Адам Уильямс - Дворец райских наслаждений

— Неважно.

— Неважно, — повторил Меннерс. — Иди-ка лучше ко мне, — он потянул руки к ее талии. Фань Имэй, потеряв самообладание, резко повернулась. Она разрумянилась от гнева, в глазах беззвучным криком мелькнуло дикое отчаяние. Длинные ногти оставили на груди Генри глубокие царапины. Девушка стала бить мужчину по лицу и рукам. Наконец, тяжело дыша, она отвернулась и села, выпрямив спину. Было заметно, как Фань Имэй вся дрожит от бессильной ярости. Лицо превратилось в маску, по щеке прокатилась слезинка, прочертив дорожку в густом слое пудры.

— Мне не жить, — едва слышно прошептала она.

— Ладно, — произнес Меннерс.

— Ma На Сы-сяньшэн, я вас не понимаю.

— Я сказал «ладно». Я сделаю, о чем ты просишь. При одном условии.

— Каком условии? — в ее голосе послышалось презрение.

— Я тебя тоже заберу отсюда.

— Это невозможно.

— Таково мое условие.

— Нет, — покачала головой она. — В этом… нет необходимости.

— Либо я спасаю мальчика вместе с тобой, либо сделка не состоится.

— Нет, спасите только мальчика.

— Миленькая, я не собираюсь с тобой спорить.

— Мы ведь договорились. Я вас обслуживала. Много раз.

— Я изменил условия сделки.

— Я принадлежу майору Линю.

— Уже нет, — Меннерс поцеловал ее в губы.

— А как же ваша госпожа? Рыжеволосая девушка, которую вы любите. Что с ней?

Меннерс снова поцеловал Фань Имэй и утер слезы с ее щек.

— А что с ней? — прошептал он.

— Как вы спасете мальчика? — спросила она.

— Понятия не имею, — пробормотал Меннерс по-английски, а по-китайски сказал: — Устроим обманный маневр.

— Правильно, — задумчиво произнесла девушка. — Обманный маневр. У вас уже есть план?

— Ты во мне не сомневайся. У нас все получится, — сказал Меннерс.

— И когда? — кивнув, спросила она.

— Скоро, — отозвался он. — Сегодня. Может, завтра. Будь готова.

Фань Имэй внимательно посмотрела мужчине в глаза. Черты ее лица смягчились. Неуверенно она коснулась пальцем его губ и вдруг вскочила, упала на колени и поклонилась с таким усердием, что связанные в хвост волосы скользнули по ковру.

— Дуосе! Дуосе! Спасибо, сяньшэн.

— Довольно «сяньшэнов». Договорились? — Меннерс осторожно поднял ее с пола и поцеловал в лоб.

— Да, сяньшэн, — проговорила она. — А сейчас я должна… я должна идти.

Меннерс отпустил ее:

— Жди и будь наготове.

Подождав, когда за девушкой закроется дверь, он пробормотал:

— Обманный маневр? Боже, помоги мне! Поскорей бы разобраться с оружием.

— Думаешь, они что-то замышляют? — с ленцой спросила Матушка Лю. Она уже успела позавтракать и помолиться перед алтарем. Совсем недавно к ней заглянула Су Липин, рассказав последние новости. После этого Матушка Лю позвала сына, чтобы обсудить с ним насущные дела. По традиции она приготовила трубочку опиума, которую как раз сейчас и грела над свечой.

Жэнь Жэнь, одетый как обычно (в форму «Кулаков мира и справедливости» он наряжался только ночью перед набегами на христианские деревни), лежал на кровати, страдая от головной боли. Накануне вечером на совете «Черных палок» он немало выпил.

— С чего ты взяла? — проворчал он. — Он ничем не отличается от других варваров. Такое же животное. Она потаскуха. Они трахаются. Чего в этом страшного?

