Сергей Михеенков - Власовцев в плен не брать

– Что-то ездовые у них подгуляли, – заметил кто-то из бойцов. – С конями не справляются.

Воронцов взмахнул рукой и снова начал выкрикивать заранее заготовленные фразы:

– Jetzt zu Ihnen kommen unsere Senitäter! Mit Ihnen wird eine Abdeckung! Entdecken Sie Ihren Wagenzug, und werden nach vorne zu springen nach fünf Wagen! Ich widerhole: fünf Wagen! [47] Сейчас к вам выйдут наши санитары! С ними будет прикрытие! Они осмотрят ваш обоз и будут пропускать по пять повозок! Соблюдать порядок и очерёдность! Повторяю: по пять повозок!

Двое с белыми флагами на штыках стояли неподвижно. Лес молчал. Повозки прекратили движение, замерев в том положении, в каком их застал крик русского офицера.

Воронцов сделал паузу и продолжил:

– Bestellen: auf richtuge Reihenfelge der Bewegung und die Reihenfolge. Waffen schwingen am Wegesrand bei der Abfahrt auf der wiese auf zehn Schritte vom Wagen. Bei Verletzung der Verkehrsregelung und der Nichterfüllung anderer Auforberungen gezwingen, das Feuer auf die Niderlsge zu öffnen! Alles! [48] Приказываю: соблюдать порядок движения и очерёдность! Оружие отбросить от обочины дороги при выезде на луг на десять шагов от повозки! При нарушении порядка движения и невыполнении других требований вынуждены будем открыть огонь на поражение! Всё!

Когда Воронцов оглянулся на своих бойцов, первой, кого он увидел, была старшина Веретеницына.

– Нет! – сказал он, глядя ей в глаза. – Вы, старшина, займётесь приёмкой раненых там, пятьдесят метров в тылу! Екименков, подберите на своё усмотрение троих автоматчиков и идите встречать обоз. Начинайте с первой повозки. Осматривайте внимательно. Каждого человека и каждую повозку. Если возникнет какое-либо сомнение, режьте бинты.

– Вы думаете, товарищ старший лейтенант, обоз липовый?

– Выходят почему-то одни. Решили освободиться от обоза? Загрузить нас своими ранеными? А где не раненые? Готовятся к прорыву в другом месте? Странно это…

Прибыли автоматчики. Все из недавнего пополнения. Восемнадцатилетние ребята из Смоленской области.

– Слушай мою команду, земляки. – Воронцов окинул взглядом шеренгу. – Можете считать, что посылаю вас на смерть. Но постарайтесь её обмануть. Будете сопровождать фельдшера Екименкова. Двое – с двух сторон повозки, палец на спусковом крючке. Екименков, вы с одной стороны будете осматривать раненых. С другой стороны один из вас тем временем должен осмотреть повозку на предмет наличия спрятанного оружия. Обоз, повторяю, подозрительный.

Пока ставил задачу, подошла «тридцатьчетвёрка» с десантом – отделением кавалеристов.

– Будьте осторожны, – предупредил Воронцов механика-водителя. – Там могут быть мины.

– Знаю, – махнул чёрной рукой тот. – По своей колее пойду. Ребята, а вы, если что, прыгайте за машину. Я назад сдавать не буду.

С танком они рисковали. Если обоз окажется липовым, огня открывать нельзя. Лейтенант-танкист успокоил Воронцова:

– Ты, ротный, не волнуйся за моих. Если там начнётся буза, мы выдвинем ещё две машины. Одна будет прикрывать огнём.

– Нам стрелять нельзя, вот в чём дело.

– Ничего. Загоним их обратно в лес, и – принимать только без оружия.

Первые повозки оказались плотно загруженными ранеными. Екименков и автоматчики проверяли повозку за повозкой. Раны были старыми, двое-трое суток. Многим не делали повторную перевязку. Кровавые бинты уже запахли. Трупный смрад густо стоял над обозом. Екименков осматривал раненых одного за другим и мысленно определял, кому повторная перевязка и операция уже не понадобится.

