Джулия Бойд - Записки из Третьего рейха. Жизнь накануне войны глазами обычных туристов

Принцесса Софи теперь присматривала за девятью детьми, но, несмотря на это, она была обязана помогать обороне рейха. Пег докладывала Бриджет, что после ночи, проведенной в Вольсфгартене, Софи должна была уйти с рассветом, чтобы успеть на работу: принцесса «прибивала парусину на деревянную обувь» [918] D26 Nr. 41/2, Peg to Bridget, 23 October 1944. . Пег тоже работала в местной больнице и доме престарелых. Осенью в поместье Вольфсгартен поселили несколько десятков беженцев. «Большое событие этой недели – наша врач зашла на бокал вина и картофельный бисквит. Ей 22 года, и она «ведет» 80 пациентов. Она принесла букет цветов, говорила с сильным франкфуртским акцентом, рассказала, что у нее есть две сестры-близняшки, которым по три года» [919] Ibid., 13 November. , – писала Пег в ноябре.

В декабре, когда русские наступали с востока, а союзники с запада и юга, никто уже не сомневался в том, что Германия очень скоро проиграет войну. Несмотря на это, последнее военное Рождество прошло для Пег совсем неплохо:

«Был сильный мороз, и все вокруг стало белым и серебряным, деревья блестели в лучах солнца на фоне безоблачного голубого неба, а ночью на темном звездном небосклоне взошла почти полная луна, было очень красиво. Из труб домов, которые окружают Вольфсгартен, столбы дыма поднимались прямо до небес».

В канун Рождества Пег работала в больнице. Медсестры пели вокруг елки рождественские песни. Одетый во все белое ребенок прочитал стишок. «Конечно, кто-то даже хотел всплакнуть, – рассказывала Пег Бриджет, – но и мужчины, и медсестры реально не выдержали, когда зазвучала «Тихая ночь». Три медсестры потеряли своих мужей, мужчины тосковали по дому, а мать мальчика, игравшего роль младенца Христа, погибла во время бомбежки и т. д., но все равно ощущалось, что любовь и доброта противостоят темным силам».

На следующий день, в Рождество, «темные силы» получили еще один удар в виде роскошного праздничного обеда:

«Свинина, голуби, карри (и чатни!), настоящий сливовый пудинг (образца 1930 года) + рождественские венки из ветвей остролиста и бренди! Ананас, консервированный лобстер, кофе тут, кофе там, ликер, чай и пирог. Какое же удовольствие мы получили, поужинав как в прежние времена!» [920] Ibid., 26 December.

В полночь 31 декабря 1944 г. Пег и Лу открыли окно в надежде услышать звук колоколов, возвещающих о наступлении нового года. Но «колоколов не было слышно – только гул фронта» [921] D26 Nr. 41/3, Ibid., 12 January 1945. .

Рождество Фрэнсиса Стюарта и Мадлен прошло совсем по-другому. Не без труда они нашли комнату в грязном мюнхенском отеле «Франт». Водопроводные трубы замерзли, поэтому не было ни отопления, ни воды. Пара съела рождественский ужин, состоявший из картофельного пюре с подливкой, после чего забралась в кровать, чтобы было теплее. Во время бомбежек вышли из строя не только водопровод отеля, но и его электрическая сеть, и гостям выдавали одну свечку в неделю. Фрэнсис и Мадлен решили покинуть отель и присоединиться к тысячам беженцев, которые пытались перейти швейцарскую границу. Они ехали на поездах, в окнах которых вместо стекла был вставлен картон, спали в вонючих комнатах ожидания на вокзалах, проходили десятки километров по слякоти и грязи и в конце концов нашли комнату в городе Тутлинген, расположенном в 40 километрах от границы. Однако и там Фрэнсис и Мадлен не смогли прожить долго. В день Пасхи 2 апреля Стюарт написал в дневнике: «Какой кошмар! На нас кричат, хотят выставить, а нам совершенно некуда податься». Чуть позднее он добавил: «Апрель выдался ужасным, но при этом это было время чудес и таких откровений, которых я никогда в жизни еще не переживал» [922] Stuart, Diary, 3 May 1945, Francis Stuart papers, Coleraine Library, University of Ulster. .