— Какой ты грубый, дорогуша, — произнесла мать и, откинувшись на деревянный подголовник, поднесла к губам трубку. Она затянулась и с довольным видом выдохнула. — Дело в том, что они встречаются не только ради любовных утех. Малышка Су говорит, что они подолгу о чем-то разговаривают.

— Может, у него не сразу встает.

— Он столь же неутомим и полон сил, как и ты, — возразила Матушка Лю.

— Да? Ну, может, его возбуждает, когда она читает ему стихи. Ты постоянно твердишь, что у этой сучки склонность к изящным искусствам.

— Нет. Не думаю, что Ma На Сы интересуется поэзией. Я заинтригована. Как ты думаешь, что они там обсуждают?

— Если тебе так интересно, давай я отведу ее в хижину и выбью ответы на все вопросы.

— Всему свое время, дорогуша. Пока еще рано.

— Ума не приложу, почему ты скрываешь от Линя, что его девка развлекается с варваром? Если у майора окажется кишка тонка, я своими руками убью англичанина. И с девчонкой сам разберусь.

— Бедняжка Жэнь Жэнь. Давно от души не развлекался. Тебе надо набраться терпения и в первую очередь научиться думать о деле.

— Да какое тут дело? Ты дозволяешь двум клиентам бесплатно развлекаться с нашей цыпочкой. Я уже не говорю о том, что один из них варвар. Может, еще распахнем настежь двери, воскурим благовония — заходи, кто хочет: ароматные дырочки наших девочек к вашим услугам.

— Что за речи. Не думала, что ты пойдешь в своего отца-остолопа. От меня ты уж точно не мог набраться такой похабщины. Впрочем, коли ты спросил, я отвечу. Теперь ты важная птица и у боксеров, и у «Черных палок», однако тебе еще многому предстоит научиться.

— Следи за словами, мать. Кое над чем не стоит шутить даже тебе.

— Разве я шучу? Я и вправду очень горжусь тобой. Думаю, положение, которое ты теперь занимаешь, очень нам поможет… когда придет время.

— А оно, мать, придет очень скоро. Очень, очень скоро. Довольно цацкаться с иноземцами. Скоро всех их перережем. Всех.

— И даже твоего любимого мальчика, что живет за дверью?

— Мне надоел этот щенок. Скулит и скулит. Я все равно собирался от него избавиться.

— Только будь осторожен. Впрочем, лично я плакать о нем не буду. Он с лихвой окупил все наши затраты. Вспомнить хотя бы, сколько мы получили только от одного японца… Однако постоянные увертки слишком утомительны, к тому же нашим гостям приедаются даже диковинки. Взять, к примеру, Цзинь-лао. Теперь он к мальчику и пальцем не прикоснется, а ведь когда-то он называл его «цветущей сливой после дождя». Мальчик нам уже не нужен. Совсем.

— Все равно я кое-чего не понимаю. Ты и Цзинь-лао. Зачем ты столько времени секретничаешь с этим гомиком? Если бы он не ходил согнувшись как рыболовецкий крючок, я бы подумал, что ты решила тряхнуть стариной и развлекаешься с ним. Вот это картина! Его старый морщинистый смычок хозяйничает в твоей сухой пещерке из киновари. Тут бы и покойник засмеялся. А, матушка? Ужас, правда?

Жэнь Жэнь захохотал так, что затряслась кровать. Матушка Лю смерила его холодным взглядом и, с достоинством взяв еще одну трубку с опиумом, принялась ее нагревать над пламенем свечи.

— Мама, ты бы видела сейчас свое лицо. Знаю, не любишь, когда над тобой шутят. Ладно, ладно. Извини. У тебя с Цзинем деловые отношения. Знаю.

Жэнь Жэнь, охваченный новым приступом смеха, шлепнулся на кровать.

— Да, у нас деловые отношения, которые приносят немалый доход, — холодно ответила Матушка Лю. — Кстати, коли уж речь зашла о деле… Когда придет время, я хочу чтобы кое-кого из иноземцев оставили в живых.