Александр Усовский - Иосиф Первый, император всесоюзный

Нам нужно твердо усвоить урок, полученный в районе Номонхана. Нужно подготовиться, подтянуться и всеми силами стремиться к завершению обороны страны не только морально, но и материально. Мы почувствовали эту откровенную потребность».

Вот для чего Советским Союзом были потрачены двести сорок миллионов рублей и потерян Красной Армией 6.831 человек. И, видит Бог, эти потери были более чем минимальными — в свете достигнутых благодаря им результатов!

Завершим эту главу.

Советские историки (и, по инерции, современные исследователи левого направления) продолжают считать наши действия в Испании образцом «пролетарского интернационализма», примером бескорыстной помощи братьям по классу, достойным подражания, а также пламенного стремления утвердить идеи коммунизма на Пиренейском полуострове.

Это бред.

В Испании мы одержали колоссальный успех — но не в деле защиты завоеваний испанской революции (тем более никакой революции там и не было, была обычная грызня за власть между разными политическими силами), а в деле утверждения Советского Союза в роли серьезного игрока на мировой арене, поставщика оружия и техники, государства, имеющего рычаги влияния на ситуацию в любой точке земли. Конечно, жаль, что республиканцы проиграли — но, если уж быть откровенным, нам ни от их поражения, ни от их победы не было ни холодно, ни жарко. То есть морально мы, конечно, им сопереживали — но не более того. Из этой войны Советский Союз, единственный из неиспанских фигурантов событий, вышел с дивидендами — остальные государства, ринувшиеся на помощь своим единомышленникам, зазря выбросили свои деньги и угробили кучу своей техники, потеряли десятки тысяч своих солдат и офицеров.

В Испании мы опробовали все виды своего оружия — находящегося на вооружении у Красной Армии; бомбардировщики СБ были направлены в Испанию, кстати, даже раньше, чем были приняты на вооружение большинством полков наших ВВС! Когда товарищ Сталин 26 сентября 1936 года позвонил из Сочи Клименту Ворошилову и «предложил обсудить вопросы: 1) Продажу 80-100 танков «Виккерс» с посылкой необходимого количества обслуживающего персонала. На танках не должно быть никаких признаков сов.[етских] заводов.2) Продать через Мексику 50–60 [бомбардировщиков] «СБ», вооружив их иностранными пулеметами. Вопросы обсудить срочно» — бомбардировщиков СБ в строю советских военно-воздушных сил было едва сто штук! То есть это было новейшее вооружение — и его отправили в Испанию вовсе не для того, чтобы Республика с его помощью одержала верх над Фалангой. Бомбардировщики СБ отправили именно для обкатки в боевых условиях, чтобы уже точно знать, насколько этот самолет хорош в реальном бою. Не зря ВСЕХ пилотов СБ, вернувшихся на Родину, заставляли писать тщательный отчет о проделанной «работе».

Еще больших успехов советская внешняя политика добилась в Китае. Там мы, правда, вынуждены были поставлять свое оружие в кредит (в отличие от Испании, не обеспеченный золотыми слитками) — но зато в Поднебесной мы добились других, не менее важных, результатов. Там нашим оружием (и частично нашими военными специалистами) был устранен крайне опасный очаг напряженности у наших границ — мы создали боеспособный Китайский фронт, который принял на себя неистовый порыв японских самураев, поглотил почти все силы Императорской армии, заставил японцев вместо трехмесячной военной прогулки (как они обещали премьер-министру принцу Коноэ) затеять изматывающую войну по всем правилам военного искусства. Японская армия, до июля 1937 года не оставлявшая идеи японизировать советский Дальний Восток — к октябрю 1939-го поставила на этой затее большой жирный крест. Правда, немаловажную роль сыграл при этом и конфликт на Халхин-Голе, показавший японцам истинную картину их военной второсортности и ущербности; но, тем не менее, именно Китайский фронт по-настоящему обескровил японскую армию.

Сторонники конспирологических версий истории настаивают на том, что японцы отказались от планов вторжения в СССР лишь к октябрю 1941 года (о чем товарища Сталина предупредил легендарный Рихард Зорге) и одновременно с этим начали планировать войну с США и Великобританией (о чем опять же, по версии разного рода историков, Зорге предупредил Сталина — и тот начал переброску войск под Москву). Ну что ж, людям, не служившим в армии, не знающим, что это такое — переброска хотя бы одной дивизии из Твери в Воронеж, и посейчас кажется, что такие решения принимаются (а, главное, исполняются) в одночасье. Люди же знающие понимают, что войны планируются задолго до их фактического начала — Вторую мировую войну мировая закулиса, например, начала готовить задолго до первых выстрелов в польско-немецком приграничье, прозвучавших туманным сентябрьским утром 1939 года…

Довольно долго, с момента прихода к власти в Германии 31 января 1933 года и до апреля 1939-го — Национал-социалистическая немецкая рабочая партия числилась нашим самым заклятым врагом. Советская пропаганда не жалела черной краски в изображении немецкой действительности, все действия нацистов априори считались кошмарным ужасом и ужасным кошмаром. Тогда такая была в нашей пропаганде основополагающая идея, или, как выражается современная молодежь, «фишка». Фашисты были нашими злейшими противниками — за отсутствием официальной религии они прочно заняли место чертей в аду.

Впрочем, немцы нас тоже не жаловали. В их пропаганде мы, в свою очередь, также были исчадьями ада, в угоду захватившим власть в России евреям забывшими свои национальные корни, свои исконные нравы и обычаи — став «марксистами» (что в глазах Гитлера и его окружения было еще даже хуже, чем стать дьяволопоклонниками).

В общем, развлекались мы, как умели, клеймили друг друга яростно и бескомпромиссно — что, впрочем, вовсе не мешало нам вести довольно интенсивную коммерческую деятельность. Мало того, что мы с нацистской Германией торговали — мы еще в 1935 году получили от нее товарный кредит на 200 миллионов марок, каковой обязались погашать, начиная с 1940 года — немцам тогда крайне нужны были рынки сбыта для своей машиностроительной промышленности, ибо торговый бойкот со стороны международного еврейского капитала сказывался на них тогда очень сильно.

Но это бизнес — товарищ Сталин никогда не путал бизнес и политику.

В политике же все было наоборот.

С первых лет существования нацистской Германии мы пытались (и нас в этом деле всячески поддерживали наши западноевропейские «друзья») окружить Германию кольцом враждебных ей стран, связанных общей системой договоров. Не знаю, правда, кому принадлежит сия блистательная идея — эксперты говорят, что министру иностранных дел Франции Барту — но реально она была абсолютно мертворожденной.