Сергей Щепетов - Воины снегов

«Всё ясно, всё понятно, — вздохнул учёный. — Казаки не дураки, или у них хорошие консультанты. В данном случае они не курочат мир под себя, а действуют согласно обстоятельствам. Обстоятельства же таковы: основная масса личного состава с обеих сторон знает лишь два вида противоборства — личные поединки и коллективный дистанционный бой. В таком бою десяток ружей и «русский характер» даст неоспоримое преимущество — победа им гарантирована. Как быть, что делать? Н-н-ну... Если только... Ладно, другого выхода всё равно нет!»

Кирилл отправил парнишку-помощника на поиски Чаяка — из всей публики он представлялся ему самым толковым. «Друг» не подвёл — немного покапризничал, конечно, но согласился взять на себя роль предводителя засадного отряда. Два десятка добровольцев найти оказалось не трудно, и вся эта компания в спешном порядке отправилась в противоположную от поля боя сторону — чтобы оказаться в нужном месте, им предстояло сделать довольно большой круг. Особой радости Кирилл не испытал — это была наиболее простая и лёгкая часть его плана. Остальное зависело, в основном, от него самого — от его умения убеждать, которое обнаружилось совсем недавно.

Начал он, конечно, с «сильных» воинов, а потом перешёл к рядовому составу. Предводитель ничего не просил, ничего не объяснял — просто требовал, грозя позором на том и на этом свете в случае невыполнения.

В обычае мавчувенов, как, впрочем, и таучинов, — выезжать на поле боя на нартах и спешиваться лишь на «линии огня». В данном случае противник избрал оборонительную тактику — стоял на месте с оружием наготове и ждал атаки, а его транспортные средства копытили снег далеко за линией фронта. Ждать пришлось долго — таучины всё никак не решались на активные действия. Но вот послышались крики, воины стали усаживаться на нарты, и минут через пять вся толпа двинулась вперёд — сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее.

Кириллу, конечно, пришлось участвовать в наступлении вместе со всеми. И не где-нибудь, а впереди, правда, не на белом коне, а на лёгких санках, запряжённых двумя серыми оленями. В таком положении ему трудно было следить за действиями «подчинённых», зато они могли следить за ним и, как говорится, брать пример.

Расстояние быстро сокращалось. Впереди раздались крики команд. На флангах возникла некоторая суета, но в центре всё было спокойно — ружья поставлены на сошки или пристроены к лезвиям воткнутых в снег бердышей.

«А ведь сейчас будет ружейный залп, — догадался Кирилл. — Мы проходим линию огня!»

Не давая себе времени на испуг, он заорал во всю мочь:

— Вперёд, таучины!! ЭН-Х-О-ОЙ!!!

И залп грянул.

Впрочем, он был больше похож на очередь...

Но чуть раньше крик предводителя успели подхватить десятки глоток. И звуки выстрелов потонули в их рёве. Дымки, вылетевшие из стволов, вовсе не показались страшными...

Кирилл понял, что цел, и оглянулся: здесь и там падали убитые или раненые — в основном олени. Бегущие следом налетали на них, не успев свернуть, нарты переворачивались. Через мгновение он и сам полетел в снег — его левый олень рухнул как подкошенный.

Копьё оказалось в руке — он использовал его вместо хлыста погонщика. Кирилл вскочил на ноги и завопил, размахивая оружием:

— Впер-рёд! В атаку!! Ур-ра!!!

Вряд ли его расслышали и поняли в общем шуме, тем более что кричал он по-русски. В основном, наверное, подействовал личный пример — сначала на тех, кто был рядом, а потом пошла цепная реакция. В первый момент Кириллу показалось, что он один бежит к недалёкой уже цепи противника, но его почти сразу догнали и перегнали бездоспешные копейщики. Парни торопились проявить геройство и падали, получая стрелы, а Кирилл бежал, бежал по снегу и захлёбывался в жуткой смеси ярости и страха:

— Ур-ра-а!!!

Таучины начали выдвигаться на «огневой рубеж» довольно широким фронтом, но это не было организовано сознательно. Просто многим не хотелось ехать вслед за кем-то, а хотелось быть первым. Такие энтузиасты пристраивали свою упряжку не сзади, а сбоку от соседа, удлиняя тем самым фронт. Первым, естественно, двинулся вперёд центр, где находился Кирилл. Фланги, заметив, что отстают, пустили в ход свои хлысты и глотки. По идее, нужно было подъехать на расстояние прицельного лучного выстрела (метров 60-70) и спешиться, но «кивающий» перед боем всё запутал, требуя вообще не расчехлять луки, а пользоваться только копьями. Спрашивается, где тогда нужно расстаться с упряжкой?

Ружейный залп, естественно, достался центру. После него большинство уцелевших атакующих перешли к передвижению собственными ногами. Разогнавшиеся фланги, ничего толком не поняв, продолжили движение на нартах, обгоняя бегущих. Что уж там подумали мавчувены, на которых с воплями неслась «конная лава», осталось неясным, только они довольно дружно развернулись (кто-то подал дурной пример?) и кинулись бежать к своим упряжкам. В результате русские разом лишились почти всех своих союзников из местного населения.

Десяток секунд спустя упряжки таучинов оказались среди бегущих врагов. «Всадники» принялись действовать кто во что горазд, стремясь утолить свою «жажду крови». Быстро выяснилось, что, сидя на нарте, убивать неудобно — чтобы по-настоящему пустить в ход копьё, нужно спешиться.

Подлые мавчувены не желали быть заколотыми — они хотели спастись — и удирали со всех ног. Причём многие успешно.

Всего этого Кирилл, конечно, не видел. Зато сообразил на бегу, что второго залпа не будет: служилые расстаются с ружьями, берутся за сабли, топоры и копья — у кого что есть. Последняя мысль, мелькнувшая перед тем, как учёный вообще перестал думать, оказалась отнюдь не философской: «Который из них — мой?»

Никакого строя, никаких команд — каждый сам за себя.

Кирилл успел заколоть двоих прежде, чем его стиснули — свои и враги — так, что действовать копьём стало невозможно. Не колеблясь ни секунды, он расстался с громоздким оружием и выдернул из чехла тесак. Тяжёлый когда-то клинок сейчас показался невесомым.

И — косой рубящий сверху.

Под шапкой у казака шлема не было...

Служилые дрались с яростью обречённых, с лихвой компенсирующей недостаток фехтовальных навыков. Только их становилось всё меньше и меньше, а таучинов — наоборот.

Кирилл, оглушённый яростью, оглянулся в поисках новой жертвы. И не нашёл её: все оставшиеся в живых служилые и икуты были заняты — в одиночку или вдвоём-троём они отбивались от озверевших таучинов. Последних было гораздо больше. Кровавая пелена в глазах стремительно рассеивалась, Кирилл увидел знакомые фигуры и понял, что подошли люди Чаяка.

Никакой засады, конечно, не получилось, а вышло нечто похожее на фланговый обход (или как оно там называется?). В общем, эта группа вступила в игру, когда союзники русских уже удирали вовсю. Не удостоив вниманием бегущих мавчувенов, люди Чаяка кинулись туда, где кипел бой. Сами того не желая, они оказались в тылу у служилых, отрезав им путь отступления к импровизированному «вагенбургу».