Мария Барыкова - Клаудиа, или Дети Испании

Та прижала деньги к груди, а затем вдруг схватила одетую в замшевую перчатку руку Педро и стала осыпать ее поцелуями.

— Небо услышало мои молитвы! — шептала она, дрожа всем телом. — Век буду за тебя молиться, добрый человек! Чем отплатить тебе за твою заботу и щедрость?

Педро пожал плечами.

— Когда будешь совсем без денег, спроси обо мне в казармах Сан-Блас, я всегда рад помочь честным и страждущим.

Неожиданно Гедета отпустила его руку, истово перекрестила и, лукаво улыбнувшись, прошептала:

— Нет, лучше уж ты приходи ко мне, когда тебе некуда будет деться! Время нынче смутное, темное, судьба играет людьми, как соломинками, и, смотришь, я тоже пригожусь тебе.

Юноша поскорей натянул треуголку пониже на лоб и деланно рассмеялся:

— Куда же прикажешь приходить, старая?

— А на самый угол Монкада и Арко-де-Сан-Висенте, за развалившийся колодец. Спросишь старую Сауко [90] Испанское название бузины, символа горя и одиночества. Ветка бузины в Испании — атрибут погребальных обрядов. .

— Ну, прощай, старая Сауко. Я и так слишком заболтался с тобой! — Педро ловко вскочил в седло и помчался дальше, не оборачиваясь.

Он скакал, почти не разбирая дороги, то и дело погоняя ни в чем неповинную Эрманиту. Значит, Гедета жива, хотя и превратилась в ужасную нищенку. А ведь если бы дон Рамирес не пропал, он вряд ли оставил бы дуэнью своей любимой умершей жены и воспитательницу пропавшей дочери в таком состоянии! Неужели он все-таки погиб в ту первую французскую войну, сгинул где-нибудь в Перпиньяне? Разумеется, при первой же возможности он сообщит Клаудии о ее верной дуэнье… Да только где теперь сама Клаудита? Ничего, сейчас главное — добраться до Ла Гранхи и выведать все о планах Вальябриги, а там… Все равно надо будет увидеться с Хуаном… Как хорошо, что он сейчас рядом с ней…

Его высокопреосвященство кардинал де Вальябрига восседал в своей огромной гостиной во главе стола. Его алая мантия и алая кардинальская шапочка, казалось, бросали свой тревожный отствет не только на лицо этого молодого еще человека, но и на всю обстановку вокруг. Напротив него стояла красивая стройная женщина средних лет в темных монашеских одеждах.

— Так вы продолжаете утверждать, мать Агнес, что сестра Анна бежала из монатыря при помощи некоего дворянина из Картахены? — почти зло и, по всей видимости, не в первый уже раз спросил он у монахини.

— Да, Ваше Высокопреосвященство, — побледневшими губами едва выдохнула женщина. Неужели настал, наконец, тот час расплаты, которого она так боялась весь этот последний год. В ее застывших от ужаса глазах уже стояло сырое подземелье, в которое яркой мантией сидящего перед ней владыки врывалось пламя костра.

— Но никакого дона Диего Кавьерса в Картахене нет и никогда не было.

— Я не знала этого, Ваше Высокопреосвященство.

Вальябрига встал, и ему вдруг захотелось расстегнуть воротничок, такая стояла в помещении духота. Но в такой момент он не решился нарушить строгую завершенность кардинальского облика. Неожиданно в голову ему пришла спасительная мысль.

— Откройте окна, — коротко бросил он стоящим у входа гвардейцам. Пусть лукавая монашка вдохнет свежего воздуха, а то еще потеряет сознание раньше времени. «А заодно и ощутит напоследок всю прелесть ускользающей от нее свободы», — злорадно подумал он, чувствуя, что сейчас готов собственными руками выцарапать похотливые глаза этой лицемерки.

Все четыре окна тут же были распахнуты настежь, однако никакого облегчения это не принесло; на улице стоял знойный полдень.

— А вы узнали бы этого человека, попадись он неожиданно вам на глаза? — вдруг резко спросил кардинал, глядя прямо в бледное, осунувшееся за последние дни лицо.

— Да, Ваше Высокопреосвященство, — с надеждой вскинула глаза аббатисса. — Я бы узнала его даже в полной темноте, по движениям, по звуку голоса… — зачарованно продолжала она, вспоминая молодого красавца, с которым провела однажды волшебную неделю. Такие замечательные любовники встречались редко даже в ее богатой практике, и настоятельнице было жаль, что она никогда уже больше не увидит и не примет в свои объятья этого жаркого юношу. Последнее чувство едва ли не перевешивало в ее душе страх перед подземельями.

— Отлично, отлично, — думая о чем-то своем, пробормотал Вальябрига, и уже хотел пока отпустить женщину, являвшуюся для него сейчас столь ценной свидетельницей, и позволить ей перевести дух, как ему доложили, что прибыл тот самый королевский гвардеец, которого Его Высокопреосвященство хотел нанять к себе на службу.

— Пусть он тотчас же явится ко мне, — жестко отрезал кардинал и пристально посмотрел в лицо вдруг странно затрепетавшей всем телом монахини…

Резиденция кардинала представляла собой небольшой, но весьма помпезный дворец на окраине Ла Гранхи. Еще недавно дворец этот принадлежал королю, но Карлос Четвертый подарил его своему племяннику вместе с титулом инфанта. Педро, неспешно приближаясь к новой резиденции кардинала, пристально разглядывал ее со всех сторон, полагая, что теперь ему придется, возможно, поселиться в пределах ее высокой мощной стены. Остановив Эрманиту прямо перед массивными воротами, он невольно подумал, что эта резиденция напоминает скорее крепость или даже тюрьму, чем дворец инфанта, но, покинув седло, решительно постучал в тяжелую створку.

Стоило ему только назвать свое имя, как весь караул сразу же с любопытством стал разглядывать его.

— Говорят, кардинал пригласил вас к себе на службу? — не выдержал один молоденький солдат.

— Что, у короля не шибко балуют? — хмыкнул вослед ему капрал, бывший, судя по всему, начальником караула.

Педро едва сдержался, чтобы тотчас же не высказать этому самоуверенному толстяку все, что он о нем думает. Однако, это сейчас отнюдь не входило в его планы, и он только хмыкнул в ответ:

— А это мы еще посмотрим, где лучше. — Педро видел, что один из гвардейцев уже убежал докладывать о его прибытии хозяину и, не зная, как скоро примет его кардинал, решил присмотреться получше к стоящим в карауле гвардейцам. — Вы то, я вижу, вполне довольны своей службой?

— А то… — снова хмыкнул самодовольный капрал. — Вон коновязь, — с любопытством разглядывая своего нового сослуживца, указал он затем на прикрепленную железными скобами к кирпичной стене жердь. Педро взглянул в ту соторну и увидел с десяток привязанных за караульным помещением лошадей.

Бывший королевский гвардеец хотел уже и в самом деле двинуться туда со соей Эрманитой, однако увидев, как странно скосила на него взгляд его стройная новая подруга, вдруг пожалел ее и, подмигнув сержанту, сказал.