Дмитрий Пучков - «Рим». Мир сериала

К. Жуков:Интересно жили!

Д. Пучков:А у римлян мумий не было, поэтому не дошло.

К. Жуков:Лет пять назад мой однокашник по историческому факультету, который ныне трудится в Гатчинском арсенале, разбирал охотничье ружье второй половины XVII века. Снял ствол с ложа, убрал ствол. А ложе всегда какой-нибудь кожей или бумажкой прокладывали, чтобы амортизация была лучше и вибрации не было при выстреле. Ну, видит, пергаментом каким-то выстелено. Пригляделся – буквы. Вытащил, и оказалось, что под ствол было положено порезанное лентами Евангелие XIV века.

Д. Пучков:Неплохо!

К. Жуков:Итак, шестая серия. В сериале очень здорово сделано: серия всегда заканчивается на чем-то таком интересном, что хочется дальше смотреть.

Д. Пучков:В этом основная прелесть сериалов. В обычном фильме – начало, кульминация, развязка, не подразумевающая продолжения. Если появляется вторая часть фильма, то ее, как правило, высасывают известно откуда.

К. Жуков:Начинается серия с того, что Люций Ворен, ставший префектом ветеранов, собирается на работу, его жена собирает. Муж уважаемым человеком стал. Бросил дурью маяться со своим бизнесом мутным. Она его жутко полюбила сразу. Ну и он ощущает себя совершенно по-другому: жена одевает его в доспехи, повязывает ему красный плащ легионерский, он тут же перед ней выпендривается, говорит: не съездить ли нам на месячишко в Байи, на курорт?

Д. Пучков:Что такое Байи? Не все знают.

К. Жуков:На берегу Неаполитанского залива в провинции Кампанья есть курортный город Байи, известен он еще со времен Мария и Суллы. Там все любили отдыхать: тепло, хороший климат, синее море и необычайно простецкие нравы, что способствует оздоровительному разврату. В Байи любили отдыхать и Помпей с Цезарем. У них там были свои виллы. А Сенека прямо писал, что слишком часто в Байи лучше не наведываться, если не хочешь стать рабом собственных пороков и страстей.

Д. Пучков:Что ж там такое было?

К. Жуков:Ну как, такой отрывной город – шлюхи, бани.

Д. Пучков:А в Риме не было, что ли?

К. Жуков:В Риме – работа. И ты как официальное лицо расслабиться не можешь, вокруг все время пытливые глаза. А в Байи все пытливые глаза смотрят в известное место, поэтому расслабиться можно.

Д. Пучков:Интересно.

К. Жуков:Про Байи за последнее время лучше всего написал наш с тобой друг – писатель Александр Зорич в романе «Римская звезда» об известном порнографе Античности Публии Овидии Назоне. Это, конечно, совсем не исторический источник, но так концентрированно изложено, что я лучше сказать вряд ли смогу, процитирую.

Д. Пучков:Ну-ка, ну-ка.

К. Жуков:Это Назон уже прибыл в ссылку в Молдавию в город Томы, что значит «расчлененка».

«Маркисс, как и я, был ссыльным. Как и я, он попал во Фракию, угодив под тяжкий молот закона о прелюбодеянии. Однако на этом сходство между нами заканчивалось.

Если я, по официальной версии, не потрафил Цезарю, грозе римских прелюбодеев, своей “Наукой любви”, научающей легкомысленной чувственности, то Маркисс провинился тем, что и без помощи книг обучился всем возможным легкомыслиям еще до того, как надел взрослое платье.

Дом Маркисса, отъявленного развратника, был не меньшей достопримечательностью курорта Байи, нежели сами целебные источники, а оргии, которые устраивал там Маркисс, впечатляли даже в скупых словесных описаниях.

<���…>

Всю жизнь я считал себя человеком если и не распутным, то “ознакомленным”. И хотя пылкий взгляд иной недоступной красавицы всегда оставался для меня более желанным трофеем, нежели красавицыны бели, к порядочным людям я себя не относил. Лишь сойдясь с Маркиссом, я понял: напрасно не относил. Никогда и не помышлял себе Назон того, что Маркисс и сопалатники играючи проделывали в тени смокв и под сенью тыкв. О том, что именно они проделывали, Маркисс кропал книгу воспоминаний “Сад”.

Восьмая глава сей омнипедии называлась “Четверо отроков, ослица, отроковица и брадобрей с двумя детородными органами”. Девятая – “Те же и садовник”.

В общем, когда затеянная Цезарем борьба с падением нравов достигла Байев, жители города, тайно посовещавшись, решили выдать правосудию Верховного Распутника. На роль которого был назначен Маркисс. И разве не поделом?

Скажу по совести, быть признанным первым распутником курорта Байи <���…> все равно что быть выставленным из дома терпимости за неразборчивость».

Д. Пучков:Тонко.

Я с названием Байи познакомился через песню группы Creedence Clearwater Revival – Born on the Bayou. Они все названия перетырили к себе в Америку, поэтому возле Нового Орлеана, наверное, у них там Байи тоже есть.

К. Жуков:Все перетырили.

Д. Пучков:Кстати, не все в курсе, что Том Сойер жил в Санкт-Петербурге, то есть это зажопинск нашей мегастолицы.

К. Жуков:Местный зажопинск.

Д. Пучков:Имеет крайне издевательский смысл.

К. Жуков:Да-да.

Д. Пучков:Значит, вот он, Назон, в Молдавии.

К. Жуков:Назон в Молдавии, а Ворен, вошедший, так сказать, в лигу благородных джентльменов, как раз туда собрался. Ехать с женой в Байи – это все равно что переться в Тулу со своим самоваром, но ему ж надо личную жизнь как-то выстраивать, в конце концов. Ниоба, впрочем, от курорта пока отказывается, потому что, по ее словам, она нужна своей сестре Лидии, которая жутко беспокоится, куда-то пропал ее муж Эвандер, его уже больше месяца нет. Может, случилось что-то нехорошее? «Конечно, случилось! – говорит солдафон-грубиян, – он наверняка уже умер!» Совершенно не стесняясь Лидии, которая прямо тут же сидит – как в «Голом пистолете» один в один, – «подбодрил».

«Кто мог с ним сделать такое?» – «Кто угодно: банда наркоманов, муж любовницы, пидорас-любовник!»

Д. Пучков:Это лучшая фраза!

К. Жуков:Ворен уходит на работу. Одет он, как в сериале принято, в очень странный костюмчик – кожаный мускульный панцирь. Почему кожаный – загадка. Ворен же центурион, а центуриону мускульный панцирь не положен. Римские мускульные панцири копируют греческие образцы. Они хорошо известны по статуям, барельефам, на которых передано все с такими подробностями, что понимаешь: у людей имелись металлические артефакты. И ни одного мускульного панциря, который был бы изготовлен после IV века до н. э., не найдено.

Если бы Марк Антоний или Цезарь ходили в таком, это было бы нормально. Но центурион-то…