Леонид Пузин - Евангелие от козы [СИ]

Получив это разъяснение, мальчик-Копьё успокоился относительно своего будущего и пообещал шаману Огру быть его самым прилежным учеником. Ни он, ни старик-Олень не предвидели тех мерзостей, которые Гага-Гиена приготовил для ненавистного юноши.

— Девчонка! Олений прихвостень! Ябеда! Плакса! Как же, Гага слегка погладил плёткой этого неженку, а он тут же побежал жаловаться Огру! Трус! Слюнтяй! Крыса!

Наперебой выкрикивали окружившие Клика мальчишки второй весны обучения: Гирх, Арх, Ельм и Крайд — всего, четверо. Сучок, Камень, Лук и Крокодил. Заводилой, конечно, был Гирх — кряжистый не по возрасту драчун. И хотя Клик отнюдь не являлся слабаком, однако, попав в окружение этой четвёрки, мальчик-Копьё понял: жестокой трёпки ему не миновать. Если только… озираясь из-под насупленных бровей, юноша лихорадочно искал путь к отступлению.

«Слабее всех Крайд — не Крокодил, а недоделанный Крокодильчик! Но за ним — заросли колючего кустарника, не разбежишься! Со стороны Арха — стойбище, а к мальчишеским ссорам привлекать внимание взрослых — нет ничего позорнее. Ельм хоть и слабее Гирха, но значительно быстрее и, значит, опаснее. А не попробовать ли?..»

— Пацаны, стойте! — прекратив выкрикивать оскорбления, Арх гнусным голосом обратился к своим товарищам, — бить этого плаксу — себе дороже. Наябедничает старику-Оленю, нам — ха-ха-ха! — не поздоровится. Шаман, чего доброго, наведёт порчу! Лучше накормим ябеду зелёной юшкой — ха-ха-ха!

Отсмеявшись, вечно сопливый Арх смачно высморкался в ладонь и глумливо протянул руку в сторону Клика.

— Попробуй, Крысёныш, — вкусно! А не захочешь сам — всё равно накормим! Правда, Гирх, накормим этого плаксу зелёной юшкой? И пусть потом — ха-ха-ха! — сколько хочет жалуется Огру. За соплееда старик-Олень не вступится! А вступится, скажем, что сам попросил. Что — ха-ха-ха! — он не только трус и слюнтяй, но и любитель зелёной юшки. Ха-ха-ха!

Высказав гнусное предложение, зашёлся хохотом чрезвычайно довольный своим «остроумием» Арх — трус, обожающий глумиться над слабыми из-за спин товарищей. Будучи старше, этот мерзавец был никак не сильнее Клика, и один на один ни за что бы не позволил себе подобной выходки. Однако сейчас, чувствуя себя в безопасности от быстрых кулаков мальчика-Копья, негодяй не стеснялся.

— Покушай, Крысёныш, — тебе понравится! Ещё и добавки запросишь, ябеда! Ха-ха-ха!

От злости на глумливого гадёныша у Клика потемнело в глазах, в ярости мальчик-Копьё чуть было не впечатал кулак в мокрый, гнусавый нос Арха, но в последний миг удержался — не сейчас! С этим трусливым наглецом он рассчитается после! Сейчас — Гирх. Конечно, этого крепыша трудно свалить одним ударом, но если он хочет избежать жестокого избиения — необходимо: окружившие его драчуны, если и предполагают сопротивление со стороны жертвы, то наверняка не думают, что он нападёт на Гирха. Ведь общее правило подобных драк: бей слабейшего и беги без оглядки. А если он вместо Крокодильчика-Крайда ударит Гирха…

Подавив гнев, мальчик-Копьё перестал обращать внимание на насмешки Арха, сосредоточив внимание на мускулистом животе Гирха: если бить, то — туда. В солнечное сплетение — в душу.

