Анна Емельянова - Бастард Его Величества

На пути из лавки оружейника, где сэр Филипп приобрёл удивительный по красоте меч с зазубренным лезвием и с рукоятью, переливающейся аметистами и крупными топазами, Хьюго решил, что наступила пора разоблачений. Поравнявшись с господином, он проговорил:

— В ваше отсутствие, милорд, мне удалось проследить за её высочеством, и то, что я вам поведаю, удивит всех.

— Что же ты узнал? — осведомился сэр Филипп, который в этот момент вновь думал о Памеле Гисборн.

Хьюго рассказал ему о той ночи, когда, прячась в сумраке улиц и площадей, он шёл за Джоанной до дома купца Фарингдона, и что человеком, встретившимся с принцессой и проведшим с ней два часа, был Уот Тайлер.

— Ты хорошо разглядел его? — засомневался Филипп.

— Конечно, сэр! Факел в руке Уота не позволил мне ошибиться, — сказал Хьюго.

— Этого стоило ожидать, — пробормотал сэр Филипп. — Я и сам едва не застал Уота в опочивальне принцессы, куда он имел наглость явиться.

Прибыв в Тауэр, граф тотчас отправился к Ричарду. Король обедал, несколько человек в нарядных одеждах, улыбаясь, прислуживали ему.

— В чём дело, Монтгомери? Вы чем-то озабочены? — осведомился Ричард.

Пройдя через комнату, рыцарь остановился возле узкого приоткрытого окна.

— Не думаете ли вы, что ваша мать могла преисполниться чрезмерного сочувствия к бунтовщикам, и прежде всего к Уоту Тайлеру?

— Догадываюсь, — ответил король. — Потому мы ведь и приставили к ней Хьюго Бэнкса, не так ли?

— Ему удалось разоблачить любовную связь принцессы с Уотом Тайлером, — лорд резко повернулся к королю.

— Так вот как поступила со мной моя родная мать! — проговорил Ричард медленно и отодвинул блюдо. — Она не нашла ничего лучшего, как принять сторону бунтовщиков. Она вступила в постыдную связь с предводителем восстания!

— Вам же известно, что Тайлер уже проникал в её опочивальню. Тогда всё было обставлено так, будто он угрожал ей, но это оказалось блефом, — сказал сэр Филипп.

Побледнев, Ричард взял кубок, наполненный вином, и залпом осушил его.

— Я давно подозревал, что её что-то связывает с Тайлером, и оказалось, что это любовная интрижка. Она предала меня, Филипп!

— Как вы намерены с ней поступить?

— Я немедленно иду в её почивальню, — Ричард решительно поднялся и шагнул к двери. — Вы, сэр, должны пойти со мной, иначе мои обвинения будут выглядеть необоснованно.

В коридоре им встретился герцог Джон Гонт, и сэр Филипп предложил ему составить им компанию.

— Послушаете, как разоблачат предательницу, коей вы служили, — хмыкнул он.

Недоумевающий Джон Гонт был так заинтригован услышанным, что последовал за королём и сэром Филиппом.

Без стука в дверь Ричард стремительно ворвался в опочивальню к принцессе, которая сидела с холодным, бесстрастным выражением лица. Не повернув головы в сторону вошедших, она всё же побледнела.

— Трепещите, изменница! — воскликнул король. — Потому что благодаря моим верным слугам я узнал вашу тайну!

— Какую же из моих тайн вы узнали? — презрительно поинтересовалась принцесса.

— Тайну, связанную с Уотом Тайлером! — сказал Ричард, и слёзы обиды заволокли его глаза. — Вы согрешили с ним, вы перешли на сторону бунтовщиков, и, значит, вы предали меня!

Безразличие по-прежнему оставалось единственным, что читалось на лице принцессы.

— У вас есть основания обвинять её высочество? — возмутился присутствующий здесь же Саймон Беркли. — Кто может подтвердить, что всё это не более чем слухи?

— Я! — торжественно объявил сэр Филипп. — Я поручил слуге не спускать глаз с принцессы Джоанны. И когда его величество и я скакали в Мэйл-Энд, Хьюго выследил её. Он видел, что она тайно встречалась с Уотом Тайлером в доме одного купца, где провела с ним два часа!

— Вы совершили измену, вы предали меня, — повторил Ричард. — Не изволите ли оправдаться?

Принцесса молчала.

— Неужели всё это правда, Джоанна?! — воскликнул Джон Гонт. — Я так любил вас, а вы... вы предпочли мне какого-то бродягу!

Переведя дыхание, Ричард выпрямился.

— Поступим с нею милостиво, сэры, — сказал он, — проявим сострадание. Я и без того был слишком жесток к восставшим, в числе которых оказалась и моя мать.

— Её стоит заточить в темнице Тауэра, — мстительно произнёс Монтгомери.

— Нет, — возразил Ричард, — я не буду бросать её в обитель мышей и чумы. — Ярость его отступила, он чувствовал себя только очень оскорблённым. — Наоборот, я проявлю милость. Лишь отдалю её от себя! Ваше высочество, — обратился он к принцессе, — вы обязаны отбыть в замок Норем, самый дальний из принадлежащих мне, что расположен на границе с Шотландией! С небольшим числом слуг, людьми из вашей свиты и стражи вы поселитесь там без права покидать замок!

С этими словами, вновь обретя самоуверенность, король покинул опочивальню. Филипп Монтгомери и герцог Ланкастер не спешили последовать его примеру.

— Послушайте, Джоанна, вы ещё можете умолить своего сына простить вас! Преклоните пред ним колена, докажите верность, и он позволит вам избежать изгнания, — проговорил в растерянности от случившегося Джон Гонт.

Принцесса не издала ни звука.

— Вы же знаете, как пылко я люблю вас, Джоанна! — воскликнул герцог. — Просите прощения за дерзость и измену, и Ричард простит вас!

— Король! Король! Все вокруг только и делают, что твердят о короле, — вспыхнула Джоанна. — Если вы так верны мне, Джон Гонт, как говорили, почему бы вам самому не заступиться за меня перед Ричардом?!

— Вы же прекрасно знаете, что король презирает меня!

— Ну что ж, решайте, кому служить — ему или мне. Вы носили мою ленту, вы совершали подвиги, думая обо мне. Решайте, герцог! Или вы покидаете двор короля и тоже становитесь в его глазах изменником, или остаётесь с ним, но прекращаете служить мне! — потребовала принцесса, усмехаясь.

— Я буду служить королю, миледи, — упавшим голосом ответил Ланкастер. Он задыхался. Здесь ему больше незачем было находиться. Расстегнув пуговицу на вороте котарди, он поморщился и быстро вышел в коридор.

Не говоря ни слова, но с торжествующей ухмылкой опочивальню оставил и сэр Филипп Монтгомери. Граф испытывал удовлетворение. Теперь принцессе предстояло путешествие к границе с Шотландией и заточение в замке.

До казни мятежника Джона Болла в Эссексе, на которой должен был присутствовать и король, у сэра Филиппа имелось в распоряжении две недели. Их он намеревался провести в Йоркшире, у своего бедного соседа сэра Гисборна.

Оставшись наедине с Саймоном Беркли, Джоанна осведомилась:

— Ты тоже хочешь присоединиться к ним, Саймон? Я не стану тебя осуждать, если ты откажешься служить мне, ведь иначе ты попадёшь в опалу у моего сына.