Джулия Бойд - Записки из Третьего рейха. Жизнь накануне войны глазами обычных туристов

Лето 1944 г. Цзи провел в постоянных поисках еды. Кроме этого, он работал над своей диссертацией и тщательно фиксировал время проведения и количество бомбежек. Периодически китайский студент обращал внимание на женщин: «Ирмгард печатает свою диссертацию рядом со мной и выглядит очень привлекательно. Мне сложно сидеть с ней рядом» [908] Ji Xianlin, Diaries, 18 July 1944, p. 1669. . Через пару недель в разговоре с китайскими друзьями он выразил свои мысли по поводу жены-европейки:

«В 4 часа пришел в дом г-жи Ху, которая пригласила меня и еще несколько человек на ужин. Мы говорили о женской целомудренности в Китае и о том, что в Германии ее не существует. И отношения между женатыми парами в Германии (а также в США и Великобритании) совсем не такие, как в Китае. У западных людей отношения строятся на основе экстремального индивидуализма – думай в первую очередь о себе, и только потом об остальных. Мне кажется, что китайскому мужчине было бы неправильно жениться на немецкой девушке. Немки очень красивые, привлекательные и активные, но при этом очень амбициозные. Для китайца, который хочет добиться успеха в своих исследованиях, больше подойдет китаянка» [909] Ibid, 11 August 1944, p. 1679. .

Обсуждение приятелей прервал сигнал воздушной тревоги. В сентябре Цзи насчитал 17 бомбежек и также отметил, что теперь каждую ночь принимает четыре разных снотворных.

В понедельник 12 сентября прошла массированная бомбардировка Дармштадта. «Мы с Лу видели, как в пух и прах разбомбили Дармштадт, – писала Пег своей подруге Бриджет. – Мы сидели в нашем подвале, земля тряслась, и в небе раздавался гул моторов самолетов. Бомбили три четверти часа, погибло от 6 до 8 тысяч человек [910] Во время той бомбежки погибло около 13 тысяч человек. , 9/10 города сгорело дотла» [911] D26 Nr. 41/2, Peg to Bridget, 17 September 1944. .

Вскоре после этой бомбежки швейцарский экономист Франц Риппель, получивший образование в Германии, встретил в поезде супружескую пару, которая бежала из Дармштадта. Под пальто у мужа и жены были надеты пижамы, а на ногах домашние тапочки. Они везли небольшой чемодан с документами и ценностями, которые им удалось спасти из разбомбленной квартиры. Больше всего в этой встрече швейцарца поразило то, что никто не считал внешний вид этих людей и их историю чем-то необычным [912] Schindler, p. 17. .

Неизвестно, зачем Франц Риппель путешествовал по Германии в сентябре 1944 г., но на следующий год он издал книгу о своем пребывании в этой стране под псевдонимом Рене Шиндлер. Во время поездки на поезде из Брегенца в Мюнхен Франц обратил внимание на то, что разговор пассажиров касался исключительно еды. Когда немцы узнали, что он швейцарец, то стали расспрашивать его о нормировании продуктов в Швейцарии. Немцы завидовали большому выбору продуктов и отсутствию каких-либо ограничений на продажу табака и алкоголя. Правда, еще больше они завидовали тому, что швейцарцев никто не бомбил. Сидевший рядом с Риппелем мужчина набил трубку и закурил. Один солдат спросил его, что он курит. «Грудной сбор, – ответил мужчина. – Купил его в аптеке. Отличный вкус, и жена говорит, что он здоровее табака». Когда один из пассажиров заявил, что «секретное оружие – это не блеф», ему сказали, что враг только что прорвал оборону на южном фронте. Наступила ночь, и купе окутала непроглядная тьма, которую изредка озаряла вспышка спички.

Когда поезд прибыл в Бухлоэ, местечко в 70 километрах западнее Мюнхена, пассажирам неожиданно приказали выйти из вагонов. Они прождали два часа и потом сели в другой поезд – «бесконечно медленный, битком забитый и совершенно темный». Не доехав до Мюнхена, пассажиры были вынуждены снова покинуть вагоны. «Нас загнали в грузовики, – писал Риппель, – и повезли вдоль дымившихся руин к разбомбленному городу. Все было пропитано запахом гари» [913] Schindler, pp. 8–10. .

Удивительно, но после того, как разбомбили Франкфурт и Дармштадт, Пег смогла дозвониться до принцессы Софи. «Она, бедняжка, постепенно сходит с ума, затаскивая детей в подвал и вытаскивая их оттуда», – делилась принцесса с Бриджет. 29 сентября Пег и Лу поехали на велосипедах навестить Софи в Кронберг – в общей сложности нужно было преодолеть расстояние приблизительно в 65 километров: «Мы поехали по автобану, потому что это была единственная дорога, по которой до Софи можно было добраться. Приблизительно каждые 50 метров нам приходилось объезжать выгоревшую зажигательную бомбу. Мы замаскировались, одевшись в темно-зеленую одежду, и напоминали кусты на велосипедах. Было так приятно увидеть Софи! Мы выпили ее последнюю бутылку вермута и съели последнюю упаковку печенья «Petit Beurre» [914] D26 Nr. 41/2, Peg to Bridget, 24 September 1944. .

Когда Бидди узнала об аресте мужа, она немедленно вернулась с детьми в Берлин, чтобы ходатайствовать перед властями, но все прошения ни к чему не привели. Вместе с матерью Вилли Бидди поехала в Бранденбургскую тюрьму, чтобы увидеться с мужем в последний раз. «Стоял прекрасный осенний день, – вспоминала она. – Нам разрешили обняться и посидеть рядом. Вид у него был изможденный, и он сказал, что все время, кроме нашей встречи, находился в наручниках. Бабушка привезла из Бремена немного яблок. Он ел их, пока мы разговаривали. Мы сказали друг другу «прощай». 20 ноября Вилли отрубили голову.

После того, как Клару эвакуировали в Саксонию, а четырехлетнюю Герду взяли в детский сад, Бидди начала искать работу. Она нашла место на заводе по производству ламп, но из-за постоянных отключений электричества было больше простоев, чем работы. Несмотря на то, что коллеги вначале отнеслись к Бидди подозрительно, ей нравилось чувствовать себя частью коллектива: «Все шутили о том, что нас ждет, когда придут русские». Потом разбомбили и завод, и здание детского сада, в который ходила Герда: «Мы сидели в квартире и ели холодную картошку» [915] Youngday, pp. 92, 94–96. .

Той зимой отопление не работало. Температура на улице редко поднималась выше нуля. Несмотря на трудности, Бидди время от времени убеждалась в том, что красота в мире все-таки существует. Однажды англичанка ходила сдавать вещи своего покойного мужа в центр помощи беженцам. Возвращаясь домой безлунной, холодной ночью, Бидди поразилась совершенной прелести ночного неба, которое стало еще более черным из-за затемнения [916] Ibid., p. 95. . Цзи мерз в Геттингене, и жизнь казалась ему совсем беспросветной. «Пошел в город за сосисками, – писал он 19 декабря, – потом зашел в Институт по изучению санскрита, в котором отключили отопление. Сидел в зале в пальто, накинув сверху ковер, и все равно замерз. Мерзнуть так же неприятно, как и голодать» [917] Ji Xianlin, Diaries, 19 December 1944, p. 1730. .