Шестым чувством Клик почувствовал, что стоящий за спиной Ельм собирается схватить его сзади, чтобы трусливый Арх смог без помех размазать сопли по лицу пленника. До нападения глумливой стаи оставалось два-три мгновения, если он хочет избежать не просто жестокого избиения, но и позора, то медлить больше нельзя, и мальчик-Копьё ударил. Не рукой — головой: стремительно нагнувшись, Клик с такой силой боднул лбом в живот Гирха, что не готовый к этому удару крепыш скорчился, выпучив глаза и открыв рот. Воспользовавшись удачей, мальчик-Копьё метнулся мимо выведенного из строя противника и со всех ног бросился бежать по освободившейся тропинке.

Из напавшей четвёрки в беге с Кликом мог соперничать только Ельм, но, ошеломлённый неожиданной выходкой ученика шамана, он не сразу пустился в погоню, так что мальчик-Копьё получил фору в сто пятьдесят шагов. Промчавшись берегом разлившейся реки и взлетев по крутому откосу, Клик на мгновение остановился — перевести дух и оценить положение. Ельм по-прежнему отставал на сто пятьдесят шагов, в двухстах шагах позади него бежал Крайд, а Гирх так долго приходил в себя, что был далеко — не меньше, чем в тысячи шагах. Трусливый Арх семенил рядом с Гирхом, не желая попасть в драку раньше времени — до того как подоспеет самый сильный из мальчиков. Презрительно ухмыльнувшись, Клик быстро, но уже не сломя голову побежал дальше — первый раунд неравного боя остался за ним: на длинной дистанции его не догнать даже Ельму.

Украдкой возвращаясь в стойбище, мальчик-Копьё обдумывал создавшееся положение и не видел ничего лучшего, чем вызвать на поединок на палках Гирха. Да, в такой драке есть риск получить серьёзную травму, но даже увечье предпочтительней постоянного трусливого бегства — на которое он обречён, если проявит малодушие.

— Урсик, смотри, какой хорошенький кремешок! — воскликнула роящаяся в каменной россыпи Мара, и подбежала к брату похвастаться своей находкой, — острый, четырёхгранный! По-моему, из него получится замечательный наконечник!

Юноша-Леопард внимательно осмотрел осколок кремня и похвалил сестру:

— Молодец, Пчёлка! Если внутри нет трещин — то, что надо.

Довольная похвалой брата Мара вернулась к каменной россыпи — ночной потоп унёс все припасы, и им требовалось как можно скорее обзавестись новыми ножами, копьями и наконечниками стрел. В первую очередь — копьями: ибо в случае нападения волка или леопарда только копьё давало шанс на успех. А с началом дождей крупные хищники должны были вернуться со дня на день: позавчера появились зайцы, вчера — газели, а сегодня в кустах прошмыгнула лиса. Так что завтра следовало ожидать антилоп, гиен, а послезавтра — волков, зебр, гепардов.

Так и сяк повертев кремень, Урс положил его на большой булыжник и зажатым в правой ладони, похожим на рыбью голову осколком базальта осторожно ударил по тупой грани камня. От кремня откололась маленькая чешуйка, юноша-Леопард снова ударил по заготовке… и ещё раз — слава доброй богине Ие! Пчёлка нашла отличный камень! И если он не сделает из него безупречный наконечник копья — виноват будет только сам!

Оббив обе тупые грани кремня, Урс взял осколок обсидиана и занялся тонкой работой — нанесением ретуши. Хрупкий обсидиан крошился, оставляя в почти не уступающем ему в твёрдости кремне крохотные бороздки — наконечник копья у юноши-Леопарда получился только к вечеру. Зато — какой наконечник! В полтары ладони длиной, шириной у основания в три, а в самой широкой части в четыре пальца, в два пальца толщиной — с прочным, надёжным (из-за аккуратно проточенных бороздок) жалом. Да такой наконечник пробьёт не то что львиную, но даже и носорожью шкуру! И не сломается — ударившись хоть о слоновье ребро!