Сергей Удот - Ландскнехт шагает к океану

— Да, да, да — и насолили, и накоптили, и напарили, и нажарили, — Макс быстро загибал пальцы, всё больше запутывая Ганса. — Тебе что в девках больше нравится? Отвечай быстро и честно! Поди-кось филейная часть? Помним, как ты постоянно оглядывался на всех встречных и поперечных.

— Да, задок, — и Ганс развёл руками, показывая, какие именно размеры заслуживают его внимания.

— А мы тебе грудку оставили, — хором заорали все, ибо Ганс уже не первый, да и не десятый раз попадался на эту старую как мир, ещё на каннибальской заре человечества придуманную шутку.

И опять задрожал, затрясся, заходил ходуном старый дом, пытаясь припомнить — смеялись ли когда в нём так, как эти сумасшедшие... Разве что до войны.

— Полбу будешь лопать и радоваться, — ткнул Ганса в чудом не рассыпанное в этой заварушке зерно Маркус. — На свежатину его растащило, видишь ли. Одно слово — обжорка.

— Он не обжорка, — вступил в разговор охрипший от беспрерывного дикого хохота Михель, — он — господин лишний рот.

Однако посмеяться вдоволь над этой новой шуткой успел разве что быстрый на еду, веселье и расправу Макс.

Ударил залп, другой, зачастили по отдельности в какофонию выстрелов, нарастая, включились крики, конский топот. Где-то там, за стенами, жарким пламенем вспыхнул бой — короткий и яростный.

Вмиг смех полетел из окна, вышвырнутый за ненадобностью. Мушкеты в руках, фитили проверены, курки взведены — к окну, к окну. Ганс, увалень, опрокинул шляпу с зерном, но никто этого и не заметил.

Тревога, мешаясь с радостью, густо залепила комнату. Неужто долгожданное спасение? А вдруг это просто мужики из-за чего-то крупно повздорили? А если это шведы?

— Крути, не крути, надо вылезать. Не дожидаться же здесь второго пришествия, — выразил общий порыв Гюнтер.

— Сунемся из огня да в полымя, — с сомнением покачал головой Маркус, всё ещё не переваривший потерю своей личной ветчины.

— Опять не поели, — сокрушённо покачал головой Гийом, — чует моё сердечко — помирать нам голодными.

— Вылезать надобно! Правильно Гюнтер говорит, — воинственно потряс мушкетом Ганс. — Глядишь, ещё и девку догоним. Чую, не могла далеко уйти.

— Кто про что, а горбатый всё про горб, — недовольно скривился Маркус.

— А то! Вы-то успели, натешились, а мне-то мужики помешали.

— Угомонись, ради всех святых, — оборвал его причитания Гюнтер. — Ты, Михель, что отмалчиваешься? Хотелось бы и твои соображения послушать.

— Ясно одно: кто бы там ни был, они колотят наших врагов, а значит, могут быть нам небесполезными, — несколько витиевато выразил свои мысли Михель.

— И хорошо колотят, — согласно кивнул Гюнтер. — Гляди-ка.

Досаждавшие им мужики бросали свои позиции и разбегались кто куда, совсем не думая, что оказывались на виду под прицелом из дома — несомненно перед лицом новой, ещё более грозной опасности. Ландскнехты схватились было за мушкеты, чтобы довершить разгром и позор своих недавних мучителей, но были остановлены Гюнтером.

— Поберегите патроны, неизвестно ещё, что и как.

— Да что там думать, — Макс даже облизнулся от нетерпения. — Ясно, как Божий день, наши расчухались. Самое время взять их в клещи и давануть так, чтобы хруст в Нюрнберге услышали.

— А вдруг это банда побольше занимает себе квартиры?

— Непохоже, — покачал головой Михель. — Послушай, как лупят: ровными залпами, точно по счёту. Солдаты то, да ещё как лихо вымуштрованные.

— Напомнить, чья армия сейчас ходит в лучших [121]?

Михель только махнул рукой — и так всё ясно.

— Ну так что ж мы рассусоливаем? Раз начальник говорит — пошли, значит — пошли.

Михель покосился на Гюнтера, но так и не понял, серьёзно тот говорит либо шутит.

— Ох и накромсают нас здесь же, во дворике, не успеем дверь отворить, — заканючил было Маркус, но был безжалостно оборван Гюнтером.

— Приказ получен и должен быть выполнен.

А Ганс ещё и веско добавил прикладом по спине:

— Я, Гюнтер, присмотрю за этим нытиком, не беспокойся. Выше голову, Маркус, с тобой нас шестеро, и ты нам нужен, как и мы тебе.

— Вот так дурачок, — восхитился, верно, не один Михель. — Такие речи зажигательные ведёт. И как разумно... А не торопится ли Гюнтер сложить голову и тем искупить вину за Мельхиора. Его, положим, совесть мучает, а мы-то здесь причём.

— Да, знать бы верно, кто там порох тратит, можно было б не тужить, — поскрёб в затылке Маркус.

— И всё равно вниз — дверь отмыкать.

Один из мужиков до того ошалел от страха, что сиганул через забор, ровно решился на повторный приступ, и сейчас метался по двору, не зная, где бы схорониться.

Узрев такое охотничье раздолье, Макс зубами заскрипел от нетерпения. Однако первым же повернул к выходу, спеша навстречу новым приключениям.

«Если Макса подстрелят — то только влёт, — почему-то подумалось Михелю. — А меня явно по пьяному делу распластают, когда меньше всего ждать буду».

— Макс, — придержал живчика Гюнтер. — Срежь мне вон того олуха во дворе, чтобы глаза не мозолил. А то дверь отомкнём, а он бросится сдуру.

Как-то извиняюще Гюнтер добавил:

— У самого, понимаешь, руки чешутся на такое безобразие. — Но тут же напустил на себя обычный вид: — Но не дай бог, внизу твой мушкет окажется незаряженным. И останьтесь кто-нибудь ещё — соберите зерно да и кусок Маркусов злосчастный за пазуху киньте. Я всё ж таки тешусь надеждой усладить грешную плоть горяченькой похлёбкой либо кашей.

Михель вдруг понял, с каким трудом даже стальной Гюнтер сдерживает себя.

«Да провались оно пропадом, это командирство. Не повышу больше голоса ни на кого — хоть на куски режьте. — Михель сам же себя и оборвал: — Зарекался хорёк цыплят не таскать. Мысли у тебя какие-то. Не ко времени. Тут, может, и взаправду сейчас внизу на куски покромсают».

Сзади неожиданно громко ударил выстрел — Макс не терял времени даром. Когда они отвалили ненужную теперь балку, из-за которой совсем недавно рисковали жизнями, Макс уже тут как тут. И можно было не сомневаться, что мушкет его вновь готов выплюнуть добрую порцию свинца по первому желанию своего шустрого хозяина.

— Всадники объявились, — Максу не терпелось сообщить новость. — Но кто, откуда — даже я не разглядел.

— Попытаем счастья насчёт конинки. — Михель первым, решительно, как в реку, шагнул за порог, не сомневаясь, что его поддержат.

Выстрел Макса не остался незамеченным. Послышались голоса — явно решали, как сподручней заскочить во двор, затем всё покрыла резкая, как удар хлыста команда.

— По-немецки голосят, — у Маркуса от напряжения даже уши зашевелились. Это был один из его любимых фокусов, но, пожалуй, впервые, он делал это бесплатно.

— А ты думал, по-турецки. — Макс не преминул вставить словечко и поднять на смех друга, но момент для шуток опять выдался неподходящий.