Игорь Болгарин - Горькое похмелье

Троцкий смолк, стал задумчиво ходить по салон-вагону. Затем подошел к стенографистам:

– Пишите указание Реввоенсовета. Потом отредактируете и разошлете в инстанции… Приказ об объявлении Махно «вне закона» считать ошибочным и отменить. Прессе напечатать положительные статьи о Махно. Стоп… – Троцкий обратился к Склянскому: – И скажите там, в Регистрационном отделе, чтобы послали к Махно надежного человека. Доведите до сведения Махно, что мы заинтересованы в устранении Григорьева. И что ему это зачтется… И никаких писем! Устно! Вопрос слишком деликатный!

– Да, а что с этими делегациями от Махно? – словно вспомнив какую-то мелочь, спросил Склянский.

– Вы о ком?

– Об Озерове и нескольких махновских командирах, – напомнил Троцкому Склянский.

– Там еще были анархисты-теоретики? – вспомнил Троцкий и добавил: – Ничего не делать. Во всяком случае, пока ничего не делать.

– Но… Мы ведь их расстреляли. Срочное решение Ревтрибунала. Кроме этих чудаковатых анархистов из «Набата».

– Но, наверное, боевые командиры оказали сопротивление при попытке ареста? – подсказал всесильный председатель Реввоенсовета.

Склянский покачал головой, как бы взвешивая предложенную Троцким версию:

– Да. Завтра же мы сообщим об этом в газетах. И… если Махно переживет эту весть, не отступится, значит, на него можно будет положиться. Лакмусовая бумажка.

Троцкий бросил короткий взгляд на своего заместителя. Что ж! Очень сообразителен этот маленький бывший военный врач!

Изрядно разросшаяся армия Махно переправлялась по Кичкасскому мосту на правый берег Днепра. Тачанки, конные, даже две пушки прогрохотали по настилу…

На середине моста Махно остановил коня. Придержали коней Галина, Юрко, Задов, Феня… Людской поток обтекал их.

На обоих берегах Днепра грохотала канонада, виднелись дымы разрывов.

– От стоим мы посеред Днепра: по ту сторону Деникин, по эту сторону – красные, – сказал Махно. – И там горит… и там полыхает…

– Там они с Григорьевым бьются! – пояснил Задов.

– Заодно могут и по нам вдарить. Целоваться не станут.

Какой-то кавалерист упорно направлял коня навстречу потоку махновских войск. Его не хотели пропускать, оттесняли, грозя сбросить с моста.

– Черт дурной! Куда прешь поперек народа?

Конный – это был Павло Тимошенко – пробивался к Махно.

– Батько! – еще издали закричал он.

– Пушкарь? Павло?

Они одновременно соскочили с коней, пошли навстречу друг другу, обнялись.

– У тебя новая армия, батько? – обрадовался Павло.

– Новая-то новая, а вояк мало, – ответил Нестор. – От две пушки для тебя отбили, и боекомплект имеется. Начинаем все сначала…

– А я, як услыхав, шо ты снова воюешь – и до тебя, – объяснил пушкарь.

– Отпустили тебя красные? Чи удрал?

– Отпустили! Красни в газетах про тебя хорошо пишуть, героем обзывають! – Павло вытащил из кармана газету с оборванными для самокруток краями. – О! «Махновские повстанцы снова сражаются с деникинцами…», «Объявление Махно вне закона – провокация деникинской контрразведки» . Такие дела!

– Несолидна якась газета, – сказал Нестор. – Маленькая.

– То я половыну скурыв. «Известия Реввоенсовета для Украины»…

– Подари шо осталось.

Грохотал мост под копытами, скрипели телеги. Канонада колыхала горячий летний воздух. Махно углубился в чтение газеты. Задов тоже склонился к Нестору, заглянул в текст.

– Ты шо-нибудь понимаешь в их политике, Лёвка? Шо-то тут не так! Душой чую, тут какая-то хитрость.

Задов пожал плечами, ничего не ответил.

– Союзника ищут? Поняли, шо окромя меня на Украине у них никого нема? – размышлял Нестор.

– Григорьев их навчив, – согласился Задов. – Обкусани оны со всех сторон, як бездомна собака.

– А может, тоже поняли, шо Третья революция начинается?

Лёвка только покачал головой. В политике он не был силен. Он – практик.

Мост уже опустел. Вдалеке на взгорке показался казачий разъезд. Какой-то казачок снял с плеча карабин, выстрелил. Пуля на излете просвистела над их головами.

– Пошли! Деникин сердится! – сказал Лёвка.

И они поскакали, догоняя ушедшее войско.

Вечером на правом берегу Днепра, в пятнадцати верстах от Никополя, в зоне действий атамана Григорьева, перед Лёвкой сидел с трудом отыскавший махновский отряд незнакомец в поношенном австрийском френче, казацких чакчирах, видавших виды сапогах. Село, в котором они остановились, как бы в насмешку над всей этой историей, носило название Красногригорьевка. В тесной крестьянской комнатке горела сальная свеча, потрескивал фитиль.

– А чого я тоби должен вирыть? – спросил Лёвка. – Може, ты провокатор?

– Документов с собой не ношу, – сказал незнакомец. – А что я от красных и с серьезным делом, напомню вам, что в городе Царицыне вы попали в тюрьму и допрашивал вас сам начальник местной ЧеКа Роман Савельевич Кущ.

– Ну, это не така вже велыка тайна. Про це пол-Царицына знало.

– Хорошо. А это?.. Вы подписали тогда секретную бумагу, что будете служить ЧеКа. Об этом знают только вы и товарищ Кущ. Ну и я – доверенный человек товарища Куща.

– Допустим, я тоби повирыв, – угрюмо сказал Задов: напоминание о Царицыне, где он получил вольную ценой подписания пакостной бумаги, не очень-то ему понравилось. – И шо из цього проистекае? Чого вы, к примеру, там думаете, шо атаман Григорьев захочет встреться с Махно?

– У товарища Троцкого хорошо работает разведка, – сказал незнакомец. – К тому же Григорьев наполовину разбит и нуждается в серьезной поддержке. Поэтому он придет к вам. И довольно скоро!

– Ну и шо?

– Товарищ Троцкий не возражает, чтобы батька Махно взял под себя остатки войска Григорьева… и стал вождем объединенной армии повстанцев и Левобережья и Правобережья. Всеукраинским батькой!

Задов покачал наголо обритой головой, сидящей на мощных плечах:

– Интересно, с чего це товарыш Троцкий так полюбыв товарыша Махно? До сих пор он анархистов на дух не переносыв.

– Бывает, муж жену не любит, а век с ней живет.

Лёвка не торопился отвечать, размышлял. Наконец сказал:

– Н-да, хитрые ты загадкы загадуешь. А у мене всього два класса хедера…

– И это мы знаем, – ответил посланец Регистрационного отдела РВСР. – Но сообразительности у вас на десять классов гимназии и еще на полный курс университета.

Задов не подал виду, что польщен комплиментом.

– Мне также поручено сообщить, что Реввоенсоветом рассматривается вопрос о присвоении Махно звания командарма Красной армии, – добавил незнакомец.

– А он и без вас командуе армией, хочь и в звании комбрига. Ну, на комбрига це он из уважения до товарыша Дыбенка согласывся, – заметил Лёвка и, немного помолчав, заговорил о главном, ради чего его разыскал посланец красных: – А вы там хоть подумалы, шо если батько покончит с самим Григорьевым, на нього набросится все григорьевске войско?! Нашу силу пока з его сылой не сравнять… Смертельный риск!