Александр Тамоников - Северный витязь [litres]

Матюшка влетел в шатер как вихрь, схватил Илью за рукав.

– Там он, приехал! Чрево, что твоя бочка, щеки на плечах лежат. С коня слез, сейчас сюда идет, с десяток воинов с ним.

– И хорошо, – кивнул Муромец, сжал плечо мальчишки и, наклонившись к нему, заглянул в глаза. – Не боишься?

– Пусть поганые боятся, – с презрением фыркнул Матюшка. – Я, што ль, не русич?

– Тогда держи, русич, вот этот факел. Как только я начну бить половцев снаружи, ты подожги его от светильника, выскочи налево от входа и брось факел подальше. Сумеешь, но сначала помахай им в воздухе.

Подойдя к входу, Илья чуть раздвинул полог шатра и посмотрел. Итларь, переваливаясь при ходьбе, шел к шатру Святослава. С ним было несколько седых вождей и десяток воинов, наверное, его личная охрана. «Надо дать ему подойти к шатру поближе, – думал Илья, – когда его воины на нас кинутся, хан не должен далеко убежать от Алексы. Ох и трудно же будет и Святослава защитить, и до Итларя добраться. Ну, да на все воля Божья! Еще несколько шагов, вон до того столба-коновязи. Нет, чуть ближе пусть подойдут. До второго шатра. Так. Пора!»

– Держись за мной, княже, защищай мою спину, а я твою.

С этими словами Илья откинул полог шатра и шагнул наружу. Два воина, стоявшие с копьями неподалеку от входа, обернулись на убогого русича, лениво прищурились. Они не думали, что этот медведь в образе человека вдруг нападет на них. Уж больно вид у него был не воинственный.

Илья схватил стражников за шеи и что есть силы ударил друг друга головами. Лязгнул металл шлемов, со стуком ударились щиты, оглушенные воины повалились на землю, роняя оружие. Трое других с криками кинулись на Муромца, но первый же, что попытался ударить его копьем в грудь, промахнулся и попал в железные руки Ильи. Богатырь развернул его спиной, сжал горло так, что хрустнули позвонки. Выхватив из рук половца копье, Муромец обрушил его на головы других врагов, орудуя им, как дубиной, потом швырнул копье в половца, что бился на саблях со Святославом, и пронзил степняку ногу выше колена.

Приподняв тело, Муромец швырнул его в нападавших, свалив всех разом. Он успел заметить, как Святослав сразил саблей раненного копьем половца и метнулся назад защищать спину богатыря.

Матюшка выскочил из шатра с зажженным факелом, отскочил в сторону и принялся приплясывать и размахивать огнем над головой. «Прибьют ведь мальца, вот сорванец», – подумал Илья, подхватывая с земли щит убитого воина и разворачиваясь навстречу хану.

Итларь кричал и размахивал руками, созывая нукеров и указывая на русича и князя Святослава. Полы дорогого халата распахнулись, под ним был виден широкий дорогой пояс. Илья попытался броситься на хана, но наткнулся на частокол копий. Ударом круглого щита он отбил в сторону несколько наконечников, успел отразить еще два удара, нацеленных в грудь, и тут увидел в руке Итларя большой кинжал, который тот выдернул из ножен на поясе.

Половцы наседали, не давая перевести дух. Святослав сзади отбивался сразу от троих. Хан взмахнул рукой, и кинжал полетел в князя. Илья даже расслышал, как хан крикнул по-русски: «Умри, собака». Разъяренный Муромец ударил со всего размаха щитом так, что сбил с ног сразу двух половцев, а потом вскинул руку в ратной рукавице и бросился к Святославу, пытаясь закрыть его от летящего в спину кинжала.

Он успел в последний миг. Сталь кинжала ударила по кисти с такой силой, что рука онемела. Илья зарычал, как раненый зверь. Не подведи, рученька, в нужный момент не подведи. Поднял кинжал с земли и, почти не чувствуя его пальцами, ослепленный яростью, швырнул в Итларя, целясь в шею, зная, что под халатом у хана может оказаться кольчуга.

Хан успел немного отвернуться в сторону, но уклониться от удара уже не смог. Кинжал, брошенный со страшной силой, пробил горло хана и вошел в плоть по самую рукоять. Илья не верил своим глазам! Неужели получилось, он убил Идолище?! Ага, остановились, опешили? Но тут он понял, что воины попятились и заволновались не потому, что Илья убил хана. Со стороны камышей бежали люди. Бежали молча, страшно, из темноты. И только на хриплом выдохе наносили удары, метали короткие копья – сулицы и бежали дальше, к шатрам.

– Наши, княже, наши! – рыкнул Илья, схватил с земли копье и в щепки разбил древко о голову первого же кинувшегося на него половца.

Двое налетели на Святослава, но одного Муромец поймал за шиворот и швырнул в сторону с такой силой, что тело, угодившее во вкопанный столб коновязи, пошатнуло его с треском. Оскалившись, как волк, загнанный в угол, Илья ринулся к столбу и вцепился в него изо всех сил. Снова хрустнула древесина, столб высотой в два человеческого роста пошатнулся и накренился. А половцы все наскакивали. Пришлось подобрать с земли саблю и рубить, выбивать страшными ударами оружие из рук врага, рассекать головы, отгонять супостатов.

Илья обернулся. Снова на Святослава наседали трое врагов. Вот из-под полога шатра выскочил Матюшка и кинулся половцам под ноги. Князь тут же зарубил одного, вонзил саблю в другого, а третий отскочил в сторону. Шустрый мальчонка тут же исчез в шатре, как и не было его.

Много, много их, понимал Илья. И снова со всей своей силой надавил всем телом на столб, тот наконец с сильным треском повалился на землю. Илья схватил коновязь за верхнюю тонкую часть и стал раскручивать ее, как дубину, поворачиваясь на месте все быстрее и быстрее. Половцы не решались подойти, не веря своим глазам. Илья шагнул вперед и страшным ударом смел в сторону сразу несколько воинов, которые повалили за собой других. Илья снова раскрутил бревно, но неожиданно споткнулся и выронил орудие.

Когда Алекса увидел приплясывающего возле шатра мальчонку с огромным факелом, он облегченно выдохнул и стиснул рукоять сабли. Ну, вот, больше не ждать, а то всю душу вымотали этим ожиданием.

– Вперед! – крикнул он своим воинам, поднялся на ноги и побежал первым.

У костров их не ждали. Лежавшие и сидевшие на корточках половцы оборачивались, таращили от удивления и ужаса глаза и, не успевая схватиться за оружие, падали, пронзенные сулицами и зарубленные мечами. А молчаливые русичи, перешагивая через поверженных, бежали дальше, к шатрам.

Чеботок спиной чувствовал, как за ним спешат его други, видел сделавшееся страшным лицо сотника, от которого появилось желание перекреститься.

«Боже Всевышний», – прошептал Сила. Он и сам чувствовал в себе какую-то обреченную силу. Ведь они шли на смерть. Все до одного, опытные, закаленные воины понимали: воеводе никак не успеть со своими сотнями пересечь реку и ворваться в лагерь. Из города тоже не успеть доскакать до них, пока они закрывают собой Святослава и отвлекают половецкий отряд в главном становище.