Уилбур Смит - Когда пируют львы. И грянул гром

Вторым пунктом стоял завод Майкла по производству танина, или дубильной кислоты. Дело в том, что Майкл предпринял некие закулисные и, по мнению Шона, недостойные шаги, сравнимые со злодейством, и это так потрясло Шона, что, по его собственным словам, убило в нем веру в присущую человеку порядочность. А именно, Майкл нанес визит к каждому из новоиспеченных растениеводов в долине, кто решил последовать примеру Шона и засадить свои земли акацией, и, взяв с них нерушимую клятву хранить все в тайне, предложил им пакет акций своей компании. Предложение они приняли с восторгом и вскоре в виде официальной депутации во главе с Майклом посетили Лайон-Коп. Собрание прошло так бурно, с таким количеством словесных громов и молний, что сам великий Тор мог бы председательствовать на нем. Под конец Шон, который уже несколько месяцев находился под впечатлением первого обсуждения проекта с Майклом, заразился их энтузиазмом и сдался. Он выговорил себе семьдесят процентов акций, а остаток распределили среди других плантаторов. Выбрали совет директоров во главе, разумеется, с Шоном, по праву занявшим кресло председателя, а экономист получил инструкции начать процесс регистрации компании «Ледибург Уоттл кооперейтив лимитед». Свое преимущественное право голоса Шон в первый раз применил для того, чтобы сокрушить сомнения остальных держателей акций и назначить Майкла Кортни главным инженером завода. Затем в компании одного из самых старых и опытных директоров, которому следовало играть роль уравновешивающего фактора для юноши, с доверенностью в кармане и напутственными словами Шона об осторожности и здравом смысле в голове, Майкла посадили на борт ближайшего почтового парохода компании «Юнион касл», следующего в Англию. Вспомнив самого себя в возрасте двадцати трех лет, Шон решил лишний раз напомнить Майклу, что его посылают в Лондон не для того, чтобы увеличить население Британских островов, и не для того, чтобы совершать экскурсии по ресторанам, барам и игорным заведениям, а для того, чтобы покупать и осваивать оборудование и машины.

Реакция Джексона из компании «Наталь Уоттл» последовала незамедлительно: он выразил глубокое сожаление по случаю невозобновления контрактов между его компанией и плантаторами долины Тугелы и довел до их сведения, что по причине огромного спроса в других местах он не сможет и далее поставлять им семена или саженцы. Но к этому времени у Шона уже имелись свои надежные площади с саженцами, которые вполне могли удовлетворить спрос плантаторов всей долины; если не изменит удача, саженцы поступят в продажу как раз к началу следующего сезона рубки.

Еще до того, как возбужденный успехом своей миссии Майкл со своим сопровождающим вернулся из командировки, Шона посетил один человек. Уставший от тянущихся три года переговоров и споров с Шоном, которые они вели с помощью почтового ведомства, в Ледибург приехал Ян Пауль Леру. Он выразил намерение оставаться в городе до тех пор, пока Шон не согласится возглавить Натальское отделение Южно-Африканской партии и выставить свою кандидатуру в Законодательное собрание от Ледибурга. Две недели спустя, после того как они с Шоном наохотились всласть, подстрелив множество цесарок, фазанов и антилоп, выпили огромное количество кофе и более скромное количество бренди, наспорились от души и до хрипоты, преодолели последние расхождения во взглядах и согласовали свои точки зрения, Ян Пауль сел на йоханнесбургский поезд и укатил восвояси.

– Toe Maar! Значит, решено, – сказал он на прощание.

В политическую программу Южно-Африканской партии входило создание из территорий Кейпа, Трансвааля, Оранжевого Свободного Государства и Наталя федерации, правительство которой будет подотчетно Уайтхоллу. Ей противостояли крайние позиции англичан и голландцев – ура-патриотов и шовинистов, которые по поводу и без повода кричали: «Боже, храни короля!» – а также республиканцев, которые желали бы, чтобы Всемогущий относился к королю совсем иначе.

Встретившись и переговорив с людьми из списка, врученного ему Яном Паулем, Шон начал свою кампанию. Первым человеком, которого он привлек к этому проекту, стала Руфь Кортни: ей понравились не столько разглагольствования Шона, сколько перспективы связанного с выборными сражениями ажиотажа. Теперь неделя с лишним каждого месяца тратилась на то, чтобы разъезжать по Наталю, посещая разные политические сборища. Руфь помогала Шону учить свою речь (текст оставался неизменным для любой аудитории), репетируя с ним до тех пор, пока он не знал ее назубок. Она целовала чужих детишек и принимала жен избирателей – решать такие задачи у Шона абсолютно не имелось ни склонности, ни способностей. Она сидела с ним рядом на возвышении и удерживала его, чтобы Шон не спустился к слушателям, дабы помериться силами с самыми отчаянными крикунами и критиканами. Ее улыбка и грациозная походка, несомненно, способствовали приобретению для Южно-Африканской партии новых голосов. Из Лондона обещал свою поддержку и лорд Кейстербрук, и, похоже, Шон вполне мог рассчитывать на двадцать два места в собрании из тридцати.

А тем временем на равнине, раскинувшейся внизу под возвышенностью, совсем рядом с Бабуиновым ручьем, рос и обретал формы завод компании «Ледибург Уоттл кооперейтив». Он занимал десять акров площади, а за ним аккуратными кварталами возводились домики работников.

Несмотря на горячие протесты Майкла, Шон покорился воле остальных директоров и взял на работу инженера-консультанта, но только на время, пока завод не начнет выпускать готовую продукцию. Не будь его, они потеряли бы годовой урожай коры: Майкл, конечно, работал много и неутомимо, но все же из-за молодости имел весьма немного практического опыта. Даже с помощью старшего и опытного производственника завод оказался далеко не готов принимать кору к моменту начала сбора урожая. Когда наконец из высокой трубы пошел дым и печи озарили ночь сатанинскими отсветами, на открытых складах, построенных вокруг фабрики, скопились тысячи тонн наваленной кучами коры.

Пора выдалась просто чудесная. Проливные дожди напитали кору соком, и к концу года компания получила десять тысяч фунтов чистой прибыли – это в первый же год работы, а прибыль на ферме Лайон-Коп оказалась в четыре раза больше. Шон обернулся с долгами так же быстро, как мальчишка в ванной, когда его заставляют умыть лицо.

В то лето, несмотря на проливные дожди, случилось всего три добрых грозы. И каждый раз Шон отсутствовал по своим делам. Стоя у окна спальни и наблюдая за скачущими по вершинам холмов молниями, слушая оглушительные удары грома, Руфь горько оплакивала еще одну упущенную возможность. Вон Мбежане – куда им до него! – каждое его семя приносит добрый плод, только за этот сезон у него родилось четверо толстых сыновей.