Игорь Болгарин - Хмель свободы

– Батько! – окликнул Нестора Лашкевич, как только автомобиль притормозил. – Почистили банки, ломбард. И кассы в магазинах тоже. На складах кой-шо найшлы… Грошей, батько, и за три дня не пересчитать. Не скоро очухается буржуазия! Ксплуататоры!

– Вези на станцию, загружай в вагон. И жди там. – Тревожные предчувствия мучили Нестора. У отцов анархизма ничего не было сказано о том, как вести себя в захваченных городах.

У магазина с шикарной вывеской «Дамское белье г-жи Мирулевой и г-на Дитц, а также шароварные юбки для дам-велосипедисток. Парижский шик» Нестор услышал веселый смех, гомон. На витринах жалюзи опущены, кокетливая маркиза над окнами порвана, но двери были настежь открыты, и смех доносился явно оттуда.

Нестор с сопровождавшими его хлопцами вошел внутрь. Еще издали увидел какую-то женщину, обвешанную оружием, и нескольких тоже весьма хорошо снабженных винтовками, револьверами, гранатами и шашками мужчин.

Гомон и смех смолкли. Обе группы настороженно смотрели друг на друга.

– Маруська! Никифорова! – удивленно воскликнул Махно. Он узнал в женщине предводительницу хорошо известного анархического отряда, который в свое время Маруська сформировала в Александровске, хотя бродила со своими хлопцами по всей правобережной Таврии – от Одессы до Александровска. Даже сами селяне Маруськин отряд иначе как бандой или шайкой не называли – за безудержные грабежи и жестокость.

– Нестор? – Круглолицая, миловидная, с крепкой и стройной фигурой, Маруська обняла Нестора. Он чуть отстранился, понимая, что рядом с Маруськой выглядит подростком.

– Ты чего тут? – спросил Нестор.

– Так дамский же магазин!

У нее были смеющиеся и лукавые желто-карие глаза, в которых никак не отражалась суть этой отчаянно смелой, наглой и свирепой дочери русской революции.

– Я не о том. Як ты тут, в Катеринослави, очутилась? – Встреча с Марусей была для Нестора приятным сюрпризом. – Ты ж где-то на Херсонщине была!

– Як узнала, шо Махно Катеринослав берет, так и решила: надо подсобить боевому товарищу! Од Никополя до Катеринослава – меньше чем за сутки…

– По магазинам… помогаешь!

– Не будь свекрухой, Нестор! – улыбнулась Маруся. – Слабость у меня до дамского белья! – Схватив Махно за руку, она буквально подтащила его к стопке отобранного ею белья. – От такие штанишки, як пушок легкие… А эти… Какую ж красоту придумали люди для нас, для баб! Я б хочь сейчас одела, та неудобно – одни мужики, – с неожиданной стеснительностью произнесла она.

– Ой, расстреляю я тебе, Маруська, за грабеж! – пригрозил, хмурясь, Махно. – Приказ мой читала?

– А как же! Но в нем ничего не сказано про дамске белье для анархисток! – засмеялась Маруся. – Та и какой же это грабеж? Так, дамский интерес!

Хохотали махновцы. Хлопцы из банды Маруси тоже.

И тут смеющиеся красивые глаза Никифоровой вдруг превратились в две узенькие щелочки, наполненные гневом. Та еще бабонька!

Она небрежно бросила вещи, которые держала в руках, в общую кучу:

– Выносьте, хлопцы! Та не попачкайте! – скомандовала она своим подчиненным и перевела взгляд на Нестора: – Слухай, Нестор! Ты, конечно, батько и страдалец за народ! Но шо ты знаешь про бабскую долю революционерки? Шо ты знаешь про красиву дивчинку, шо в шестнадцать годов попадает в руки тюремщиков? Шо ты знаешь про мою жизнь? Шо я бандитка? Да! И от я, бандитка, – она ударила себя в пышную, оттопыривающую меховой жакет грудь, – до двадцати пяти вообще не знала, шо такое белье. Не какое-то там красивое, кружевное, а обыкновенное. Хоть бы бабские штаны тепли… на зиму! Потому шо про кусок хлеба думала не только для себя, а и для меньших своих братов и сестер. Экономила на всем. Даже по заграницам жила без штанов. Просила, да! Дождешься у них, как же! Пять су – на булочку. А англичане, немцы, думаешь, щедрее?

Нестор с удовольствем отметил для себя, что Маруська не только грозная террористка, но и прекрасная, пламенная «ораторша». Отчаянно смелая в своей откровенности и потому понятная, вызывающая интерес и симпатию.

– Белье буржуйское тебе жалко!.. – усмехнулась Маруся. – А мне ни себя, ни их, гадов, не жалко! В двенадцать лет я посудомойкой на винном заводе князя Трубецкого работала, в Бериславе. Мастера и всякое пьяное начальство таскало меня в кладовку. Бросят на матрас, как куклу, и справляют свое удовольствие. А шо скажешь? Выгонят, как кормить семью?.. Это похужей, чем кандалы да плети… А сейчас я желаю свое господство проявить. И белье у них взять, какое хочу, и остальное всякое! И плевать мне, Нестор, на твои приказы! Вот так!

– Та бери хоть весь магазин! – смущенно махнул рукой Нестор. Он резко повернулся и вышел, за ним хлопцы. С порога прокричал атаманше: – А в штаб до меня заявись! Шоб согласовать совместни действия!..

– Ну и баба! – покрутил головой увальневатый махновец. – Така любого мужика согне, як той силач Поддубный подкову!

– Картина, не баба! – согласился приятель. – Я якось у цырки був, так там выступала баба зо львамы. В клетку до ных без батога заходыла… Слухалысь, як собачкы. А звери сурьезни!

Вернувшись в штаб, Махно отогревал у печки руки.

– Лексей, собери всех командиров. Разбрелись, як стадо без пастуха. – Отойдя от печки, он навис над сидящим у телефона Чубенко. – Не знаю, шо вообще вокруг нас творится! Прошли полгорода, а ничого не уяснили. Где тот Самокиш, шо на Катеринослав идет?

– Батько, – устало произнес Чубенко, – никуда не могу дозвониться. То в баню какуюсь попадаю, то в готель… На всю телефонну станцию одна барышня осталась, и та плаче, боиться…

– А ну попроси дать мне вокзал! Щусь где-то там, и другие хлопцы. И Глыба со своимы большевиками вроде тоже там заседають.

– Барышня! – жалобно попросил «начштаба». – Дорогенька, найди кого-нибудь на вокзале… Сильно надо!

Какое-то время он вслушивался, затем передал трубку Нестору.

– Алло, алло! – закричал Нестор. – Куда вы там, дьяволы, все пропали?.. Алло! Это кто? Мени когось из начальства!

– Комендант!

– Чего комендант? С тобой батько Махно говорит!

– Ну и что, что ты батько Махно? Собирай свою шайку и убирайся из города!

– Ты с кем так?.. Да я…

– Не шуми, Нестор! Це я взяв трубку, Глыба!

– Слухай, Павло, шо там у тебя на телефони за контра? Счас пришлю хлопцев…

– Не горячись, Нестор! То с тобой говорил комендант рабочих дружин. У них тут совещание…

– Пускай совещаются. Меня их разговоры не касаются?

– В том-то и вся суть. Про анархистов йде речь, про тебя. Дело сурьезне, Нестор. По телефону вы ни до чого не договорытесь. Приезжай самолично, потому шо дело повертается не в твою пользу!..

– Шо ты меня стращаешь! – возмутился Нестор, но услышал, что на том конце уже повесили трубку.