела в ряде своих научных работ подробно осветил эту перспективную для современной войны теорию. Особенно восхитила и запомнилась одна из выдержек, написанная профессором:

...Война вообще не объявляется. Она просто начинается заранее развернутыми вооруженными силами. Мобилизация и сосредоточение относятся не к периоду после наступления состояния войны, как это было в 1914 году, а незаметно, постепенно проводятся задолго до этого. Разумеется, полностью скрыть это невозможно. В тех или иных размерах о сосредоточении становится известным. Однако от угрозы войны до вступления в войну всегда остается еще шаг. Он порождает сомнение, подготавливается ли действительное военное выступление или это только угроза. И пока одна сторона остается в этом сомнении, другая, твердо решившаяся на выступление, продолжает сосредоточение пока, наконец, на границе не оказывается развернутой огромная вооруженная сила. После этого остается только дать сигнал, и война сразу разражается в своем полном масштабе.

В Красной Армии эта теория развития не получила, даже не смотря на то, что их комкор Жуков отчасти наглядно продемострировал её в ходе разработанного им наступления войск в августе 1939 года на Халкин-Голе против японских союзников. Более того, Иссерсон был отлучён от кафедры, понижен в звании, а затем отправлен в резерв Наркомата Обороны...

Вместе с другими гениями тактики и стратегии, опираясь на труды и опыт своих полководцев, таких как Клаузевиц, оба Мольтке и Шлиффен, Гудериан развил и дополнил теорию "русского блицкрига" и его Германии была представлена замечательная возможность раз и навсегда покончить с русско-азиатской заразой на Востоке. Более того, им удалось убедить в победе самого Рейхсканцлера.

По плану, немецкие танковые клинья будут гнать русских хоть до Урала и по команде заглушат свои моторы только когда выйдут на линию, незримо протянувшуюся от Астрахани на Волге до Архангельска на Севере.

У нас всё должно получиться! генерал-полковник ничуть не сомневался в успехе гениально спланированного плана.

14-го июня он был вызван на совещание в Берлин, на котором Начальник Генерального Штаба задал ему всего один вопрос: Когда ваши танки смогут достичь Минска?

Через пять-шесть дней после начала компании они будут там, прозвучал ответ, потом генерал поправился: Если только "старина Гот" не подведёт! старина Гот заверил всех присутствующих, что не подведёт...

Но Гитлер тогда всё испортил, заявив, что Германия пока не в состоянии одолеть Англию и заключить с ней перемирие, и предстоящую компанию в России "Вермахту" придётся вести на два фронта. Все генералы, сидевшие за массивным совещательным столом, смиренно промолчали...

Эти слова фюрера заставляют задуматься о многом: Мало ему того, что пережила страна буквально, корчась в муках и разрываясь при ведении боевых действий на два фронта в прошлую войну!

15-го июня, ранним утром Гудериан вылетел в Варшаву, в свой штаб, а по прилёту срочно вызвал к себе в кабинет начальника штаба оберст-лейтенанта барона фон Либенштейна и начальника оперативной части майора Байерлейна. "Быстроходный Гейнц" понимал, что должен совершить невозможное чудо или почти невозможное...

Недавние успехи Вермахта, особенно во Франции и в Югославии, туманят мозги высшему генералитету Рейха и вселяют в их головах огромный оптимизм по поводу новой компании, но только не у него... Глупцы, они не понимают, во что втравливают Германию, собираясь вести войну на два фронта! СССР и Англия всегда были непримиримыми противниками, но вероятнее всего, как и в прошлую войну, их правителям придётся договариваться - враг моего врага временно может стать другом. Тогда компания в России превратится в одну из самых тяжёлых, какие знал мир, и может привести его страну к потере всего вновь завоёванного и, даже более того, - к полному краху Германии как государства! Но он солдат, от которого зависит, чтобы мрачные прогнозы, нарисованные в его голове, не сбылись наяву, и теперь вместе с офицерами своего штаба ему до последнего дня приходится работать, работать и ещё раз работать. Штабные офицеры уже в который раз, проигрывали на картах вероятный ход развития событий начала новой компании.

Даже 17-го июня, свой день рождения, ему пришлось посвятить работе в штабе и отметить праздничную дату по-походному скромно. Отдыхая после кропотливой работы, генерал-полковник продолжал думать и, уже в который раз, убеждался, что всё намеченное по плану надо закончить максимум до середины осени, потому что зима в России - кошмар для людей и тем более для техники. Если у них не получится выполнить всё запланированное, то ставка на тактику "блицкрига" себя не оправдает, и вся восточная кампания затянется на бесконечно долгое, одному всевышнему известное, время и ещё не известно за кем будет окончательная победа в этой войне. Офицеры-окопники прошлой войны это прекрасно помнят...

Уже сейчас мы немного отстаём из-за того, что в этом году была суровая затяжная зима и здесь, на приграничных территориях, раскинувшихся вдоль Западного Буга, вода от талых снегов спала только в мае, а болотистые, труднопроходимые луга окончательно ещё не просохли. Понятно, что сегодня эти особенности местности не могут стать серьёзной преградой для танков, идущих в первых эшелонах, но и сбрасывать со счетов такие мелочи он не привык. Этим и объясняются его поездки на различные участки границы за несколько дней перед вторжением, в которых ему пришлось изображать подгулявшего солдата на отдыхе, забираться на сторожевую вышку и даже подниматься в небо на аэростате наблюдения. Он бесчисленное количество раз смотрел и смотрел в свой бинокль, выискивая всё новые и новые места, пригодные для успешного форсирования реки...