Сергей Щепетов - Воины снегов

— Да, это так!

— Пока не кончится эта война, для каждого из вас моё слово будет важнее, чем собственные желания, чем советы друзей. Для каждого! Так?

— Да, это так!

— И для тебя? — наугад ткнул пальцем будущий полководец. — Произнеси своё имя, чтобы его услышали ныне живущие и духи их предков. Произнеси и скажи, что в этой войне ты будешь действовать по моему слову! И пусть так сделает каждый! После этого любой из вас, нарушивший клятву, станет врагом мне — и всем остальным. Так?

Народ тихо загомонил: требование было необычно жёстким, но резонным и, в целом, за рамки воинских традиций не выламывалось.

— Да, мы сделаем так!

— Тогда я согласен, — заявил бывший аспирант.

Кирилл и раньше-то не слишком обольщался, однако первые же часы «главнокомандования» показали, что всё обстоит ещё смешнее. Авторитет власти (любой!) у таучинов предельно низок, и принимать решения можно лишь такие, которые не вызовут резкого протеста у «подчинённых». Кроме того, «войско» представляет, по сути, почти неструктурированную толпу, механизма управления которой не существует. Вовсе не факт, что такой механизм можно создать, даже имея на это время и полномочия: любая дисциплина держится в первую очередь на страхе и корысти, а они проявлены у таучинов довольно слабо — дикари-с!

«Что ж, значит, будем исходить из того, что есть, а не из того, чего хочется, — вздохнул главный воин. — Мы идём отбивать чужое стадо. Но сначала устроим идеологическую диверсию».

— Послушай, Мхатью, — сказал мавчувену таучинский предводитель, — мне кажется, что стадо Кытмака мы сможем найти и без тебя. Ты просто расскажешь, как удобней к нему подобраться.

— Расскажу, — кивнул старый воин.

— А к тебе будет другое предложение, — продолжил Кирилл. — У нас в плену есть несколько мавчувенов — они, конечно, тебе не родственники, но всё-таки вы одной крови.

— Зачем ты говоришь мне это? — Недоумённый взгляд тёмно-карих глаз.

— Ты их спасёшь, — усмехнулся учёный. — Как бы. Устроишь им побег — как бы.

— Не понял...

— Объясняю: мы их отпустим, но они должны думать, что сбежали сами — с твоей помощью.

— Куда им бежать?

— К деревянному стойбищу, конечно. Под защиту менгитов!

— Всё равно не понимаю, — признался мавчувен.

— Пусть русским передадут, что пришли люди, которые побывали в плену у таучинов. Вас начнут расспрашивать о нас. И вы всё расскажете — и менгитам, и соплеменникам.

— Что мы должны говорить? — Мхатью, кажется, начал что-то понимать.

— Правду, конечно! Таучины не боятся русских, они смеются над ними. Потому что русскими командует беременная баба.

— Это действительно так?!

— Брюхо у командира большое, — пожал плечами Кирилл. — Об этом, наверное, многие знают. А вот бывают ли у русских женщин усы — здесь не знает никто, верно?

— Верно...

— И ещё: таучины грозятся истребить всех, кто согласился дружить с менгитами, кто помогает им.

Скоро все убедятся, что эти злобные демоны никого не могут защитить — даже себя! — Кирилл сделал многозначительную паузу. — Ты сможешь сделать так, чтобы эти слова услышали и твои соплеменники, и русские?

— Да! — не колеблясь ответил Мхатью.

— А не умереть, остаться в «нижней» тундре — хотя бы ради мести! — ты сможешь?

— Ну... — На сей раз мавчувен заколебался. — Наверное...

— Тогда за дело!

Слова «клятвы» ещё не стёрлись в памяти воинов, так что организовать фальшивый побег было не трудно. По требованию командира люди должны были кричать грозно, но двигаться медленно, стрелять быстро, но мимо. Что ж, наверное, это у главного воина юмор такой — так утончённо он издевается над противником. Впрочем, не исключено, что он так колдует — пытается передать врагам мистическую порчу.

«Будем надеяться, что у них получится, — думал Кирилл, глядя вслед удаляющимся упряжкам. — Не знаю уж, как поступит атаман Шишаков, но я, окажись на его месте, не смог бы найти повод отсидеться в крепости — или что там они успели построить?»

Первый общий приказ был разумным и вполне соответствовал пожеланиям трудящихся. Заключался он в следующем: кто что успел награбить, а также женщин, раненых и лишнее снаряжение отправить домой. И не начинать боевых действий, пока караван не уйдёт достаточно далеко в тундру. За это время самые шустрые пусть выяснят местоположение «казённого» стада и вообще хорошенько разведают обстановку. Проблемы возникли с реализацией лишь второй части плана — «самыми шустрыми» считало себя большинство участников похода. В общем, главнокомандующему пришлось тронуться вперёд на день раньше, чем хотелось — чтобы не остаться на месте стоянки в одиночестве.

Захват «движимого имущества» прошёл практически бескровно. И пастухи, и те, кто изображал охрану, заблаговременно разбежались, даже не обозначив попытку сопротивления. Кирилл не торопился радоваться, а занялся изучением брошенных стоянок людей Кытмака. Не нужно было быть великим следопытом, чтобы понять: здесь жили и чужие люди — таучины и мавчувены иначе раскалывают кости, чтобы достать костный мозг, не жарят мясо на заострённых палках (а здесь обгорелые «шампуры» встречались часто), да и вообще, не разводят таких больших костров, оставляя после них множество недогоревших палок. Вывод: в охране стада принимали участие служилые, но по каким-то своим соображениям сопротивление они решили не организовывать. По каким же? Скорее всего, из-за слишком уж большого численного перевеса противника.

Весьма довольные воины собрали разбежавшихся по тундре оленей и устроили «праздник живота» — вволю напились свежей крови и наелись лакомых кусочков. «Продукт» не жалели и не экономили, поскольку животные ещё не стали по-настоящему своими — почти целые туши остались лежать на снегу. По окончании мероприятия как бы само собой организовалось движение в обратном направлении. Вот тут-то Кирилл и затосковал: оказалось, что такое количество оленей, собранных вместе, может двигаться лишь со скоростью пешехода, если не медленнее. Он поговорил с Чаяком, с другими авторитетными таучинами и пришёл к выводу, что ничего поделать с этим нельзя. По-хорошему следовало бы разбить стадо на несколько частей и гнать их порознь, но... Но это практически невозможно, потому что такая разбивка будет соответствовать делёжке добычи между участниками — дело немыслимо сложное и долгое. «Ну конечно же будет погоня — не может не быть! — признал Кирилл. — Потому охрана и не сопротивлялась — всё равно, дескать, вы никуда не денетесь. А если Мхатью хорошо сработает, то у казачков и выбора-то не останется — только драться! Бандитская разборка, блин...»