Николай Пахомов - Время бусово

Разослав гонцов и послов, князь Бус не стал ждать у моря погоды. Поставил все взрослое мужское население Кияра и его окрестностей под копье. К его четырехтысячной дружине вскоре добавилось еще полтора десятка тысяч. Но не все имели оружие, коней, брони. Приказал от-крыть княжеские кладовые, выдать оружие и брони. Из княжеских та-бунов раздал коней. Не успел оглянуться, как почти двадцать тысяч ратников уже было под рукой. А тут стали приходить сведения из со-седних земель: идут вои, подходят дружины.

— Князь, — поздоровавшись на бегу с Бусом, воскликнул волхв Злат, только что прискакавший из-под Белой Вежи и еще не успевший даже дорожную пыль стряхнуть как следует, — беловежцы, чуть не поголовно выступили. К Северскому Донцу двинулись. Там наши рати ждать ста-нут. В граде тесно. Оставили лишь охранные дружины да еще провод-ников для воронежцев, которые должны со дня на день подойти.

— Хорошо, — даже не пытается скрыть радости Бус: не одной Рус-колани с врагом на ристалище ратное выходить, всей Русью. Русь же — сила! — Сколько их будет?

— Кого? — переспрашивает Злат. — Беловежцев или же воронежцев?

— Беловежцев, — уточняет Бус.

— Вместе с окрестными селениями и огнищами, да с теми, кто от Танаиса подойдет, тысяч пять-шесть выставят, я думаю… Может, и бо-лее… Не считал. Там всем занимается князь Ратобор. Помнишь такого?

— Помню. Тогда этаким увальнем был, но силой медвежьей обла-дал. Он нас еще до Воронежца и Курска сопровождал в том, ознакоми-тельном походе. О, как давно то было! — Не сдержал сожаления о тех юных годах князь Бус.

— Теперь пообтесался на княжеском столе-то. Отец-то его, Ратай давно в мир к пращурам отошел. Теперь он всеми делами заправляет. В боярах у него братья да другие мужи видные из родов лучших. Собст-венными очами видел, князь, сила собирается, — на радостной ноте окончил свой рассказ Злат.

— Хорошие вести, брат, ты принес, — согласился с братом-волхвом Бус. — А у нас пока вести хуже: от Боспора помощи не будет… Боспор-цы, как всегда, выжидают. Привыкли только к победителям присоеди-няться, добычу делить. Конечно, чужими руками жар загребать все мас-тера! — Посетовал он.

— Подумаешь, новость, — отозвался с легкой усмешкой Злат. — Мы и так полагали, что помощи от них не будет. Сам же и говорил, что на них, а еще на ромеев рассчитывать не приходится. Было такое?

— Было, — согласился Бус. — Однако…

— Так что нас тем не удивишь. Плюнь на них и забудь, — посовето-вал Злат, желая приободрить брата. — Они еще опомнятся, поверь моему слову, да поздно будет. Долг платежом красен… Лучше скажи, что слышно о наших соседях? Как аланы? Берендеи?

— Горцы, не паче боспорцев, выжидают. А, может, обиды прежние таят. Мы ведь круто порой с ними расправлялись за их набеги на наши селения и огнища… — раздумчиво произнес князь, словно оценивая и, возможно, в какой-то мере оправдывая действия горских племен. — А аланы и берендее поклялись быть вместе с нами и выставили ратных людей для общего дела. В бронях, оружных и комонных. А также их вожди и князья кроме клятвы еще в качестве залога своих старших де-тей, продолжателей рода к нам в Кияр прислали. — Окончил он на более оптимистической ноте.

— Вот это радует, — констатировал Злат. — Значит, пока наши опасе-ния, что предадут, не подтверждаются!

— Пока — да. Сеча ведь не наступила. Но как до дела дойдет — еще по воде вилами писано…

— Знаешь, брат, — заметил Злат, — вижу, чем ты старее, тем недо-верчивее становишься. С чего бы?..

— Не я виноват, — отшутился с горечью Бус, — жизнь такая! Чем мо-ложе был, тем больше веры к людям имел, чем зрелей становлюсь, тем веры к ним все меньше и меньше. Раньше подлости в людях не видел, теперь же замечаю. — И добавил, проявляя заботу о Злате: — Иди-ка ты, брат, отдохни. В дороге, чай, умаялся! Эк, сколько проскакал. Потом все обстоятельнее обскажем и обтолкуем.

— И то верно, — согласился Злат, который после длительных, изну-ряющих душу и тело скачек чувствовал себя разбитым и уставшим. К тому же дорожная пыль не только забилась в рот и ноздри вызывая чех, но и поскрипывала на зубах и вызывала неприятный зуд в теле. Надо было обмыть тело и отдохнуть.

К Голуни Бус подводил более тридцати тысяч войска. Еще никогда такой большой дружины земля Русколани не видела. Впрочем, не так самой дружины, как большой пестроты этой дружины. Кого тут только не было, в какой защите и с каким вооружением не находилось. Были здесь и княжеские гридни, сплошь закованные в кольчужную или пан-цирную броню; были тут вои и в одних чешуйчатых панцирях; были просто в кожаных доспехах. Но подавляющее большинство прибывших ратников было в обыкновенной повседневной одежде, холщовых руба-хах и таких же холщовых портах да еще в грубых войлочных плащах, служивших одновременно и попоной, и подстилкой на привалах, и оде-ждой от дождя и холода. А каких мастей были кони? Так это вообще никакому описанию не поддается. И белые, и серые в яблоках, и каурые, и вороные, и карие, и соловые, и чубарые, и рыжие, и саврасые, и чалые, и гнедые, и пегие. Каких только мастей лошадей не было. Если в княже-ских дружинах уже придерживались того порядка, чтобы в каждой сот-не были кони одной масти, стремились к однообразию, то в ополчении такого не достичь. Впрочем, пестрота эта не пугала и не отталкивала, наоборот, даже чем-то привлекала. Не своим ли разнообразием?..

— Силища, — оглядывая нескончаемые вереницы всадников, гово-рил Злат. — Вся Русь идет.

— Силища, — соглашался Бус, — но еще не вся. — Вестники сообща-ют, что князь Словен, поставленный на общем вече ратников главным воеводой над всеми северными славянскими дружинами, тысяч два-дцать конных воев ведет, да еще тысяч с десяток пеших, на ладьях и стругах спускающихся. Пешцев взялся вести смоленский князь Храбр. Я его не знаю, но Боян, который находится при войске Словена в чине младшего стремянного, сообщает, что князь сей умом не обижен, как и силой, и храбрость имеет достойную русича. Не зря же его Храбром нарекли. Как к Киеву подойдем, лодейные дружины ой, как помогут: и место для высадки обеспечат, и ладьи свои переправить наши дружины дадут. В Русколани раньше пешие воины были как-то непривычны для сражений, все на конницу уповали, к ней были по традиции склонны. Считалось, что пешие воины только для караульной службы в крепо-стях и пригодны. По стенам скакать на лошадях как-то несподручно. Теперь же вижу, что и пешее войско — большая сила. Еще как пригодит-ся!

Примерно таким же пестрым, если еще не более пестрым, чем рус-коланская рать, была рать, ведомая славгородским князем Словеном, у которого в первых советчиках и помощниках находился стремянной Боян, сын русколанского князя Буса.