Мария Барыкова - Клаудиа, или Дети Испании

— Я вижу, гвардеец, доложивший о моем прибытии уже возвращается, и… Его Высокопреосвященству, возможно, захочется сразу же проверить, на что я годен… Так что, капрал, пусть моя верная подружка пока постоит без привязи. Она у меня умница, — обернулся Педро к лошади и, глядя ей прямо в глаза, закончил: — Она будет стоять смирно.

Гвардеец сообщил, что кардинал и в самом деле требует, чтобы Педро немедленно зашел к нему.

В самом дворце, несмотря на полдень, царила тяжелая тишина, и Педро почему-то невольно подумал о подвалах, в которых Вальябрига, несомненно, прячет свои жертвы. «Но какое отношение к нему могу иметь я? Мы никогда не встречались, и пути наши не пересекались даже косвенно. С другой стороны, глупо предполагать, что он действительно хочет отблагодарить меня за тушение пожара в театре — для этого не надо вызывать человека за десять лиг. Скорее всего, он и вправду просто намерен взять меня к себе на службу? Это было бы неслыханной удачей в сложившейся ситуации».

Юноша шагал за ведущим его гвардейцем путаными коридорами, по привычке почти автоматически запоминая все повороты, двери и лестницы. Наконец, впереди показались инкрустированные красным деревом широкие двери приемной, и толстый мажордом стукнул булавой об пол:

— Сержант гвардии его августейшего величества Педро Сьерпес!

Двери распахнулись, пропустив юношу, и мгновенно захлопнулись за его спиной. Педро оказался в просторной зале, залитой щедрым сентябрьским солнцем, лившимся сквозь распахнутые окна. Камин, зеркала, изящный письменный стол, мягчайший ковер — все выдавало жилище отнюдь не деятеля церкви, а человека светского и любящего роскошь. В глубине приемной виднелась изящная женская фигура в темных монашеских одеяниях. Женщина смотрела в окно, даже не обернувшись на вошедшего. Вальябрига стоял, опираясь рукой на стол, и на лице его играла самая приветливая улыбка. Немного нарушали гармонию два вооруженных гвардейца, стоявших по обе стороны двери, через которую только что вошел Педро.

— А вот и наш герой, — весело произнес кардинал, обращаясь, впрочем, не к Педро, а к стоявшей у отдаленного окна даме, — полюбуйтесь-ка, графиня, на этого молодца!

Женщина подняла узкое сухое лицо и… одним прыжком Педро оказался на подоконнике окна, столь призывно смотревшего в горы и лес. Ах, какое счастье, что оно оказалось открытым!

— Эрманита! Сюда! — крикнул он во всю мощь своих молодых легких, и затем еще: — Держите его!

В следующий момент из-под окна раздалось призывное звонкое ржание кобылы, и Педро легко прыгнул прямо в седло. Какая удача, что этаж второй, а не третий! Какая удача, что он не велел ни расседлывать, ни привязывать лошадь пока не выяснятся все обстоятельства визита.

— За ним! Поймать его! — завопил Вальябрига, подбежав к окну и высовываясь из него чуть не наполовину.

— Караул, тревога! За мной! Все по коням! Быстро открывайте ворота! Поймать его! — привычно командовал Педро зычным уверенным голосом, и магия ритуального действия сработала. Сработала даже несмотря на то, что он был сержантом королевских гвардейцев, а не гвардейцев кардинала.

— За ним! За ним! — надрывался из окна Вальябрига. И только когда ворота, как по мановению волшебной палочки, растворились перед Педро, хозяин дворца, спохватившись, закричал: — Хватайте же его! Быстрее, быстрее!

— Быстрее! Быстрее! За мной! Хватайте его, хватайте! — как эхо, вторил ему Педро, перекрывая своим мощным голосом голос кардинала, и дежурное отделение дворца, отвязав коней, тут же и в самом деле бросилось за ним в открытые ворота, еще даже толком не понимая, кого им следует хватать.

Педро явно выиграл во времени, да и Эрманита оказалась намного проворнее кардинальских кляч, поэтому кавалеристы Вальябриги очень быстро потеряли его из виду. Скоро они вернулись обратно, совершенно сбитые с толку и не понимавшие, чего же именно все-таки требовал от них кардинал. Дон Луис Мария встретил их бледный и злой, уже заранее зная, что они вернутся ни с чем — этот чертов гвардеец оказался и в самом деле не только дьявольски ловким, но и сообразительным. Разнося на чем свет стоит бестолковых караульных и нерасторопных кавалеристов, кардинал приказал начальнику охраны перевернуть вверх дном весь Мадрид, но достать этого молодца хоть из-под земли. Особое внимание следовало обратить на район размещения королевских гвардейцев.

А самое ужасное заключалось в том, что кардинал боялся теперь оглянуться на затаившую дыхание в глубине гостиной настоятельницу монастыря королевских салесок. Этот годоевский гвардеец и в самом деле оказался просто дьявольски ловок и хитер. Как легко ему удалось превратить столь ловко подстроенную ловушку, которая, казалось, должна была продемонстрировать этой похотливой аббатисе невероятное могущество кардинала, нашедшего человека в огромной стране по одному лишь словестному описанию, в место его позора. «Но я все равно найду его! Достану из-под земли!» — скрипя зубами от злости думал он…

Педро сидел на ворохе опавших листьев каштана, сквозь которые хитрыми карими глазками смотрели спелые ядра в колючих ресницах, и мучительно соображал, что делать дальше. Шпионить за кардиналом у него теперь не было никакой возможности. «Хотя… — мысленно рассуждал Педро, — главное я все же выяснил — его высокопреосвященство ищет доказательства побега Клаудии из монастыря. Одним из этих доказательств был я. Но как он смог меня вычислить?! Неужели только по описанию внешности?! Надо будет отнестись к этому внимательней.

Других доказательств у него пока нет и быть не может. Во Франции и во французском посольстве ни с ним, ни с его людьми никто откровенничать не станет, тем более против французской подданной. Простому обвинению его или этой сладострастной аббатисы, находящейся в его прямом подчинении, никто не поверит, против этого, кстати, будет работать распространенное ими же самими всеобщее убеждение в обретении монастырем новой святой, будто бы вознесшейся к небесам. Так что в этом направлении пока можно успокоиться. Но что же делать в таком случае?»

Педро понимал, что теперь у него оставались лишь две возможности: вернуться в Мадрид или же немедленно пробираться в Памплону к дону Гаспаро. Второй путь не грозил почти ничем; горными тропами через Гуадарраму и ла Деманду он беспрепятственно доберется до Ла Риохи, там переправится через нее ниже Логроньо, и — до Памплоны останется рукой подать. Тем более, его вряд ли будут искать в этом направлении. К герцогине Осунской Вальябрига не сунется, да она и не скажет ему ничего, поскольку сама толком ничего не знает. Но это долгий и далекий путь.