Александр Усовский - Иосиф Первый, император всесоюзный

***.

Германия изжила безработицу без остатка — и с 1937 года испытывала столь острую нужду в рабочих руках, что каждый год принимала все новые и новые программы для стимуляции трудовой миграции в Рейх немцев из-за границы — и для всех для них находилась работа! Для пораженного тяжелыми кризисами западного мира это казалось немыслимым — хотя на самом деле ничего удивительного в этом не было. В Германии бурно росло не только производство вооружений — немецкие экономисты нашли способ, как совместить этот рост расходов на танки, пушки и самолеты с резким возрастанием национального дохода и, как следствие, с ростом покупательской активности населения — так же динамично рос объем невоенных отраслей промышленности.

Самым характерным признаком доверия населения к власти стал бурный рост рождаемости — сравните это с сегодняшней катастрофической демографической ситуацией в России.

Как удалось нацистам совершить подобное экономическое чудо?

Путем введения экономической автаркии.

Немцы решили исключить из своей экономики иностранный капитал — как внутри страны (изгнав из экономической жизни евреев, капитал которых был связан миллионами нитей с международным капиталом), так и во внешней торговле — перейдя со своими партнерами к клиринговым расчетам, исключив во внешнеторговых операциях хождение иностранной валюты.

А стимулировать возрастание промышленного производства нацисты решили путем массированных заказов вооружения и боевой техники.

С 1934 по 1 сентября 1939 года военные расходы Германии составили 60 миллиардов марок, иными словами — 59.1 % расходов бюджета. Вроде ужасно много?

На самом деле — не очень. Ибо, если принять во внимание, что в 1932 году расходы военного бюджета Германии были раз в десять (из расчета на одного гражданина) ниже, чем расходы той же Польши или Франции, — то рост его в последующие годы вполне объясним. Когда у тебя в строю один танк, а у вероятного противника их более трех тысяч — то закупка ста танков есть рост военных расходов (по пункту «закупки бронетанковой техники») в сто раз; впору соседям бить во все колокола. Тот же факт, что твои сто танков все равно в тридцать (!) раз уступают по численности танкам вероятного противника — стыдливо замалчивается.

За три года управления Германией национал-социалистической рабочей партией количество танков у вермахта увеличилось в 219 (!) раз — с одного до 219-ти. Рост сумасшедший — абсолютные цифры ничтожны.

И так по всем статьям расходов немецкого военного бюджета — желающие могут полистать воспоминания Шпеера.

Производительность труда и потенциал германской промышленности в это время были одними из самых высоких в мире. То есть теоретически германская экономика могла в очень короткий срок обеспечить бурно растущие вермахт и люфтваффе новейшим вооружением. Но для того, чтобы осуществить такой рост производства, было одно серьезное ограничение — финансовые возможности государства (заказчика вооружений). Да и население (покупателя швейных машинок, велосипедов и штанов с юбками) нельзя было лишать возможности приобретать промышленные товары гражданского назначения.

Надо было выбирать — или покупать танки, или штаны. Третьего, казалось, было не дано.

Как сделать так, чтобы, начав массированное строительство танков, пушек и самолетов, не оставить это самое население без этих самых последних штанов, в то же время не подняв колоссальную инфляционную волну?

Немецкие нацисты (не сами, конечно; для этого у них были высокопрофессиональные экономисты) смогли решить эту проблему. Более того — они посмели обойтись без привлечения иностранного капитала!

Они создали кредитные деньги, имеющие свой закрытый цикл обращения, не связанный с рынком обычных товаров и услуг. Это были инвестиционные деньги, предназначенные исключительно для финансирования производства вооружений, не имеющие свободного обращения на финансовом рынке вне Германии. Говоря простым языком, нацисты создали дублирующую кровеносную систему немецкого хозяйственного механизма (как известно, деньги — кровь экономики).

Сначала, в 1934–1935 годах, такими деньгами были векселя Металлургического научно-исследовательского общества (Mefo). Их эмитировали для оплаты вооружений фирмам-поставщикам, они гарантировались государством и были нормальным финансовым инструментом — с одной оговоркой. Они могли использоваться лишь промышленными предприятиями, работающими на войну.

Из 101.5 миллиарда марок расходов немецкого бюджета в 1934–1939 году, не менее 20 миллиардов марок представляли из себя векселя Mefo, то есть инвестиционные деньги, не имеющие хождения на рынке, а посему — не создающие инфляционного давления на экономику.

Но это было только начало.

С 1938 года вместо денег имперское кредитное управление фирмам-производителям начало выплачивать «денежные переводы за поставку» со сроком погашения в шесть месяцев. За год таких переводов было выплачено более чем на шесть с половиной миллиардов марок — ни одна из них не пошла на закупку новеньких «Мерседесов» для топ-менеджеров военных концернов или на приобретение шикарных особняков и яхт на Бодензее. Все были целевым образом потрачены на оружие для вермахта.

С 1939 года 40 % военных заказов начало оплачиваться так называемыми «налоговыми квитанциями», которыми подрядчики (создатели вооружений) имели право рассчитываться с поставщиками. Всего до начала войны таких квитанций было выплачено 4.8 миллиарда марок.

Чтобы полностью перекрыть какое бы то ни было «бегство капиталов» за границу, в 1937 году было издано «положение о немецких банках», по которому ликвидировалась независимость государственного банка, прекращался свободный обмен марки на иные валюты. А «Закон о государственном банке» 1939 года вообще снял все ограничения по предоставлению государственного кредита — надобность в параллельных деньгах отпала, отныне марка обеспечивалась втрое возросшим достоянием Третьего рейха!

С 1934 года по так называемому «Новому плану» внешняя торговля перешла под полный государственный контроль, а все предприятия вошли в состав семи «имперских групп промышленности».

Денежное обращение Германии, таким образом, оставалось сбалансированным, финансирование же военных заказов руководство Германии смогло произвести путем создания инвестиционных денег, стимулируя рост производства без ущерба для благосостояния нации.

Столь успешная экономическая модель развития базировалась на идеологии национал-социализма. Причем в данном случае идеология — это не совокупность неких абстрактных принципов, а именно комплекс практических мер в экономике, политике, социальной сфере. Мировоззрение, переведенное на язык практической политики, как говаривал сам Адольф Алоизович.