Адам Уильямс - Дворец райских наслаждений

Они скромно пообедали в столовой при госпитале. Ближе к концу трапезы дверь открылась, и в комнату, опираясь на палку, вошел согбенный седовласый мужчина. Нелли представила его Артуру Топпсу, сказав молодому человеку, что перед ним — ее муж. Доктор Аиртон ласково улыбнулся Топпсу, но в разговор вступать не стал, а тихо принялся за суп.

— Дорогой, мистер Топпс привез нам письмо от Элен Франсес, — довольно громко произнесла Нелли. Видимо, доктор был слегка туговат на ухо.

— Ага, — кивнул Аиртон.

— Она все-таки решила не выходить замуж.

— Ох, стыд-то какой, — промолвил Аиртон.

— Ну что ты, милый, — усмехнулась Нелли. — Неужели ты можешь представить Элен в каком-нибудь из наших графств? Например, играющей в крокет с женой банковского служащего или обсуждающей за чашкой чая с викарием последний сельский праздник.

— Да, это сложно вообразить, — согласился Аиртон, доедая суп. Он поглядел на жену из-под очков, и на его лице мелькнула тень улыбки. — А я-то думал, что у нас в семье именно я повсюду сую свой нос, — тихо произнес он, отрываясь от письма, которое ему передала супруга.

Нелли была сама невинность.

— Я всего-навсего написала, что нас навещал наш общий друг, и, кажется, упомянула, что потом он поехал в Японию. Не понимаю, с чего тебе меня винить. Никуда я свой нос не сую.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — промолвил доктор, протягивая жене письмо. — Надеюсь, бедная девочка потратит время не напрасно и обретет то, что ищет.

— Будем молиться, Эдуард, — совершенно серьезно ответила Нелли. — Будем молиться. — Она заметила, что Артур смотрит на нее, широко раскрыв глаза от любопытства. — Да, мистер Топпс, — радостно сказала Нелли. — Мы с мужем говорили об Элен Франсес, миссис Кабот. Вы с ней много общались?

— Увы, не очень. Мы с ней пообедали, когда я навещал ее в доме ее тетушки, что в Суссексе. Дочку тоже удалось повидать. День был просто чудесен. Мы успели обсудить столько всякой всячины! Она рассказала мне о своем отце и его работе, о том, что мне здесь нужно посмотреть, и… о многом другом. Она была ко мне очень добра. — Он помолчал. — Правда, она очень милая? — Артур покраснел.

— Она действительно очень милая, — улыбнулась Нелли. — Редкий цветок. И, быть может, слишком экзотичный для обычной сельской клумбы. Но вы, мистер Топпс, собственно, и сами это уже поняли. — Она рассмеялась, увидев его смущение. — Как же я вас сконфузила! Вы ведь не знаете, о чем я говорю, да и с чего вам? Сегодня вы привезли от нашего милого друга хорошие новости, очень хорошие!

— Позвольте вас спросить, миссис Аиртон, а кто такой мистер Меннерс?

Нелли быстро переглянулась с супругом, который приподнял бровь и положил себе в тарелку овощей. На мгновение ее взгляд посуровел, но, когда она повернулась к Артуру, ее глаза сияли улыбкой.

— Ах, мистер Топпс, что за вопрос! Право, кто же такой мистер Меннерс? Я думаю, нам самим было бы интересно это узнать, да и ему, кстати, тоже. Ему — в первую очередь. Обещаю, мы как-нибудь сядем, и я вам расскажу всю эту историю. Но только не сегодня. Вы здесь только первый день, и вас ждет много куда как более интересного. К тому же господин Лу, который сидит, как мышка, на самом деле желает поскорее вас отсюда забрать. Хотите еще риса? А овощей? А чаю? Нет? Тогда я хочу вас кое о чем попросить. Дайте слово, что обязательно будете нас навещать, причем почаще, — вы меня поняли? Ну что ж, молодой человек, удачи вам в Шишане, — она протянула руку.