Автоматчик, осматривавший повозки, выдернул из-под подстилки винтовку и швырнул её в сторону. Сказал, качнув автоматом:

– Слышь, Екименков, петлицы и нашивки срезаны. С мясом вон отдирали.

– Эсэс. Боятся, что расстреливать будем, – ответил Екименков.

– А надо бы, – сказал автоматчик. – В наших деревнях такие же облаву проводили.

Когда отправили вторую пятёрку повозок, автоматчик отвёл в сторону фельдшера Екименкова и шепнул:

– Мне кажется, они понимают, что мы говорим. Понаблюдай. И морды, глянь вон, чисто брянские. Брасово да Комаричи.

– Думаешь, власовцы?

– Власовцы или каминцы. Один хрен.

– Ладно. Будем делать своё дело. Раненые все одинаковые. Скажи ребятам: если я объявлю перекур, пусть потихоньку уходят за танк. Если обнаружишь оружие, сделай вид, что не заметил. Но мне дай знать. Попроси покурить.

– Всё понял. Тебе, фельдшер, только в «смершах» служить!

– Считай, смоленский, что сейчас в «смершах», как ты говоришь, мы и служим.

«Тридцатьчетвёрка» стояла в двадцати пяти шагах от них. Хобот её орудия был опущен. Десантники курили на броне, держа в руках автоматы.

Дальше пошли свежие раненые. Екименков сразу определил: повязки наложены наспех, не плотно, в два-три ряда. Лица унылые, но боли в них нет. В глазах злой блеск. Раненые этот воинственный блеск теряют сразу, с первой каплей крови. Уж это-то военфельдшер знал хорошо: когда ангелы подхватывают и волокут на небо, душа к ним не испытывает никакой злобы…

Екименков передвинул санитарную сумку на живот. Подумал: если выстрелит, то выстрелит снизу, а значит, в живот, в сумке бинты и трофейный «люгер» с двумя обоймами – подарок старшего лейтенанта Воронцова… Ближе к нему на грядке, свесив вниз ноги, обутые в кирзовые красноармейские сапоги, сидел долговязый немец лет тридцати.

– Ну что у тебя? – спросил Екименков.

Он внимательно следил за всей повозкой. Повозка внимательно следила за ним. Долговязый качнул перевязанной левой рукой.

Так-так, ёкнуло внутри у Екименкова, немец-то по-русски, кажись, вполне себе разумеет…

И тут автоматчик, проверявший повозку, сказал:

– Товарищ военфельдшер, покурить охота. Давайте сделаем перекур.

– Перекур, – махнул рукой Екименков в сторону «тридцатьчетвёрки».

Шли к своему танку как под прицелом.

Командир «тридцатьчетвёрки» быстро связался со своим взводным. Доложил обстановку. Передал шлем с микрофоном фельдшеру Екименкову.

– Доложите старшему лейтенанту Воронцову следующее: раненые закончились, на других повозках сидят солдаты без нашивок, установить их принадлежность не удалось, на повозках спрятано оружие, я с автоматчиками отошёл к танку и нахожусь под его прикрытием.

В стороне окопов уже ревели танковые моторы. Две боевых машины, высоко задрав длинные хоботы орудий, мчались по просёлку в их сторону.

Снова заработала бортовая радиостанция. Командир танка выслушал приказ и сказал:

– А ну-ка, ребята, долой с брони! Всем – за бронетранспортёр! Во время боя укрытия не покидать. Маневрировать будем произвольно.

«Тридцатьчетвёрки» подошли и, соблюдая небольшой интервал, остановились. Они стояли уступом, контролируя правый и левый фланги головного танка.

Екименков с автоматчиками и кавалеристами укрылись за корпусом обгоревшего бронетранспортёра, приготовив оружие, ждали, что будет дальше.