Д Рублёва - Величайшие русские пророки, предсказатели, провидцы

В декабре 1925 года членами комиссии «Старая Москва» — археологом И. Я. Стеллецким, посвятившим всю свою жизнь поискам библиотеки Ивана Грозного, архитектором Н. Д. Виноградовым и краеведом О. И. Пенчко — были обследованы подземные помещения Сухаревой башни и обнаружены пять замурованных подземных ходов, которые предположительно вели к дому Брюса на 1-й Мещанской улице. Однако исследования не продолжали. Это способствовало появлению легенды, что Черная книга Брюса может находиться где-то в этих ходах, как и его колдовская библиотека, в которой, как стали говорить, в числе чародейных книг и предметов были «Русское кулесничество», «Книга Сивилл», «Черная магия», волшебное зеркало, Соломонова печать. Легенда эта подстегнула интерес ученых и черных археологов, которые особенно активизировались в 1990-е годы. Тем более что никем не были опровергнуты и слухи о том, что знаменитая и таинственная библиотека Ивана Грозного может находиться в прорытом еще при нем самом ходе от Сретенских ворот к Кремлю. Но поиски одной и другой библиотек ни к чему не привели, хотя с так называемыми погибшими кладами — сундуками с дорогими одеждами и мехами — копателям везло.

Граф Яков Вилимович Брюс немало загадок оставил после себя. Не случайно же Львом Толстым о нем было сказано: «Брюс на всю Россию был самый чудесный человек». Может быть, то, что ореол тайны и мистики окружал при жизни и протянулся шлейфом на десятки десятилетий после его смерти человека «высокого ума, острого рассуждения и твердой памяти» (по словам В. Н. Татищева), трезвомыслящего ученого и скептика, — может быть, именно этот контраст и сделал Якова Брюса легендарной фигурой?..

Неверно, что нет пророка в своем отечестве. В нашем пророки имелись, имеются и еще появятся, но из всех известных русских Нострадамусов особенно выделяется прозванный Вещим монах Авель — и таинственностью личности, и трагичностью судьбы, и поразительной точностью своих предсказаний.

Жизненный путь этого пророчествовавшего монаха был определен свыше, и он, будучи безусловно уверенным в том, что ему предначертано, следовал по нему до конца не сворачивая, безропотно и с великим терпением принимая и снося мучения и лишения — но ни на шаг, ни на слово не отступался от своей веры и от своих прорицаний! Не случайно автобиография, написанная в двадцатые годы XIX столетия, за два десятка лет до кончины, была названа им «Житие и страдание отца и монаха Авеля».

Предсказания Авеля простирались во времени на сотни лет — от царствования Екатерины II до правления Николая II. А может быть, он провидел дальше в будущее на много лет. Согласно некоторым свидетельствам — до конца света, дату которого якобы предсказал. Однако начнем ab ovo.

Поскольку ни одного официального документа о жизни монаха Авеля не сохранилось, обратимся к его «Житию», которое напечатал в своем втором номере за 1875 год журнал «Русская старина». Для рассказа о себе Авель выбрал третье лицо. Итак, «Сей отец Авель родился в северных странах, в Московских пределах, в Тульской губернии, Алексеевской округи, Соломенской волости, деревня Акулова, приход церкви Илья пророк. Рождение сего монаха Авеля в лето от Адама семь тысяч и двести шестьдесят и в пять годов, а от Бога Слова — тысяча и семьсот пятьдесят и в семь годов. Зачатия ему было и основание месяца июня и месяца сентября в пятое число, а изображение ему и рождение месяца декабря и марта в самое равноденствие: и дано имя ему, якоже и всем человеком, марта седьмаго числа. Жизни отцу Авелю, от Бога положено, восемьдесят и три года и четыре месяца, а потом плоть и дух его обновится, и душа его изобразится яко Ангел и яко Архангел».

Один из девятерых детей «хлебопашца и коновала Василия и жены его Ксении», он был крещен с именем Василий. Дни рождения сам Авель указал в соответствии с юлианским календарем. В соответствии же с григорианским, он появился на свет 18 марта, не «в самое равноденствие», но почти. Что касается протяженности своей жизни, она была им предсказана с небольшой погрешностью: отошел в мир иной вещий монах Авель 29 ноября 1841 года, в возрасте восьмидесяти четырех лет и восьми месяцев.

У крестьян и их сыновей, тем более крепостных, работы всегда было хоть отбавляй, поэтому Василий стал обучаться грамоте довольно поздно, семнадцати лет от роду. Попутно — видимо, из-за того, что, по его собственным словам, «мало внимаша» о коновальной работе, которой его обучали родители, — он освоил еще и плотницкое дело, что в совокупности позволило ему ходить по разным городам на заработки, в частности подвизаться «при строении кораблей» в Кременчуге и Херсоне. Впрочем, надолго отлучаться из дому и хаживать по разным городам побуждало его не только желание заработать, была еще иная причина, о которой известно из его ответов, данных в ходе допросов в Тайной экспедиции [34] Сохранившийся протокол дознания по делу Авеля имеет такое заглавие: «Дело о крестьянине вотчины Льва Александровича Нарышкина Василье Васильеве, находившемся в Костромской губернии в Бабаевском монастыре под именем иеромонаха Адама и потом названном Авелем, и о сочиненной им книге. Начато марта 17-го 1796 года». Этот документ тоже содержит сведения, относящиеся к биографии Авеля. , а именно: отец принудил Василия жениться на девице Анастасии, поэтому он старался поменьше жить в своей деревне.

На заработках в Херсоне он тяжело заболел. Это была «заразительная болезнь», от которой умирали его товарищи по артели и сам он был при смерти. В это время то ли было ему какое-то видение, то ли он поклялся, в случае, если ему будет даровано выздоровление, посвятить свою дальнейшую жизнь служению Господу. Так или иначе, но после того, как он чудесным образом оправился, Василий попросил отца и мать дать ему благословение на то, чтобы идти в монастырь. Престарелым родителям не захотелось отпускать кормильца, и благословения от них Василий не получил. Однако это не заставило его отказаться от своего намерения, и в 1785 году Василий тайком покинул родное Акулово, где остались его жена и трое детей. Пешим ходом, прося подаяние и тем питаясь, он добрался до Санкт-Петербурга, нашел там своего господина, действительного камергера Льва Нарышкина, который служил обер-шталмейстером при императорском дворе, и каким-то образом убедил вельможного барина дать ему, беглому крестьянину, вольную. Добившись желаемого, Василий осенил себя крестом и продолжил путь.