Анна Емельянова - Бастард Его Величества

— Докажите! — пробормотала принцесса, дрожа от холода и возмущения.

— Доказательства вы мне предоставите сами. Нужно только подождать. — Красивое лицо Филиппа, зелёные выразительные глаза, изящно очерченные губы выражали презрение. В отсутствие вельмож и короля ему не требовалось держать себя с Джоанной почтительно. — Рано или поздно кровельщик вернётся в Мэйл-Энд или в его окрестности, — заявил он, — и тогда заплатит за все свои преступления!

— Вы решили расправиться с ним? Отвечайте! — воскликнула принцесса.

— Я не обязан отвечать шлюхе, отдающейся каждому бродяге! — наклонившись к ней, проговорил Филипп.

Не сдержавшись, принцесса отвесила ему пощёчину.

— Прочь! — приказала она.

Без возражений и по-прежнему ухмыляясь, сэр Филипп вышел.

С трудом сдерживая рыдания, Джоанна Уэльская опустилась на край постели.

— Я должна предупредить Уота! Должна предупредить его о том, что замышляет Филипп Монтгомери, — шептала она в волнении. До рассвета принцесса не сомкнула глаз.

Прислонившись щекой к холодному краю окна, пробитого в могучей стене Тауэра, Джоанна следила за отъездом кавалькады рыцарей, среди которых был и её сын. На Ричарде в тусклом зареве раннего утра переливался венец, богатые одеяния из парчи и шёлка поблёскивали ценной вышивкой.

Вскочив на коня, он поднял голову к окну и заметил свою мать. Губы его скривились в усмешке, и она знала причину её появления. Ночью, услышав о нападении Уота Тайлера на принцессу, Ричард потребовал у Монтгомери объяснений, и тот не стал скрывать своих подозрений. Теперь Ричард был уверен, что мать предала его, приняв сторону бунтовщиков.

— У них нет доказательств моей вины, — шептала, успокаивая себя, принцесса.

В свите короля Джоанна Уэльская узнала герцога Джона Гонта. Он тоже решил участвовать в переговорах. Часть мятежников рассредоточилась в Мэйл-Энде, другая, состоящая из верных Уоту Тайлеру людей, ждала его в Смитфилде. Обо всём этом докладывали подосланные к крестьянам лазутчики.

Кавалькада всадников тронулась от тёмных стен Тауэра.

— Ричард не лишён отваги, — раздался за спиной принцессы голос Саймона Беркли. — Он не боится встретиться с разъярёнными мятежниками лицом к лицу.

— Да, у Ричарда достаточно отваги, — вздохнула принцесса.

— Вы волнуетесь за него или из-за того, с кем он намерен расправиться?

— Я могу вам признаться, что боюсь за Уота, — глухо произнесла Джоанна Уэльская.

— Вы влюблены в него?

— А если так, вы будете по-прежнему мне верны, Саймон?

— Не сомневайтесь. Какую бы глупость вы ни сотворили, миледи, я всегда поддержу вас, — ответил сэр Саймон кротко, но твёрдо.

Среди служанок она не доверилась бы никому, но Саймон был всегда предан ей. И она ему верила.

— Ночью я обязана быть в Лондоне, — проговорила Джоанна. — Но вы постарайтесь сделать так, чтобы моё исчезновение из Тауэра не обнаружилось. Говорите слугам, что я легла спать, всё, что угодно. Лишь вам, Саймон, я доверяю.

— Вы хотите предупредить Уота? Но разве вы что-нибудь знаете об угрожающей ему опасности? Что задумал король? — спросил Саймон.

— Я предупрежу Уота, чтобы он был начеку.

— И подарите ему любовь?

— Вас это оскорбляет? — усмехнулась принцесса.

— Я уже сказал, миледи, что приму любую вашу глупость, — ответил Саймон.

Вечером, как только спустились сумерки и на стенах Тауэра зажглись факелы, принцесса, собираясь на свидание, накинула поверх длинного зелёного платья серый плащ с капюшоном, какие носили горожанки, и натянула перчатки с широкими раструбами. Сэр Саймон проводил её до невысокой дверцы внизу башни, которой обычно пользовались повара и служанки.

— Будьте осторожны, моя госпожа, — сказал он.

Преисполненная признательности, Джоанна погладила Саймона по гладко выбритой щеке и выскользнула в ночь. Оглядевшись но сторонам, она сделала несколько осторожных шагов, не подозревая, что за ней следит Хьюго Бэнкс, притаившийся в каменной нише. Хьюго не выпускал её из виду уже два дня и, заметив, что принцессу ночью вывел из опочивальни Саймон Беркли, поторопился опередить их, тотчас выбежав на улицу.

Прождав несколько минут, принцесса услышала чьи-то шаги и лай собаки. Из-за поворота появился лондонский сторож, держа копьё в одной руке и светильник — в другой. За ним бежала собака. Остановившись около принцессы, человек спросил:

— С вами должен встретиться Уилл?

— Да, — ответила Джоанна.

— Он ждёт вас у выхода на соседнюю площадь.

Дрожащей рукой принцесса достала из кошелька несколько шиллингов и, вручив их сторожу, торопливо направилась к месту встречи.

Крадучись, Хьюго следовал за ней по пятам. В условленном месте Уилл встретил Джоанну и повёл её по петляющим улочкам, погружённым во мрак, к дому Фарингдона.

У крыльца, расставаясь с принцессой, Уилл сказал, что вернётся сюда через два часа, и растворился в темноте. Дверь открыл человек средних лет с канделябром в руке. Джоанна догадалась, что перед ней купец Фарингдон. Он был в доме один, распустив слуг, которые после прокатившихся мятежей жаждали на время покинуть город. По слухам, большинство мятежников сбилось в настоящее войско в Смитфилде, где находились и верные Уоту Тайлеру сторонники. В Мэйл-Энд, куда поехал король, напротив, сбежались шайки уличных бродяг и эссекских разбойников, но Тайлер, отправившийся в Лондон, к восходу намеревался возвратиться к своим людям в Смитфилд.

Оказавшись внутри дома, Джоанна прошла за Фарингдоном в опочивальню. Робость и боязнь отступили, она вновь ощутила страстный трепет от одной лишь мысли, что встретит сейчас Уота.

Хьюго Бэнкс, затаившись в тёмной нише в стене, решил дождаться выхода принцессы Уэльской из дома, в который она только что вошла.

Сидя на сундуке в комнате купца, Уот слышал каждый звук и шорох, доносящиеся снизу. Огонь, разведённый в очаге, мерцал на стенах опочивальни. Эта комната располагалась рядом с той, в которой прежде гостил Рэндалл.

Дверь распахнулась, и порог переступила принцесса в сопровождении хозяина дома.

— Позволь нам остаться наедине, Томас, — попросил Уот.

Фарингдон покорно удалился.

С минуту принцесса стояла, глядя возлюбленному в глаза. Приблизившись, он нежно привлёк её к себе и поцеловал. Джоанна пылко ответила на его поцелуй. Затем, отпрянув, стянула перчатки и скинула плащ.

Чуть позднее, когда время свидания было уже на исходе и Уот, поднявшись с постели, надевал камзол, она вдруг произнесла:

— Я не должна тебе выдавать тайн моего сына, но, любовь моя, и умолчать о них не в силах. Его окружают влиятельные аристократы, знатные и богатые люди, и они внушают Ричарду, чтобы он не соглашался на твои требования.