Доктор Аиртон тоже протянул руку. Несмотря на то что доктор выглядел щуплым и хлипким, его рукопожатие оказалось крепким и сильным.

— Удачи, мой мальчик, — сказал он. — Бог в помощь.

Лу Цзиньцай и Артур Топпс снова отправились в путь. Они говорили о мануфактуре по производству щелочи, которую Лу Цзиньцай отстроил на собственные деньги, после того как ее сожгли боксеры. Он рассказал о том, что торговля с Цицихаэром, как, собственно, и с другими городами, неуклонно идет в гору. Артур поведал о новых производственных методах, которые компания «Бэббит и Бреннер» собирается ввести в Китае.

Они свернули за поворот, и перед ними предстали стены города, вздымавшиеся ввысь над равниной, словно укрепления сказочного замка. Показались огромные ворота с башенками, будто сошедшие со страниц средневекового романа.

— Шишань, — произнес Лу Цзиньцай. Впрочем, пояснение было излишним.

— Какая… какая красота, — прошептал Артур.

Им пришлось спешиться, чтобы русские солдаты осмотрели экипаж. Артур, раскрыв рот, взирал на ласточек, порхавших вокруг свитых в бойницах гнезд.

Слева до него донесся странный мяукающий звук. Опустив взгляд, Артур увидел нищего слепца, который сидел, прислонившись спиной к крепостной стене. Голова нищего была гладко выбрита, а сам он одет в тогу буддийского монаха. Топпсу стало не по себе. Ему показалось, что слепец внимательно смотрит на него незрячими глазами. Маленький мальчик, сопровождавший слепца, протянул чашу для подаяний, и Артур в смущении стал хлопать по карманам в поисках мелочи.

В тот самый момент, когда монета звякнула о дно чаши, Артура окликнул Лу Цзиньцай. Солдаты закончили досмотр, Артур залез в экипаж и в следующую минуту, задрав голову, уже взирал на жуткие зубья подъемной решетки, нависавшие у него над головой.

Ощущая переполнявший душу восторг, Артур Топпс въехал в Шишань. Он чувствовал, что в его жизни начинается новый этап и его ждут захватывающие дух приключения.

Когда я сел за роман о боксерском восстании, то, естественно, не мог не вспомнить о своих предках, живших и работавших в Китае. Мой прадед, врач-миссионер из Шотландии, бежал через северные ворота Чанчуня, тогда как отряды боксеров входили в город через южные ворота. Если бы боксеры его схватили, прапрадеда, скорее всего, ждала бы смерть, и тогда бы моя бабушка, а значит, и я никогда бы не появились на свет.

С того времени то один, то другой член нашего семейства связывал свою судьбу с Китаем. Мои предки работали в Китае врачами, железнодорожниками, имели собственное дело. Я родился в Гонконге, мама — в Циньхуандао, ее мать, моя бабушка, в Чанчуне. Я вырос в Гонконге среди тайпэнов. Последние восемнадцать лет я живу в Пекине и работаю в одной из самых старых китайских торговых компаний.

Не надо думать, что в основу сюжета легли семейные предания. Вовсе нет. Моя любимая бабушка перевернулась бы в гробу, если бы хотя один из жутких персонажей, созданных мной, отдаленно напоминал бы ее папу или маму. Однако, должен признаться, я взял на себя смелость приписать доктору Аиртону страсть к грошовым романам о ковбоях, к которым, согласно семейным преданиям, был далеко не равнодушен мой прадед-пресвитерианин. Также я наградил Аиртона медалью за мужество, проявленное при борьбе с эпидемией чумы. Основой тому послужила наша семейная реликвия: в последние годы существования Цинской династии мой прадед был награжден орденом Золотого дракона. На ордене размером с блюдце выбит дракон с поблескивающей чешуей. Когда держишь орден в руках, ощущаешь странную сопричастность с далеким, давно сгинувшим миром: жестоким, порочным, загадочным и великим.