Томас Рид - Пиратский остров; Молодые невольники

Его акцент тоже не мог выдать, какого происхождения этот моряк. Он говорил редко, но когда говорил, даже чуткое ухо лингвиста не смогло бы различить, кому из товарищей он приходился земляком, настолько чисто владел он диалектом каждого.

Одет он как обыкновенный матрос, и зовут его тоже просто – Билл. Но так как в корабельной роли [7] Корабельная (судовая) роль – список членов экипажа. , которая теперь ушла на дно морское, Биллов хватало, то ему дали прозвище сообразно его возрасту. На фрегате все называли его Старик Билл.

Кроме одинокого обломка не было ничего, что указывало бы на крушение корабля. На сколько хватало взгляда, ни пятнышка не виднелось до самой линии горизонта. Должно быть, судно целиком пошло ко дну или же его снесло течением в другом направлении, не в том, куда плыла мачта с тремя мичманами и матросом Биллом.

Британский военный корвет отправился крейсировать у берегов Гвинеи. Захваченный коварным течением, он наткнулся на песчаную мель, разбился и мгновенно потонул. Когда спустили шлюпки, люди толпой устремились на них; те, кому не повезло, хватали что попадало: доски, бревна, обломки мачт. Но спасся ли кто-нибудь из них – вот вопрос, на который не могли ответить четверо моряков, принесенных к берегу.

Они знали одно: фрегат пошел ко дну; они видели своими глазами, как он погружался в воду, вскоре после того, как их отнесло в сторону. Затем до самого утра ничего невозможно было разглядеть, и лишь с первыми лучами солнца они убедились, что остались одни в этом безбрежном океане. Всю бесконечно долгую темную ночь моряки дрейфовали по течению, нагоняемые волнами, задыхаясь под водой, рискуя выпустить из рук ненадежный обломок мачты.

На рассвете буря утихла и сменилась ясным, тихим днем, но лишь когда море успокоилось, моряки смогли начать грести руками, чтобы добраться до берега. Не было ничего, кроме неба, воды и солнца; ничто не могло указать путь по воде; и только к вечеру по заходящему солнцу удалось им определить восток – ту сторону света, где, по предположению потерпевших крушение, должен был находиться берег.

И в течение всей следующей ночи они гребли в том направлении, а звезды над головой служили им компасом.

Вот снова рассвело, а земли все не видно и нет никого, чтобы прийти к ним на помощь!

Голод, жажда и постоянное напряжение истощали силы несчастных. Но взошло солнце. Его светлые лучи высветили блеск белого песка вдалеке! То было морское дно, на глубине всего в несколько футов.

А значит – берег рядом! Эта мысль ободрила и придала новых сил. Целое утро они беспрестанно гребли, отдыхая лишь несколько минут.

Однако еще до полудня бедняги вынуждены были остановиться. Летнее солнце в зените безжалостно палило прямо над их головами. Даже тень падала совершенно отвесно на белое морское дно.

Лишившись своего указателя, им пришлось отдаться на волю течения. Но оно было настолько слабым, что несколько часов моряки провели неподвижно, застыв посреди океана.

За все это время они не обмолвились ни словом. Да и о чем было говорить? О своем отчаянном положении? Но эта тема уже истощилась. Оставалось лишь одно занятие: следить за солнцем, которое, опускаясь по небосклону, могло указать им направление.

Если бы они могли подняться на три фута выше, то увидели бы землю еще прежде заката. Однако им открывались лишь верхушки песчаных холмов.

Когда солнце стало опускаться к горизонту, они снова принялись работать руками, направляясь к востоку. Закатные лучи высветили светлые пятна, будто выходящие из моря.

Что это? Облака? Нет, резко очерченные на фоне неба округлые вершины указывали на горы. Может, это были снежные горы? Но скорее песчаные – лишь они могли встретиться в этих местах.

– Земля! – почти хором закричали моряки, и надежда придала им сил. Они снова отчаянно устремились к спасительным вершинам, на время позабыв и голод, и жажду, и усталость.

Не поднимая голов, они усердно гребли к заветному берегу, как вдруг Старик Билл вскрикнул от радости: он увидел длинную песчаную мель, которая, как бы дружески протягивая им руку, далеко вдавалась в море.

И вот наконец их ноги коснулись дна!

Ведомые единым порывом, они слезли с опостылевшего обломка мачты, за который им приходилось держаться столько времени, и бросились по песку прочь от моря.

В лучах закатного солнца четыре промокшие фигуры, неясно очерченные багровым цветом сумерек, казались какими-то фантастическими существами, которые вынырнули из глубины океана.

Казалось бы, измученные голодом и жаждой, они должны были кинуться на поиски пищи и воды. На деле же эти потребности были позабыты, так как после столь длительного физического напряжения и бессонницы страдальцы впали в забытье. Зная, что заснуть на той мачте означало свалиться в воду и утонуть, несчастные провели пятьдесят часов без сна. Никто не засыпал, несмотря на все возраставшую необходимость в отдыхе по причине изнурения и постоянного напряжения.

Радость от ощущения твердой земли под ногами на минуту оживила их, но вскоре ушла, и моряки один за другим, растянувшись на мягком песке, попадали в успокоительные объятия Морфея.

Прихоть это или закон природы, но неизвестно, почему песчаная мель поднимается на несколько футов выше уровня воды, тогда как ее перешеек, который ближе к берегу, едва виднеется на ее поверхности.

Наши странники, выйдя из моря, не задумываясь побрели к вершине наносного холма, и рухнули там почти без сознания. Не прошло и пары часов, как они проснулись от внезапного ощущения холода и почувствовали, как соленая вода заливает их с головой.

Все четверо почти разом в ужасе вскочили на ноги. Вместо мягкого сухого песка, на котором они растянулись, вокруг них снова бушевала вода.

Они проснулись от внезапного ощущения холода

Измученные моряки совершили ошибку, забыв о морских приливах. Проспи они еще нисколько минут, их смыло бы в море и не было бы уже надежды на спасение.

Шум и холод бушевавших волн разбудили бы их и раньше, вот только за пятьдесят часов, проведенных в холодной воде, они практически потеряли к ней чувствительность. Быстро вскочив и поняв, в чем дело, они немного успокоились: нужно было всего лишь идти по направлению к узкой песчаной полосе, чтобы попасть на надежный берег. Правда, она довольно далеко, но, раз добравшись туда, можно уже выбрать более возвышенное место и хорошенько выспаться до утра.

Но, повернув головы в том направлении, где ожидали найти землю, они увидели неутешительное зрелище: не было видно ни песчаных холмов, ни берега, ни даже того узкого «языка», которому они так обрадовались. Ничего, кроме воды, да и та лишь на несколько шагов, не больше. В вечерней темноте слышалось только плескание волн, да барашки появлялись на взволнованной поверхности моря.