Анна Емельянова - Бастард Его Величества

С минуту Филипп разглядывал его.

— Вы, вероятно, уже не раз думали, что я для вашей дочери — вполне достойный супруг? — произнёс граф. — Не стану скрывать, я люблю её. Я схожу с ума с тех пор, как встретил её в саду у Вестминстерского дворца. Вы удовлетворены, конечно?

— Да, милорд, — прошептал Гисборн. — Для меня — огромная честь, если вы женитесь на Памеле.

— И вы осведомлены о моей репутации?

— Я знаю о ваших подвигах, пусть и не таких доблестных, как у Чёрного принца.

— Вот что, пастух со шпорами, — сказал Филипп, — ты должен объяснить дочери, что её отказ повиноваться воле отца превратит вас в нищих. Дело в том, что я имел неосмотрительную глупость уже признаться ей в любви, но она не услышала меня и легкомысленно отказала в своей благосклонности.

— Я расскажу ей, как обстоят дела, милорд, и она перестанет упорствовать, — заверил Гисборн.

— Я проведу в вашем замке неделю, — предупредил сэр Филипп. — Потом поеду в Эссекс, а оттуда — ко двору короля.

— За неделю моя дочь обязательно изменит своё мнение и согласится стать вашей женой, — твёрдо пообещал Гисборн.

В последующие дни Гисборн размышлял, как уговорить дочь выйти за Филиппа Монтгомери. Наблюдая, как Памела гуляет с Тесой по стене замка или скачет на лошади по окрестным просторам, Гисборн страдал. Однажды он всё-таки решился выложить ей истину. Предложив дочери пройтись немного по дворику замка, чтобы никто из слуг не стал свидетелем их беседы, барон наконец проговорил:

— Я очень беден, Памела. Твои братья превращаются в вилланов, замок ветшает, а граф Монтгомери очень благоволит к нам. И ты знаешь причину его великодушия.

— Ты хочешь убедить меня стать женой графа Монтгомери, отец? — осведомилась девушка насмешливо.

— Сэр Филипп — наш сосед, могущественный сосед. Возможно, он презирает меня и моих сыновей, но он решил взять тебя в жёны, невзирая на нашу нищету. И я — его должник, так как он предоставил мне отряд своих стражников для усмирения недавнего мятежа в деревне. Я благодарен ему и пообещал уговорить тебя согласиться стать его женой.

— Ты боишься его, — догадалась Памела. — Словно грязный простолюдин, ты раболепствуешь перед ним!

— Да. Это так. Но что поделаешь, если у него огромная власть? — вздохнул Гисборн. — Своим отказом ты оскорбишь его, Памела. Да и когда ещё представится тебе шанс выйти за рыцаря, равного по происхождению сэру Филиппу Монтгомери?

Девушка улыбнулась и кивнула. Ветер слегка касался её распущенных белокурых волос. Облегающее хрупкую фигуру платье книзу расширялось плавными складками. Одежда Памелы была лишь немногим изысканнее крестьянской.

— Хорошо, отец. Я согласна на брак с сэром Филиппом.

— О, милая моя Памела! Благодарю тебя! Ты спасла нас! — воскликнул Гисборн и обнял дочь.

Из окна башни, выходящего во двор, сэр Филипп видел всё, что происходило между Гисборном и Памелой. Он не мог слышать их разговор, но предполагал, что беседовали они о возможном заключении брака. Заметив, что Гисборн обнимает и явно благодарит дочь за что-то, он понял: бедному феодалу удалось-таки добиться её согласия! Презрительная усмешка скользнула по его бледному лицу. Монтгомери и не сомневался, что Гисборну, трепетавшему перед ним, удастся уговорить дочь. В тот миг он даже предположить не мог, сколь туго вскоре переплетутся их судьбы — его, Памелы и менестреля.

— Когда ты известишь Филиппа о моём согласии? — спросила у отца Памела.

— О, ты должна сказать ему об этом сама! — возразил Гисборн. — Потому что своим недавним отказом ты весьма огорчила графа.

Пребывая в замке Гисборна уже восемь дней, Филипп на следующее утро намеревался отбыть в Эссекс, куда из Элтона вот-вот должен был прибыть король. После беседы Гисборна с дочерью он решил ещё раз спросить Памелу, согласна ли она стать его женой. Он наблюдал за ней до самого вечера: то как она гуляла с Тесой по стене замка, то как молчала за ужином, стараясь не смотреть на него.

При выходе из трапезной граф остановил её, взяв нежно, но крепко за руку:

— Памела, позволь спросить тебя, о чём ты беседовала нынче утром с отцом?

— Вы наблюдали за мной? — спросила девушка. — В таком случае вы и сами наверняка обо всём догадались.

— Нет, Памела, потому и спрашиваю, — возразил Филипп. — Полагаю, ты сообщишь мне о принятом решении?

— Вы правы, милорд, — сказала Памела. — И ради моего отца и того заступничества, которое вы ему оказываете, я принимаю вашу любовь.

— Я вполне удовлетворён твоим ответом, — улыбнулся Филипп, отпустив руку возлюбленной. — Но, признаться, рассчитывал на большее. Ну да ладно! В конце концов не так уж много браков среди вельмож заключается по любви. Завтра утром я покидаю этот огромный каменный хлев, чтобы присутствовать на важной казни главаря мятежников. После этого поеду ко двору, в Вестминстер.

Подняв голову, Памела посмотрела в огромные глаза Филиппа. В них она увидела разочарование, досаду и еле сдерживаемую ярость. Она радовалась его отъезду из замка, но старалась скрыть неуместное чувство.

— Не буду препятствовать, милорд, — произнесла она кротко.

Горько усмехнувшись её словам, более жестоким, чем мог ожидать влюбленный, Монтгомери поклонился и отправился в опочивальню.

Собирая поклажу при свете мерцающего очага, Хьюго сразу понял, что произошло между его господином и дочкой Гисборна. Упав в кресло, сэр Филипп рассеянно уставился в окно, не задвинутое ещё на ночь ставней.

— Вы обсуждали с девицей предстоящую женитьбу? Она согласна, милорд? — осторожно осведомился Хьюго.

— Да. Она была вынуждена согласиться, потому что её отец, как ты знаешь, погряз в долгах, — ответил Филипп.

— И вы пользуетесь своей силой...

— А ты бы на моём месте не воспользовался? Гисборн и его сыновья — просто жалкие пахари, в которых течёт благородная кровь. Они ничего из себя не представляют. Грязные крестьяне! Только и всего.

— Но всё-таки вы хотите жениться на дочери Гисборна, — заметил Хьюго Бэнкс.

— Странно, но ни одна из тех женщин, что я встречал до неё, не разжигала во мне такой страсти, — произнёс Филипп с недоумением.

На восходе он со своими оруженосцами и слугой оставил серую громадину замка барона Гисборна, чувствуя некоторое удовлетворение от того, что принудил-таки разорившегося аристократа отдать за него свою дочь.

Следуя через графства и владения провинциальных феодалов, Рэндалл и сэр Ральф ещё не догадывались о том, что король уже выехал из Элтона. Его величество покинул дворец как раз в тот день, когда перед путешественниками раскинулось зелёное, шумящее листвой море лесов, принадлежащих сэру Гилберту Мидлтону.