После нескольких неудачных попыток перейти швейцарскую границу Фрэнсис и Мадлен осели в небольшом австрийском городке Дорнбирне, в пятнадцати километрах от Брегенца. 3 мая Стюарт оставил в дневнике запись: «Вчера в 13.30 французские войска вошли в город. Для нас война и целый период жизни закончены» [923] Ibid. .

2 апреля Цзи тоже сделал запись в дневнике: «Американские танки в 40 километрах. От канонады дрожат стекла. Я волнуюсь. Сейчас мы надеемся, что американцы придут как можно быстрее. Все считают, что, как только они появятся, немцы поднимут белый флаг». Спустя три дня хлеба уже почти не было. Цзи приходилось ходить каждое утро в город с ведром за водой. 10 апреля он узнал новости – французы собрали массу еды на складах в районе аэропорта и разрешают китайцам и всем иностранцам «набивать этим богатством мешки под завязку» [924] Ji Xianlin, Diaries, 2 April 1945, pp. 1774, 1779. . После капитуляции Германии Цзи еще пришлось провести немало времени в Берлине. Он вернулся на родину только в январе 1946 г.

После трех лет войны на Восточном фронте, два из которых немцы отступали, офицер войск СС, швед Эрик Валлин 21 апреля оказался в пригородах Берлина. Он служил в 11-й добровольческой танковой дивизии Ваффен-СС «Нордланд», набранной в основном из скандинавов. Эрик понял, что лес, который окружал его ранее, исчез и сменился «продуктовыми лавками, почтовыми отделениями, кинематографами и садами» берлинских пригородов [925] Erik Wallin, Twilight of the Gods , ed. Thorolf Hillblad (Mechanicsburg, PA: Stackpole Books, 2002), p. 72. First published 1945. . Вскоре его часть столкнулась с группой гражданских, которые решили не убегать, а ждать прихода русских. Хотя к тому моменту было понятно, что Берлин сдадут, Валлин и его солдаты дрались до последнего. «Мы стояли на стратегически важном пересечении улиц и приготовили баррикаду для русских танков, – писал он, – из трамваев, заполненных брусчаткой, и больших грузовых вагонов, на бортах которых были написаны знакомые названия: Кнауэр, Берлинер, Рольгезельшафт и Шмелинг» [926] Ibid., p. 82. . Валлин приметил старика и пацанят из Гитлерюгенда «в возрасте от 8 до 12–13 лет». «Эти ребята, – писал швед, – были опытными, как закаленные в боях на фронте ветераны».

Валлина тяжело ранило в бедро, и товарищи оттащили его в медпункт, который 1 мая захватили русские. Они объявили о смерти Гитлера: «Гитлер капут! Германия капут! Берлин капут!» Лежавший рядом с Валлином немецкий солдат беззвучно плакал [927] Ibid., p. 99. .

28 апреля, за два дня до самоубийства Гитлера, Бриджет фон Бернсторф слушала, как британская артиллерия обстреливала Люнебург. «Мы думали, что англичане скоро придут, – писала она позднее Пег. – Но ни в воскресенье, ни в понедельник ничего не произошло. В середине дня во вторник я лежала в гостиной, рассматривала на карте близлежащие деревни и думала о том, куда подевались англичане. Тут замок начали обстреливать из орудий. Все стекла в окнах разбились. В среду я взяла молоток, стала выбивать из рам остатки стекла и чуть не отрезала себе палец. В то утро фрау Джонс сообщила, что видела танки (она уже вывесила белый флаг). Все собрались. Англичане взяли в плен нескольких солдат, дали нам через смотровые щели танков несколько пачек сигарет и продолжили движение. После обеда раздался стук в дверь. Это был Дунстан Кертис, который направлялся в строну Киля. Он взял мой адрес у матери и заглянул в гости. Я расплакалась» [928] D26 Nr. 40/5, Bridget to Peg, 7 July 1945. .