Федор Раззаков - Спасти Рашидова! Андропов против СССР. КГБ играет в футбол

— Я трижды их обслуживала, когда они просили еду и напитки.

Сыщики переглянулись друг с другом, после чего отпустили двух других девушек, а третью, которую звали Викторией, оставили для продолжения разговора.

— Что-нибудь интересное про этих людей вы можете рассказать? — спросил Игнатов.

— Люди как люди, — пожала плечами стюардесса. — Вели себя прилично, никому не мешали. Правда, я в основном общалась с тем, что поинтеллигентнее — он ближе к проходу сидел. А второй, с перебитым носом, сидел у иллюминатора и в основном молчал и читал газету.

— Какую, не заметили? — вновь поинтересовался Игнатов.

— Кажется, «Советский спорт». Даже что-то в ней подчеркивал карандашом.

— Может, вы слышали какие-то обрывки их разговора? — вступил в беседу Агзамов.

— Вроде, нет, — после короткой паузы, ответила девушка, но тут же спохватилась: — Хотя постойте… Когда я однажды к ним подходила, тот, что поинтеллигентней, спросил у своего спутника: «На твоего Жорика из Юнусабада можно положиться?». Но ответ я не услышала. Тот, что с носом, заметил, как я подошла, и промолчал. Видимо, ответил после моего ухода. Вот и все, что я могу вам рассказать.

— Спасибо и на этом, — поблагодарил девушку Игнатов, после чего отпустил ее догонять своих подруг.

— Юнусабад — это город? — спросил Игнатов у напарника, когда девушка удалилась.

— Это район в Ташкенте, — уточнил Агзамов. — Один из самых больших в городе — почти двадцать кварталов, в каждом проживает около тысячи человек, а то и больше. Так что найти этого Жорика будет нелегко.

— А если я дам наводку? — тут же отреагировал на эту новость Игнатов. — Вспомнилось, когда стюардесса упомянула газету «Советский спорт». Вы только скажите, у вас здесь принято, чтобы почтальоны на газетах, которые разносят по домам, ставили карандашные пометки с указанием номеров домов и квартир?

— Это везде так делают — во всем Союзе, — улыбнулся Агзамов. — А почему вы об этом вспомнили?

— К нам в Москве попал один номеров этой же газеты, который, вполне вероятно, мог иметь ташкентские корни. Там на первой странице, внизу, есть две цифры: шесть и двенадцать. Если это адрес дома и квартиры того самого Жорика, который нам нужен, тогда найти его будет легче.

— Не спорю, хотя потрудиться все равно придется, — согласился с этим доводом Агзамов.

После этого они вернулись в ресторан, чтобы, наконец, перекусить. Но едва к ним вновь подошел официант и, приняв заказ, отошел, как в ресторане появился напарник сыщиков — Игорь Локтев.

— Я нашел таксиста, который подвозил наших фигурантов, — сообщил он коллегам, усаживаясь за стол. — Только вез он их полдороги. Потом у него мотор забарахлил и они нашли другого водителя. Какого он не разглядел — слишком далеко от него это было.

— А где он их высадил? — поинтересовался Агзамов.

— У Малой кольцевой дороге на подъезде к Юнусабаду.

После этих слов стало окончательно понятно, что все нити сходятся именно в этом ташкентском районе.

Вот уже несколько дней Арьян Ширвани находился в Кабуле и числился игроком сборной Афганистана по футболу. Все шло в соответствии с планом, который они разработали вместе с Хью Лессартом в Пакистане. Можно было только радоваться тому, что все так удачно складывается, однако на душе у Ширвани было неспокойно. И поводом к этому были его отношения с рядом футболистов — товарищами по команде. Как выяснилось, некоторые из них вовсе не горели желанием биться на поле за новую власть — их заставила пойти на это исключительно нужда, желание заработать. В душе они не любили новое правительство, которое опиралось на советские штыки, поэтому с радостью играли бы за сборную другого Афганистана — например, прежнего, шахского. Но поскольку выбора в новых условиях у них не было, а деньги были нужны, чтобы содержать свои многочисленные семьи, они согласились участвовать в этом турнире. В душе они презирали себя за это малодушие, но еще сильнее ненавидели Ширвани, который, пойдя на такой же компромисс, как и они, в открытую этим бравировал, раздавая интервью и даже был принят самим Бабраком Кармалем. Особенно негодовал по этому поводу центральный полузащитник Аббас Сабит — единственный из недоброжелателей Ширвани, который не боялся говорить ему это прямо в лицо. Еще в первый же день, когда Арьян только знакомился с игроками, Сабит подошел к нему и заявил:

— Как ты можешь верить тому, что твоих земляков в кишлаке убили не советские солдаты, а борцы за веру?

Потрясенный тем, что этот вопрос ему задают именно здесь, в команде, которую тренировал тренер из Советского Союза, Ширвани на какое-то время потерял дар речи. Более того, он даже подумал: а не открыться ли перед этим парнем и не сказать ли ему, кто он есть на самом деле, и какое задание ему поручено. Но затем, взяв себя в руки, Ширвани ответил:

— Я уже все сказал на пресс-конференции и в интервью.

— Значит, ты такой же лжец, как и наше правительство.

— А ты не боишься говорить мне такие вещи? — поинтересовался Ширвани.

Вместо ответа Сабит смерил его взглядом, полным неприкрытого презрения и пошел восвояси. Видимо, он и в самом деле ничего не боялся. Ведь к команде был приставлен сотрудник ХАДа — Зарар Самадзай, который и должен был выявлять подобного рода настроения.

О том, что между Ширвани и Сабитом пробежала «черная кошка» вскоре догадался и Красницкий. И однажды после тренировки он вызвал обоих игроков к себе в кабинет и попытался выяснить причину их неприязни друг к другу.

— Почему вы не разговариваете между собой и даже не здороваетесь — вы же оба пуштуны? — спросил тренер у футболистов.

— У нас личные разногласия, рафик тренер, — нашелся, что ответить Сабит.

— Но вы играете в одной команде и должны забыть про свою неприязнь, — продолжать беспокоиться Красницкий.

— Обещаем, что на турнире она нисколько не скажется, — вступил в разговор Ширвани.

— Тогда пожмите друг другу руки, — потребовал тренер.

Игроки обменялись взглядами — они явно не ожидали такого поворота событий. Но длилось это недолго. Затем Ширвани первым протянул своему недоброжелателю ладонь. И Сабит, пусть нехотя, но пожал, протянутую ему руку. Но когда они вышли из кабинета, он тут же сообщил:

— Не радуйся — я сейчас пойду и смою грязь с моей ладони.

И действительно направился в туалетную комнату в подтрибунном секторе.

А сегодня их вражда получила новую подпитку. Ширвани проходил мимо врачебного кабинета, когда внезапно услышал внутри него какие-то странные звуки, похожие на стоны. Он заглянул внутрь и стал свидетелем вопиющего факта — Сабит напал на юную медсестру-таджичку Хабибу. Крепко зажав ей рот ладонью, футболист пытался расстегнуть пуговицы на ее халате. Хрупкая девушка пыталась сопротивляться, но ее сил явно было недостаточно, чтобы противостоять мускулистому спортсмену. И тогда на помощь к медсестре бросился Ширвани. Схватив насильника за волосы, он оттащил его от жертвы и ударом кулака в челюсть отбросил в угол кабинета. Опрокинув на пол ширму, Сабит упал на пол, и какое-то время находился в прострации — настолько сильным был удар. Затем он медленно поднялся на ноги и, с ненавистью глядя на обидчика, двинулся ему навстречу, готовый продолжить драку.