Сергей Щепетов - Воины снегов

Кирилл сидел, смотрел и ждал, что будет дальше. Худшие опасения подтвердились — буквально одним движением воин стащил через голову и бросил на снег верхнюю меховую рубаху:

— Вставай!

— Бороться хочешь? — изобразил удивление учёный и тоже поднялся. — Но ведь ты же на ногах еле стоишь!

— Я?!

— Ага, — кивнул Кирилл. Он выдохнул воздух и... рискнул по-крупному.

А именно: шагнул вперёд, одновременно поворачиваясь боком, подсаживаясь и прихватывая собеседника за талию. Основной риск заключался в том, что подсаживаться пришлось очень глубоко — противник был почти на голову ниже. Вся надежда была на то, что таучин этого простейшего приёма не знает — чтобы уйти от него, достаточно вовремя подогнуть колени, сместив вниз собственный центр тяжести.

Согнуть ноги таучин не догадался — только схватил противника за ворот рубахи. Это ему, конечно, не помогло — стоптанные за зиму меховые сапоги описали в воздухе круг, и их владелец плюхнулся спиной на утоптанный снег, даже не попытавшись сделать «самостраховку». Кирилл положил его «мягко», хотя вполне мог добавить Бэчуглину лишних полметра полёта.

— Это называется «бросок через бедро», — поучительным тоном изрёк аспирант, усаживаясь на своё место. — В данном случае он выполнен чисто. В самбо за такой дают четыре очка, а в дзюдо — чистую победу.

— Что?! — одними губами прошептал противник, пытаясь вдохнуть воздух и осознать случившееся.

— Да так, проехали... — равнодушно пожал плечами Кирилл. Он занял своё прежнее место и задумчиво уставился в пространство, как бы предлагая считать инцидент «не имевшим места быть».

Такое предложение после некоторого колебания было принято, благо никто, кажется, на них в этот момент не смотрел.

— Каждая пятая важенка, — пробормотал Бэчуглин, поднимаясь на ноги и подбирая свою рубаху. — Быков тоже сам выберешь.

— Четвёртая, — уточнил Чаяк.

— Надо с людьми поговорить, — вроде бы согласился оппонент. — Мне не жалко...

«Классический случай дележа шкуры неубитого медведя, — подумал Кирилл и вдруг спохватился: — А меня-то почему на это подписывают?! Оно мне надо?»

Пока он решал этот философский вопрос, все договорённости были заключены, и события стали развиваться независимо — как бы сами собой.

Идти в набег с грузом уже имеющихся трофеев было, конечно, нельзя. Один из совсем молодых парней занял место Чаяка на нарте — ему вместе с Луноликой и Тгаяком поручено было доставить груз в стойбище. Кириллу же предстояло расстаться не только с «женой», но и со своим снаряжением. Чаяк выменял для него комплект новой зимней одежды — один из тех, что везли в подарок людям Хечукана. Всё, что успел сделать учёный, — это отмотать и сунуть в карман приличный кусок туалетной бумаги. С тем и остался в компании малознакомых людей посреди заснеженной тундры. Правда, у него был ещё «лоскутный» доспех, ружьё и сумка, набитая патронами. Единственное, что утешало: двигаться предстоит в обратном направлении — может, удастся вырваться отсюда?

И вновь вокруг была бесконечная заснеженная пустыня, неспешный бег оленей, слепящее солнце и однообразные холмы. Любоваться на них можно было сколько угодно — на нартах Кирилл и Чаяк оказались пассажирами. На первую ночёвку расположились в распадке, заросшем по руслу довольно густыми кустами. Здесь было полно топлива — редкий случай в тундре! — но никто и не подумал разжечь костёр. Кирилл решил, что это для маскировки, но ошибся. Как оказалось, таучины — жители арктической пустыни — вообще не используют огонь для обогрева, а только для приготовления пищи. «Приспособились к местным условиям, — с тоской думал учёный. — Они, похоже, на лёгком морозе вообще никакого дискомфорта не ощущают, руки-ноги у них не мёрзнут. Что же я-то буду делать, когда начнутся настоящие холода?! Впрочем, не факт, что я до них доживу».

Кроме оружия и мешков с «пеммиканом», почти никакого снаряжения у воинов не имелось, как и посуды. Безвкусную жирную субстанцию они грызли прямо мороженой, заедали снегом и, кажется, чувствовали себя вполне нормально. Почти уже не содрогаясь внутренне, Кирилл последовал их примеру и в очередной раз удивился, что его «цивилизованный» желудок не отвергает эту пищу. Спать предстояло прямо на снегу в одежде — подстелив оленью шкуру. Учёный хотел наломать веток в качестве дополнительной подстилки, но представил, как это будет выглядеть в глазах спутников, и махнул рукой: «Привыкать так привыкать!»

Холод снега сквозь несколько слоёв оленьего меха, конечно, чувствовался, но не так, чтобы уж очень сильно: «Если вовремя переворачиваться с боку на бок, то, наверное, есть шанс не заработать радикулит и не простудить почки».

К знакомой перевальной долине они подъехали с другой стороны, обогнув гряду Уюнкара с северо-запада. Таучины были довольны — следы стада отсутствовали. Это, конечно, могло означать, что оно двинулось другим путём, но, скорее всего, просто ещё не подошло.

— А куда мавчувенам торопиться? — усмехался Чаяк. — Они идут с чужими оленями и хорошо едят.

Двое молодых парней надели снегоступы и побежали на сопку — осматриваться. Как оказалось, вовремя — стадо приближалось к перевалу с той стороны. Распрягать оленей таучины не стали, а собрались на военный совет. Правда, совещались лишь Чаяк с Бечуглином, а остальные перешучивались или болтали о чём-то постороннем, словно предстоящая операция их не касалась. Кирилл вроде бы тоже считался «старшим» воином, но спорить или предложить что-то своё никак не мог, потому что не врубался в обстановку. Для предводителей же, наоборот, ситуация, похоже, была обычной и привычной, требовалось лишь уточнить детали — кто где будет стоять и что делать.

Ночной сон, похоже, в планы операции не входил — таучины разделились на две группы, которые отправились куда-то вдаль. К счастью (или наоборот?), Чаяк решил не расставаться с Кириллом, и они оказались в одной группе.

Упряжки проехали, наверное, не меньше километра, прежде чем устье долины скрылось из виду. За перегибом склона невысокого холма компания остановилась и принялась надевать доспехи — у кого они были. Потом один из парней отправился наверх в качестве наблюдателя. Остальные занялись подготовкой оружия — перебирали стрелы, проверяли крепления костяных наконечников на копьях, расправляли и сворачивали вновь свои арканы. Кирилл тоже был не прочь почистить своё ружьё, но для этого его нужно разобрать, а будет ли время на сборку — неизвестно. Он ограничился лишь тем, что рассортировал патроны — почти бесполезная дробь в один угол сумки, а картечь — в другой. Попутно учёный попытался выяснить, что ему-то предстоит делать? И не выяснил, боясь показаться идиотом в глазах спутников. Впрочем, ожидание длилось недолго — часа два-три. Сверху прибежал наблюдатель, и действие началось.