Федор Раззаков - Спасти Рашидова! Андропов против СССР. КГБ играет в футбол

Жарова подключили к этому делу в самом конце — когда надо было арестованных преступников «раскрутить» на дачу показаний против высокого милицейского начальства, а именно: заместителя начальника ГУВД генерала Виктора Пашковского и начальника МУРа Олега Еркина, которых КГБ хотел представить, ни много, ни мало организаторами убийства сотрудника КГБ. А когда арестованные милиционеры заявили, что они таких высоких начальников ни разу в глаза не видели, Жаров показывал им фотографии и предлагал опознать их на очной ставке. Но когда стало понятно, что на суде эта версия не «прокатит», от нее решили отказаться. А убийцы и без этого получили «вышку».

Сегодняшний допрос Максумова чем-то напомнил Жарову перипетии того дела, хотя его нынешний подследственный никого не убивал и изначально был человеком честным. Впрочем, сам Жаров всегда считал, что честных людей априори не существует — каждый человек имеет за душой какие-то грехи, просто их надо выявить. Другое дело, что с одними этот процесс занимал короткое время, а с другими мог тянуться бесконечно. В случае с Максумовым был именно второй вариант.

— Ну, все — мое терпение лопнуло! — вдавив недокуренную сигарету в пепельницу, воскликнул Жаров. — Либо вы называете мне место, где спрятана коллекция, либо я за себя не ручаюсь. Будете говорить?

— Нет! — выдохнул в лицо следователю Максумов.

Жаров уже собирался было вскочить со своего места, но в этот самый миг у него на столе зазвонил телефон. Сделав паузу, чтобы унять свой гнев, следователь, наконец, поднял трубку. Выслушав абонента на другом конце провода, он вернул трубку на аппарат и, взглянув на Максумова, произнес:

— Ваше счастье, что мне надо срочно отлучиться. Но имейте в виду, что наш разговор не окончен. И будет лучше, если вы ответите мне утвердительно. В противном случае вас ждут большие неприятности. Причем не только вас, но и ваших родственников. Видит бог, я не хотел их трогать, но вы сами вынуждаете меня на это.

Агентесса афганской внешней разведки «Феда» Шарбат Пайман вот уже третий год работала в Пакистане под видом сотрудницы Комиссариата по делам беженцев Эшиты Казим. Несколько дней назад она получила срочное задание от своего руководства в Кабуле — провести проверку Арьяна Ширвани, который недавно наделал столько шума, вернувшись из Пакистана к себе на родину, в Афганистан. Зная о том, что парень собирался поступать в местный исламский университет, Пайман пришла в это учебное заведение и зашла в деканат, где в эти часы кроме секретарши никого больше не было.

— Я работаю в Комиссариате по делам беженцев, — представилась гостья, показав свое удостоверение. — Нас интересует Арьян Ширвани — тот самый парень, который вернулся на родину.

— А мы тут причем? — удивилась секретарша, которая была наслышана об этом скандале. — Он у нас даже не учился.

— Но он собирался к вам поступать, а в результате предпочел уехать. Мы хотим выяснить причины, чтобы удержать других его сверстников из числа афганцев от подобного шага. Вы не знаете его здешних друзей?

— Все его так называемые друзья околачивались вместе с ним на стадионе в районе Мера Сангала — играли там в футбол, — явно не желая вступать в долгую дискуссию на эту тему, ответила секретарша, вновь вернувшись к своей работе — продолжила стучать на печатной машинке.

Пайман не стала ее больше отвлекать — все, что ей было необходимо, она узнала. И, выйдя из здания института, села в свой «Шевроле» и отправилась на указанный стадион. Приехала она туда как нельзя вовремя — футбольный матч между двумя командами подходил к концу. Едва он закончился, и игроки стали расходиться, Казим стала подходить к каждому из них и интересоваться, не знал ли кто-то из них Арьяна Ширвани. Так продолжалось до тех пор, пока один из молодых людей не признался в том, что был приятелем афганца и назвал свое имя — Джума. Тогда Пайман показала ему свое удостоверение сотрудницы Комиссариата и попросила парня задержаться для небольшой беседы. А когда заметила, что тот мнется, извлекла из кармана двадцатидолларовую купюру, которая и решила исход дела. Парень взял деньги и уселся на скамейку стадиона.

— Ты не знаешь, почему Арьян решил все-таки вернуться на родину? — первым делом спросила у парня Пайман.

— Он же сам об этом заявил, когда убили всех жителей его кишлака вместе с дедом и сестренкой, — удивился афганец.

— Это официальная версия, но, может, тебе известна другая причина его возвращения.

— Не было другой причины, — пожал плечами парень. — Более того, мы все его отговаривали, а он твердил только одно: я должен узнать правду. А ведь его не только мы уговаривали.

— Кто еще? — насторожилась женщина.

— Был тут один итальянец, который футболом занимается — отбирает перспективных игроков для их последующего устройства в хорошие команды. Так вот он на Арьяна сразу глаз положил.

— А ты видел этого итальянца?

— Видел пару раз, когда он на наши игры приходил.

— Он один был или с кем-то?

— Лично я чаще всего видел его одного. Хотя однажды с ним был какой-то представительный иностранец — по виду американец.

— Почему ты так решил?

— Я в Кабуле жил рядом с американским посольством и могу отличить европейца от американца, — усмехнулся парень.

— Значит, итальянец предлагал Арьяну сделать карьеру в Европе?

— Где точно не знаю, но что предлагал — это факт.

— Как звали итальянца знаешь?

— Не знаю. Но вы со служащими стадиона поговорите — он с ними часто общался.

Женщина последовала этому совету и уже спустя полчаса узнала имя и фамилию этого итальянца — Франческо Розарио. Теперь дело было за малым — установить его точное место нахождения. Если, конечно, он уже не успел покинуть Пакистан.

Вот уже больше часа Алексей Игнатов и двое его помощников из Управления уголовного розыска МВД Узбекской ССР — Талгат Агзамов и Игорь Локтев — находились в аэропорту и опрашивали таксистов, которые вечером второго июля работали здесь и могли видеть прилетевших из Москвы Леонида Широкова и его спутника-регбиста Никиту Левко. Для опознания этих людей Игнатов прихватил с собой из Москвы фотографию Широкова, взятую в музее, где он работал, и фоторобот регбиста. Однако ни один из таксистов этих людей не опознал. Впрочем, опрошены были не все водители — некоторые из них на момент опроса находились в рейсе, поэтому дать показания могли чуть позже. Между тем времени у сыщиков было достаточно, чтобы выполнить еще одно важное мероприятие в пределах того же аэропорта. Через час из Москвы должен был прилететь самолет, экипаж которого выполнял и рейс второго июля. И сыщикам предстояло опросить стюардесс — может, кто-то из них мог рассказать что-то интересное о разыскиваемых людях.