Уилбур Смит - Когда пируют львы. И грянул гром

– Так ты что думаешь, он трус? – резко спросил он.

– Я думаю, что тоже предпочел бы стоять себе на верхушке холма в миле от боя и посылать на смерть других, – снова загоготал часовой, но теперь в его голосе звучали язвительно-насмешливые нотки.

– А я собственными ушами слышал, как он поклялся, что завтра будет там, где больше всего горячо! – прорычал Ян Пауль.

– Неужто так и сказал? Чтобы нам веселей было драться? Но когда получишь пулю в живот, какая разница, где наш дядюшка Пауль?

– Я же тебе говорил, он мой родич. Оскорбляешь его – значит оскорбляешь меня.

Гнев сдавил горло Яна Пауля, и последние слова он прохрипел.

– Отлично! – заявил часовой, быстро поднявшись. – Давай разберемся прямо сейчас.

– Да успокойтесь вы, дураки, – раздраженно вступил Карл. – Поберегите злость для англичан. – Помолчав он тихо прибавил: – Нам всем сейчас тревожно. Кто знает, что будет утром?.. Так что кончайте ссориться.

– Он прав, – согласился Ян Пауль, все еще задыхаясь от гнева. – Но если я встречу тебя еще раз…

– А как ты узнаешь, что это я? – спросил часовой.

– На, держи! – Ян Пауль сорвал с головы широкополую фетровую шляпу с двойной тульей и швырнул ему под ноги. – Надевай вот эту, а мне давай свою взамен.

– Зачем это? – озадаченно спросил часовой.

– А затем, что если ко мне подойдет человек и скажет: «У тебя на голове моя шляпа», это будет означать: «Ян Пауль Леру – трус».

Часовой усмехнулся так, что в свете костра блеснули его зубы, а затем сбросил свою черную шляпу Яну Паулю на колени и поднял его головной убор. В это мгновение ветерок донес до слуха еле-еле слышный, словно далекий, хруст сухих веточек, звук винтовочных выстрелов.

– Маузеры! – выкрикнул Карл и так резко вскочил на ноги, что его кружка с кофе отлетела в сторону.

– Слева, – простонал Ян Пауль. – Ох, помогай нам Господи! Они атаковали слева.

Треск винтовочных выстрелов усиливался, тревожно нарастал; теперь, сливаясь со звонким хрустом маузеров, слышалось низкое уханье «ли-метфордов».

– Спион-Коп! Они идут на Спион-Коп! – крикнул Ян Пауль, натянул до ушей шляпу часового и бросился по дорожке, ведущей к лагерю.

Туман в то утро плотно обложил острую вершину Спион-Коп, и рассвет наступил какой-то жиденький, перламутрового цвета. Зыбкий колеблющийся туман плавал вокруг, крохотными капельками оседая на металлических частях винтовок.

Полковник Джон Эйксон завтракал толсто нарезанными бутербродами с ветчиной и анчоусной пастой «Услада джентльмена». Накинув на плечи офицерский плащ, он устроился на камне и угрюмо пережевывал пищу.

– Пока никаких признаков наших обожаемых буров, – весело объявил сидящий рядом капитан.

– Вон ту траншею выкопали недостаточно глубоко, – отозвался Эйксон, сердито глядя на мелкую канавку, кое-как выскобленную в каменистой почве. Сейчас ее переполняли отдыхающие солдаты, расположившиеся в самых разных расслабленных позах.

– Знаю, сэр. Но что тут поделаешь? Дошли до цельной скалы… чтобы углубиться хотя бы еще на фут, тут нужен фургон динамита.

Капитан выбрал себе бутерброд и полил на него из бутылки с «Усладой».

– В любом случае враг будет вести огонь снизу, так что бруствер получился нормальный.

Вдоль переднего края траншеи тянулся вал из комьев земли и камней фута в два высотой. Жалкое прикрытие для двух тысяч бойцов.

– Вы прежде бывали на этой горе? – вежливо спросил Эйксон.

– Нет, сэр. Разумеется, не был.

– А тогда почему вы, черт возьми, так уверены, что палить начнут снизу? Сквозь туман ничего не видно.

– Понимаете, сэр, мы с вами находится на самом гребне, а это самая высокая…

– Да где же эти проклятые разведчики? – перебил его Эйксон. – Неужели еще не вернулись?

Он вскочил на ноги и, в развевающемся плаще, зашагал вдоль траншеи:

– Эй, бойцы! Неужели нельзя сделать бруствер повыше?

Несколько человек у него под ногами зашевелились и неохотно принялись складывать на бруствер камни. Длинное ночное восхождение и стычка с охранявшими гору бурами, в результате которой те оказались вынуждены отступить, измотали их вконец. Эйксон двинулся дальше, слушая, как недовольно ворчат за его спиной солдаты.

– Эйксон! – послышался оклик.

Из тумана впереди вышел человек, и полковник узнал в нем фигуру генерала Вудгейта; за ним следовала его свита.

– Сэр! – отозвался Эйксон и заспешил навстречу.

– Ваши люди окопались?

– Окопались как могли, сэр.

– Отлично. Ну, как противник? Разведчики вернулись?

– Нет еще. Они где-то там. – Эйксон махнул рукой в сторону медленно перекатывающихся белых волн тумана футах в пятидесяти, за которыми взгляд не улавливал ничего.

– Надо продержаться, пока не подойдет подкрепление. Доложите, когда…

В тумане вдруг началось какое-то движение, и Вудгейт замолчал.

– Что там такое? – спросил он после паузы.

– Разведчики, сэр.

Саул Фридман начал докладывать, как только выскочил из тумана, не дойдя до них двадцати футов. Лицо его пылало от возбуждения.

– Здесь еще не вершина! Мы еще не на вершине! Вершина в двух сотнях ярдов впереди, на правом фланге у нас идет подъем, как бы такой небольшой холм, он весь зарос кустами алоэ, и оттуда вся наша позиция легко простреливается. Там полно буров. Вся эта проклятая гора кишит ими.

– Черт побери! Вы уверены?

– Полковник Эйксон! – повысил голос Вудгейт. – Приказываю развернуть правый фланг к этому холму…

Эйксон двинулся исполнять приказ.

– …Если успеете, – добавил генерал ему в спину.

Ему показалось, что туман тронулся с места и поплыл, кружась вихрями, и поднявшийся ветерок сейчас совсем его сдует.

Ян Пауль стоял рядом со своей лошадью. Золотисто-рыжая борода его искрилась крохотными капельками осевшего тумана. Грудь стягивали крест-накрест ленты с патронами, винтовка системы Маузера в больших волосатых руках казалась детской игрушкой. Выдвинув нижнюю челюсть, он размышлял, критически оценивая свою диспозицию. Всю ночь он гонял коня от лагеря к лагерю, всю ночь орал, срывая голос, грозил всеми карами, заставляя людей подняться и занять склоны горы Спион-Коп. И теперь горные склоны вокруг него шуршали и бормотали голосами пяти тысяч ждущих приказа бойцов, а выше, по дуге в 120 градусов, за ними стояли наготове пушки. От Зеленого холма на северо-западе до склонов пиков-близнецов с обратной стороны на востоке затаились его артиллеристы рядом с пушками «крюзо» и «норденфельт», готовые в любую минуту начать пристрелку целей на гребне Спион-Коп.

«Все к бою готово, а теперь я должен заслужить право носить эту шляпу», – подумал Ян Пауль и, усмехнувшись, покрепче натянул ее на голову.