Уилбур Смит - Муссон

– Ты всегда был шутом, Измаил! – благонравным тоном упрекнул его Юсуф. – Не стой там, не трать время на свою клоунаду.

Стражи Дориана довели его до двери в задней стене форта. Она была широко открыта, а в тени ее арки сидели на корточках несколько стражей. Их ятаганы стояли прислоненными к стене.

Том всегда твердил Дориану, что нужно отмечать и запоминать все подробности любого нового окружения.

И теперь, хотя капюшон прикрывал лицо Дориана, но не мешал ему смотреть, и мальчик заметил, что главный вход в форт выглядит древним и отчасти разрушенным, петли дверей почти полностью проржавели, но сами стены очень толстые. Они могли выдержать самый тяжелый обстрел.

Стражи узнали капитана дау – они даже не потрудились подняться на ноги, обмениваясь с ним традиционными цветистыми приветствиями, и махнули руками, позволяя отряду пройти.

Дориан с охраной вошел во внутренний двор форта и снова внимательно огляделся по сторонам. Даже беглый взгляд сразу давал понять, что изначальные строения чрезвычайно стары. Коралловые блоки потрепало временем, кое-где они осыпались.

Однако их недавно ремонтировали, и даже сейчас целая группа каменщиков работала на лестнице, ведущей вверх, к зубцам стены.

Старые крыши заменили кровлями из пальмовых листьев, еще не успевшими до конца высохнуть. Дориан прикинул, что в тени вдоль стены лениво сидят не менее двух сотен человек. Некоторые расстелили молитвенные коврики и улеглись на них. Другие собрались небольшими группами, играя в кости или по очереди затягиваясь длинными кальянами; кто-то, болтая между собой, чистил мушкеты или затачивал абордажные сабли.

Некоторые здоровались с пришедшими:

– Салам алейкум!

И спутники Дориана традиционно отвечали:

– Алейкум ассалам!

Под навесами в середине просторного двора горели кухонные костры. Женщины, закутанные с головы до ног в черное, пекли хлеб на железных решетках или помешивали варево в больших черных котлах, стоявших над углями на треногах.

Они посматривали на Дориана и его стражей, но понять выражение их глаз за черными вуалями не представлялось возможным, к тому же они хранили молчание.

Во внешних стенах форта имелись встроенные помещения, двери которых открывались во двор. Некоторые явно использовались как хранилища или пороховые погреба, потому что перед каждой такой дверью стояла охрана.

Юсуф сказал своим людям:

– Ждите меня здесь. Можете даже попросить еды у тех женщин, чтобы набить ваши пустые животы.

Он крепко взял Дориана за руку и потащил его к двери в середине стены.

Двое стражей преградили ему дорогу.

– Зачем ты пришел, Юсуф? – резко спросил один из них. – С какой стати ты явился без приглашения к дверям Муссалима бин Джангири?

Какое-то время они спорили, Юсуф доказывал свое право войти, а стражи изо всех сил возражали.

Наконец старший охранник пожал плечами:

– Ты выбрал неподходящее время. Господин сегодня уже приказал казнить двоих. А теперь совещается с людьми, прибывшими с материка. Но ты всегда был рисковым парнем, Юсуф, тебе всегда нравилось плавать рядом с тигровыми акулами. Входи, если не боишься.

Опустив саблю, он с ухмылкой отступил в сторону.

Юсуф еще крепче стиснул руку Дориана, но его пальцы дрожали. Он повел мальчика через дверь в комнату за ней и прошипел ему на ухо:

– Падай! Падай на живот!

Дориан сделал вид, что ничего не понял, и даже стал сопротивляться, когда провожатый попытался бросить его на пол.

Какое-то время они боролись на пороге, потом Юсуф отпустил Дориана и позволил ему стоять, а сам пополз через комнату к четверым мужчинам, сидевшим в дальнем ее конце.

Дориан, все так же стоя на ногах, постарался скрыть неуверенность и огляделся по сторонам. Он увидел, что, хотя стены выложены из неоштукатуренных коралловых блоков, их завесили яркими коврами и расписали картинами. Но в целом никакой роскоши в комнате не наблюдалось.

Грубый пол был чисто выметен, но и только; из мебели здесь имелся лишь единственный низкий стол и груды подушек, на которых сидели мужчины. Они с откровенным презрением смотрели на подползавшего к ним Юсуфа, непрерывно бормотавшего молитвы, хвалы и извинения.

– Великий господин! Любимец Аллаха! Меч ислама! Победитель неверных! Да пребудет с тобой мир!

Дориан узнал человека, сидевшего к нему лицом. В последний раз он видел его на шканцах «Минотавра».

И он знал, что никогда не забудет это лицо.

Оно под зеленым тюрбаном казалось вырезанным из древесины тика или какого-то другого чрезвычайно твердого материала. Кожа так туго обтягивала череп, что скулы мужчины словно выпирали из-под нее. Он обладал высокими и ровными бровями, узким и костистым носом. Борода, спускавшаяся до пояса, была аккуратно разделена на две половины и покрашена хной в яркий имбирный цвет, но сквозь краску проглядывали седые пряди. А губы под висячими усами представляли собой тонкую твердую линию.

Этот практически безгубый, как у рептилии, рот теперь открылся, и из него вырвался мягкий, мелодичный голос; его нежность противоречила жестокости черных глаз.

– У тебя должны быть серьезные причины потревожить нас, – сказал аль-Ауф.

– Могучий лорд, я лишь комок верблюжьего дерьма, высохшего под светом солнца твоего величия!

Юсуф трижды ударился лбом о каменный пол.

– Что ж, это, по крайней мере, правда, – согласился аль-Ауф.

– Я принес тебе великое сокровище, возлюбленный пророка!

Юсуф поднял голову ровно настолько, чтобы показать на Дориана.

– Какой-то раб? – спросил аль-Ауф. – Да я заполнил рабами все рынки мира! А ты притащил мне еще одного?

– Это юноша, – подтвердил Юсуф.

– Я не педераст, – возразил аль-Ауф. – Я предпочитаю медовые женские сосуды.

– Да, это мальчик, – нервно забормотал Юсуф, – но необычный мальчик. – Он снова прижался лбом к полу. – Это золотой мальчик, только он дороже золота!

– Ты болтаешь ерунду и загадываешь загадки, сын больного лесного борова!

– Могу ли я просить твоего позволения показать это сокровище твоим благословенным глазам, о могучий? Тогда ты увидишь, что я говорю тебе правду.

Аль-Ауф кивнул и погладил крашеную бороду:

– Только побыстрее. Мне уже надоела твоя болтовня.

Юсуф резво вскочил на ноги и, подобострастно согнув спину почти вдвое, попятился к Дориану. Взяв мальчика за руку, он толкнул его вперед.

Дориан облился потом от ужаса.

– Делай, что я говорю! – прошипел Юсуф, пытаясь скрыть собственный страх. – Или я прикажу тебя кастрировать и отдам на потеху своей команде!

Он вытащил Дориана на середину комнаты и остановился позади него.

– Великий господин, Муссалим бин Джангири, я покажу тебе нечто такое, чего ты никогда не видел прежде!